– Как люди оказались на улице? – Этого не знаю. – Держи блокпост. К тебе возвращается БТР. – А что с остальными козлами, которые двинулись на штурм? – Часть уничтожена, остальные пленены. У нас теперь еще восемь новых БМД-2. – Людей жалко. – Да, но почему они не остались в укрытии? Ладно, с этим еще разберемся. Ты свою задачу понял? – Так точно! – Выполняй! Одновременно с третьим батальоном из леса вышли боевики национальной гвардии. Двести человек устремились по полю к южной окраине города. Об этом тут же было доложено начальнику штаба с блокпоста первого отряда. Швец вызвал на связь Васильева и спросил: – Минометы к бою готовы? – Так точно. У них штатные расчеты, солдаты, взятые в плен. – По квадрату… беглым, огонь! – Есть огонь! Швец переключился на командира САО «Нона»: – Твой выход, Раскат. – Уточните цели! – Они прежние – холм и роща. Огонь! – Принял! Заухали минометы. Первые же разрывы выбили из рядов национальных гвардейцев около двадцати человек. Те не ожидали подобного развития событий. Некоторые из них повернули обратно, но человек сорок во главе с капитаном Туренко еще быстрее рванули к окраине. С позиции левее блокпоста огонь открыли десять ополченцев резервного отряда Дворцова. Оглушенные разрывами, полностью деморализованные гвардейцы заметались по полю. Кто-то из них догадался бросить дымовые шашки. Только благодаря завесе им удалось добежать до рощи, но там их ожидал новый сюрприз. Расчет «Ноны» первыми же двумя выстрелами сбил с Большого холма КНП противника и перенес огонь на рощу. Среди деревьев поднялись огненные шары разрывов осколочно-фугасных снарядов. Майор Городич бросил гарнитуру, обхватил голову руками и простонал: – Это конец! Лютый заорал: – Какой, к черту, конец? У тебя есть еще четвертый батальон. Теперь, когда солдаты видели, как экстремисты уничтожили их боевых товарищей, комбат должен повести их на штурм. Тут связист доложил, что пришло сообщение начальника штаба. Батальоны и отдельные роты начали отход от города. – Что?! – взревел Лютый. – По чьему приказу? Солдат-связист, обычный срочник, пожал плечами: – Не могу знать. – А что ты можешь, недоумок? – Лютый вытащил из кармана камуфляжа портативную рацию. – Тарас? – Я! – Ты на месте? – Да, я, Мирон и Олесь у штаба. А наших в роще, похоже, перемалывают основательно? Откуда у сепаратистов взялись минометы? – Заткнись. Все по местам, будем уходить. – А наши? – Приказ ясен? – Так точно! Городич усмехнулся: – Бежишь? А за все, что произошло, отвечать придется мне одному, да? Ты же обещал прикрыть в случае чего. – Я и прикрою. Ты не предстанешь перед судом. – Но я не могу покинуть штаб. – А этого и не требуется. – Как же ты тогда прикроешь меня? Замолвишь словечко в столице? Да там и тебя вряд ли слушать будут. Ведь общее руководство операцией вел ты… Лютый не дал договорить новоиспеченному комбригу, недолго пробывшему на этой должности. Он выхватил пистолет, дважды выстрелил в голову Городича и проговорил: – Сказал же, что не предстанешь перед судом. Я слово свое держу. – Он собрался выйти из палатки, но увидел солдата-связиста, сжавшегося от ужаса. – Хочешь жить? – спросил сотник у перепуганного паренька. – Да! – Вот и я хочу. Но тебе не повезло, ты слишком много знаешь. – Лютый расстрелял солдата, после чего вышел из палатки и сел во внедорожник. Бровчук, находившийся за рулем, сказал: – По прямой выходить на дорогу опасно. – Пойдешь объездными путями, по полям. Лютый вызвал на связь заместителя. – У нас тут ад, – проговорил тот. – Грузовики целы? – Да, два. – Сколько наших осталось в живых? – Не считал, человек сорок. – Они рядом? – Да! – Прыгайте в грузовики и выходите на дорогу к Каровску. – Гвардейцы могут не пустить. – Так уничтожьте их! Все! Встречаемся за Каровском. – Лютый отключил рацию и приказал Бровчуку: – Вперед! Банде Лютого удалось вырваться из зоны обстрела, обогнать отходящие батальоны бригады и выйти на дорогу в безопасном месте. Боевикам национальной гвардии пришлось отступать на юго-запад мелкими группами. Огонь в Зареченске прекратился. Только черный дым от горящих боевых машин поднимался над городом. К школе на армейском «УАЗе» подъехал начальник штаба ополчения. Около тела мужчины, убитого здесь, стояли женщины. Швец подошел к ним. – Здравствуйте, я – начальник штаба ополчения. Кто это? – Он указал на труп. Одна из женщин промокнула платком глаза и ответила: – Федосеев Евгений Александрович, учитель истории. Он вышел посмотреть, что происходит в округе. Мы отговаривали, но он не послушал.