– А как же ты? – Я должен быть на своем месте, а вот ты с сыном давай иди в бомбоубежище. – Но, Сережа, раньше обходились без этого. – То, Оленька, было раньше. Извини, я не могу всего сказать тебе, но ситуация очень сложная. – Эти проклятые националисты задумали какую-то пакость? – Оля, я же сказал, по телефону не могу говорить. Очень прошу тебя, быстренько приготовь все, разбуди Степку и перейди в бомбоубежище. – О господи! Когда же это все кончится? – Кончится, Оля. – Глупо, наверное, просить, чтобы ты берег себя. – На мне руководство городским ополчением. На эту должность меня люди назначили, я обещал защищать город и слово свое, как знаешь, держу всегда. Обещаю, что рисковать напрасно не буду. Как сложится дальше, один бог знает. Ты прости меня, коли обидел когда, помни, я всегда любил только тебя одну. Ну и Степку, конечно! – Зачем ты так говоришь, Сережа? Не надо. Все будет хорошо. – На всякий случай, Оля. Ты поняла, что тебе надо сделать? – Да. Я оставлю Степку подруге и приду в штаб. В конце концов, медсестра лишней не будет. – Нет, Оля. Ты должна находиться с сыном в бомбоубежище. Я не смогу спокойно работать, не уверенный, что семья пусть и в относительной, но безопасности. Все, Оленька, люблю, целую. – Швец не стал дожидаться ответа жены и отключил телефон. Ему стало грустно. Он был счастлив в браке, любил жену, которая обожала его. У них рос замечательный сын. Казалось, живи и радуйся. Но нет. Черная орда подняла путч в столице. В городах начали маршировать отряды с факелами, прежняя власть рухнула, новая так и не состоялась. Подняли голову нацисты, и города этой страны, цветущей совсем недавно, накрыла мгла страха, ненависти, беззакония. Коричневая чума добралась и до его родного города Зареченска. Этой гидре нужна кровь. Иначе она существовать не может. Если ее не остановить, то она уничтожит всю страну. Сегодня должно решиться многое. Ополчение не имеет права на поражение. Только победа, пусть локальная, в масштабах одного города, сохранит надежду на исцеление государства. Добро должно победить зло. Так и будет. Иначе смерть! В час ночи в кабинете начальника штаба собрались участники совещания. Для доклада поднялся Швец: – Обстановка на данный момент практически та же. По данным разведки и информации, полученной из разных источников, план действий формирований, подчиненных оголтелому националисту Лютому, не изменился. На пять утра назначен штурм города. Начаться он должен массированным артобстрелом всей территории Зареченска с целью подавить все наши укрепленные пункты, уничтожить бронетехнику, штаб и максимальное число личного состава. В дальнейшем в город двинется третий батальон бригады, которой временно командует майор Городич, ярый националист. Одновременно либо с небольшой задержкой в Зареченск должны вступить батальон национальной гвардии и сотня Лютого. Их задача – тотальная зачистка Зареченска, другими словами, уничтожение всех, кто попадется под руку. Невзирая на пол и возраст. Неясным остается пока, последуют ли примеру третьего батальона остальные части, откроет ли огонь штатная артбатарея бригады. Но готовиться нам надо к худшему варианту. Командир пятого отряда Дворцов воскликнул: – Нам не устоять перед целой бригадой. – Юра, мы будем стоять, сколько сможем, пока на позициях остается хоть один боец, способный держать оружие, – спокойно ответил Швец. – Если у кого-то в отряде есть парни, не способные держаться до конца, отпустите их по домам. – Да нет таких. Те, что были, давно ушли, да и из города уехали, – ответил за всех командир первого отряда Борис Жуков. – Я прав, хлопцы? Отовсюду послышалось: – Да, прав! Швец поднял руку. – Наша задача предельно ясна. Имеющимися силами и средствами защитить город. Главный удар, как я уже говорил, по нашим данным, противник планирует нанести с севера силами третьего батальона. Противостоять ему будет отряд Михаила Воронцова. Ему придаются две БМП-2 центрального подчинения, по одному бронетранспортеру первого и второго отрядов. Жукову и Пономарчуку обеспечить передислокацию