Швец спросил: – Что на артбатарее? – Тоже все спокойно. Да везде, Сергей, тихо. Боевики нацгвардии и сотня в роще на отдыхе. Сегодня даже снайперы не работают. – Затишье перед бурей? – Да еще какой!.. А ты почему Коваленко на совещание не пригласил? Он здесь, в штабе. – С ним поговорю отдельно. У тебя, Андрей, все? – Пока да, – ответил начальник разведки. – Пройди на позиции третьего отряда, посмотри, все ли готово к отражению нападения третьего батальона бригады. Оттуда оповести всех командиров подразделений, чтобы прибыли в штаб в час ночи. Включая Дворцова, командира формирующегося пятого отряда, который пойдет в резерв. – Есть, командир. Проводив начальника разведки, Швец повернулся к Сурову и спросил: – Как у тебя дела, Олег? – А что у меня? Орудие готово к бою. – Мы получили данные, что артбатарея бригады не будет открывать огонь по городу. Ее командир капитан Пономарев передал через Деда предложение захватить орудийные позиции. – С чего бы это? – Объясняет нежеланием стрелять по мирному городу. – Странно. – Возможно, капитан действует по приказу Городича, чтобы выманить из Зареченска один из отрядов для ликвидации его при проходе через позиции разведроты. Но как-то очень уж это наивно. Возможно, он действительно не хочет брать грех на душу, одновременно желая снять с себя подозрения в измене. Капитан изложил Деду план данного театрализованного представления, а тот передал нам. Понять истинные намерения Пономарева сложно. Поэтому ему передан ответ, заключающийся в том, что если он хочет помочь защитникам города, то пусть обеспечит молчание батареи. Так что вполне возможно, что орудия бригады огня не откроют. Ну а если начнут стрельбу, то по ним ударят бойцы штурмовой группы отряда Волкова. Представитель командующего силами обороны всего юго-востока кивнул и сказал: – Четвертая группа заставит орудия замолчать. – Тогда какую задачу предстоит решать мне? – спросил Суров. – Твоя задача, Олег, стоять в укрытии до начала штурма, затем действовать по моей личной команде. В зависимости от того, как будут развиваться события, определю цели. Ты до аэродрома с новой позиции достанешь? – Нет. Надо будет перейти к школе или коттеджному поселку первого микрорайона. – Понятно. А до рощи, где засели националисты гвардии и сотни? – До рощи достану. Холм могу накрыть, но на пределе. Если же потребуется огневая поддержка третьему отряду, то тоже придется выходить из укрытия и перемещаться к рынку. – Ясно, учту. Вопросы ко мне есть? – Никак нет. – Проверь радиостанцию. Чтобы работала как часы! Без нее управлять «Ноной» мы не сможем. – Станция в рабочем состоянии. – Все равно проверь еще раз и на всякий случай возьми в штабе запасную. Выйдет из строя бортовая, используешь переносную. – Сделаю! – Давай, Олег, до связи! Суров вышел из кабинета. Швец предложил Волкову сигарету. Офицеры, вставшие на защиту интересов юго-восточных регионов страны, захваченной путчистами-националистами, закурили. – Теперь твоя очередь, Костя! – У нас все по плану. Ровно в час ночи все четыре штурмовые группы начнут выход на исходные рубежи. Теплюк подведет своих ребят к холму, Слепненко – к артбатарее, Желко – в тыл третьего батальона, ну а парням Саши Васильева предстоит отработать цели на аэродроме. – Я все же считаю, что у Васильева мало людей. На аэродроме не менее пятидесяти солдат и офицеров, еще человек пятнадцать охранения. – На позиции выйдут летуны, артиллеристы. Резервная и отдыхающая смены караула будут находиться во втором модуле. Часовых мы снимем без проблем. Минометчиков тоже. Ну а расчеты орудий, установок, экипажи вертолетов и техники попадут под огонь гранатометов. Кто уцелеет, тому будет не до боя. Когда все вокруг начнет рваться, каждый станет думать, как