техники ориентировочно в четыре часа тридцать минут. Воронцову определить позиции для техники и усиления. Голос подал Пономарчук: – Я планировал использовать бронетранспортер против подразделений пятого батальона либо бандюков из национальной гвардии. БМД-1 будет маловато, ведь в роще собралась приличная ватага. – Выполнять приказ, Пономарчук! Вместо бронетранспортера ты получишь весь пятый отряд Дворцова. А это семнадцать бойцов. – Когда он подойдет на мои позиции? – По моей команде. Когда я решу, что тебе необходима поддержка. – Как же иначе, Сергей? Ведь против… Швец улыбнулся и прервал Пономарчука: – Не суетись, Володя. У нас по гвардейцам и сотне припасено нечто такое, что должно быстро охладить их боевой пыл. – Он повернулся к командиру первого отряда и спросил: – Ну а ты, Боря, почему не возмущаешься, что у тебя забирают бронетранспортер? – А смысл? Да и нужнее он на севере. Если на штурм пойдут все батальоны бригады, то уже никакой разницы не будет, сколько у нас железа. Бригада сломит нашу оборону в считаные минуты. Другое дело – потом, в самом городе, мы тоже ввалим им неплохо, быстро уничтожим технику, но в общем обстановку не изменим. В сводках напишут, мол, в ходе ожесточенных боев ополченцы Зареченска, вернее террористы и экстремисты, удерживающие жителей города в заложниках, были уничтожены. Есть потери и среди мирного населения, которых в агонии расстреливали сепаратисты… – Прекрати! – повысил голос Швец. – Не нравится мне твое настроение, Боря. С чего это вдруг у тебя, в недалеком прошлом командира инженерно-саперной роты, старшего лейтенанта, начали проявляться упаднические настроения? – Да все в порядке, командир. Я что-то не по теме ляпнул, извини. – Не надо больше не по теме. – Есть, командир. Швец присел и продолжил: – В общем, вот так. Мэр города обеспечит эвакуацию населения в бомбоубежища. Начнем ее в четыре часа утра. Потапенко проговорил: – Лютый поймет, что нам известно о предстоящем штурме. – А что ты предлагаешь? Эвакуировать людей во время обстрела? Тогда уже проще запереть дома. И потом, эвакуация не остановит Лютого и его подельников. Раз штурм назначен, значит, он состоится при любых обстоятельствах. Лютому потребуется скорректировать задачу гвардейцам и сотне. Для них она даже упростится. Не надо будет обходить дома, потенциальные жертвы сами соберутся в нескольких помещениях. Подорви выходы – и вали всех без разбора. Вот только мы не предоставим фашистам такой возможности. По общей задаче все. Уточнения, корректировки, вероятные передислокации отрядов, техники теперь уже в ходе штурма. Бойцы ополчения должны быть готовы к отражению нападения с четырех часов. Вопросы? Вопросов не было. Командиры отрядов направились на свои позиции, в кабинете остались Потапенко и Волков. Сигналом вызова сработал полевой телефон ТА-57. Швец поднял трубку: – Слушаю! Дед? А он-то чего ночью в городе делает? – Желает с тобой говорить. – Пропустите его. Прошло не менее пяти минут, пока Дудка поднялся в кабинет. – Доброго здоровья вам. – И тебе того же, Дед. – Потапенко улыбнулся. Швец спросил: – Вы, Матвей Степанович, хотите один на один поговорить? Старик махнул рукой: – Пущай все слушают. Передал я твой ответ командиру артбатареи. – И как он воспринял его? – Нормально. Сказал, не исключено, что батарее придется открыть огонь. Напрямую подставлять себя и подчиненных он не может. – Вот, значит, как? Ну что ж, придется ему считать потери. – Ты погоди, Серега. Батарея если и будет стрелять, то не по городу, а по свалке, старому и брошенному заводу ЖБИ и северо-восточному лесному массиву за рекой Лисина. – Слушай, Дед, надоела мне эта канитель. Пусть капитан Пономарев делает что хочет. У нас есть возможность уничтожить его батарею. Мы сделаем это. Давай заканчивать лясы точить. – Так ведь если артиллеристы будут стрелять в пустоту, за что их убивать? – Ладно, посмотрим, куда станет стрелять батарея, тогда и решим, что с ней делать. Это все? – Нет. В штабе бригады скандал был. Швец заинтересованно посмотрел на Дудку. – Что за скандал?