выжить, а это уже не противник. Да, конечно, ребятам Васильева придется нелегко, но мы вместе просчитывали возможность уничтожения аэродромной группировки и пришли к выводу, что при быстрых слаженных действиях выполнить задание реально. Народу придется валить много, но ведь это не шахтеры, собравшиеся в забой, а хорошо мотивированные каратели, для которых ни долга, ни чести больше не существует. Вот будь ты, Серега, на месте командира расчета БМ-21, отдал бы приказ накрыть из «Града» мирный город? – Сравнил меня и этих карателей. – Вот! Не отдал бы. А те сволочи, которые находятся на аэродроме, и приказ отдадут, и стрелять будут, прекрасно зная, что убивают тысячи человек. Ты в курсе, сколько должны получить артиллеристы за обстрел города и летуны за поддержку наземных сил? – Меня это не интересует. – А я полюбопытствовал. Еще в Ручеевске. Каждому пилоту за вылет в момент штурма обещано по десять тысяч гривен. Расчетам «Град» и «Гвоздика» – по пятнадцать. Даже командиру минометного взвода, который числится в штате бригады, отдельно ото всех должны заплатить дополнительно пять тысяч гривен только за утренний обстрел жилых кварталов. О боевиках я не говорю. Там премиальные расчеты в долларах. И не в сотнях. Эти уроды согласны уничтожить целый город за деньги. Так какая же это армия? Это не солдаты, Серега, а наемники, свои, доморощенные. Они во все времена и везде вне закона. Для них приговор один – смерть. Уничтожение на месте, прямо как бешеных псов. Швец затушил сигарету и заявил: – Успокойся, я полностью с тобой согласен. Хорошо, что ты уверен в своих парнях, но у меня остаются сомнения. Все-таки десять человек… – С Васильевым одиннадцать. – Значительное усиление! Все же одиннадцать человек против более чем шестидесяти, да на таком важнейшем направлении?.. – Ну, извини, второй отряд Стрельцов выслать к Зареченску не мог. – Может быть, пока есть время, перевести к аэродрому еще одну группу? Скажем, подразделение Теплюка. Нацгвардию и сотню Лютого мы и своим отрядом остановим. – Не получится, Сергей. Скрытно усиление Васильеву не перебросишь. Если каратели засекут дополнительные силы ополчения, да еще в тылу, то все направления перекроют, в первую очередь аэродром. Вот тогда Васильеву действительно не прорваться к целям. А что это будет означать? Швец вздохнул: – Не продолжай! И тебе, и мне предельно ясно, что будет означать применение противником тяжелой артиллерии и авиации. – Тогда и ломать голову не стоит. Ребята задачу знают. Все добровольцы. Никто никого в диверсионные группы силком не затаскивал. Напротив, отбор серьезный выдерживали. Справятся. – Мне бы твою уверенность. – А ты верь, Сережа! За нами самое главное – правда! За нами люди, жизни которых зависят от того, как ополчение будет их защищать. Мы не имеем права на сомнения. – Да, мы имеем только одно право – умереть. – За людей, Сережа. Сколько уже наших парней погибло? Они стояли до конца. Так и мы должны вести себя. Швец поднялся и заявил: – Ладно, хватит дискутировать. Ты уверен в своих диверсантах, значит, я тоже в них не сомневаюсь. – Вот это другое дело. – У тебя связь с группами есть? – Только на самый крайний случай. Во время боя. До штурма выход в эфир закрыт. Группам Теплюка, Желко и Слепненко – работа по обстановке, Васильеву начало атаки по красной ракете. – Во время штурма ты должен находиться рядом. – Конечно. Вместе со связистом. Хотя предпочел бы командовать группой Васильева. – Знаю! – Пойду пройдусь, побуду на воздухе. Душно у тебя здесь. – Так окна забиты, вентиляция почти не работает. – Тебе напольный вентилятор прислать? – Нет! Ты мне лучше мэра пригласи. – Без проблем. – Совещание на час ночи. – Помню! – Командир диверсионно-штурмового отряда вышел.