Впрочем, сын о папе написал тоже еще много чего интересного. В частности, о том, как тот долгие годы занимался бутлегерством, зарабатывая на «паленке» огромные барыши. В дополнение к этим «чистухам» Крячко поинтересовался, видели ли они последние два-три года своего родственника Фрола Пятырина, на что услышал однозначно отрицательное «нет». Примерно через полчаса (время к этой поре уже давно перевалило за полночь) они прибыли в ближайший райотдел, где мучимый вынужденной бессонницей капитан составил протокол задержания отца и сына Каракуцевых по подозрению в непредумышленном убийстве. — Товарищ полковник, а вы-то как узнали об этом преступлении? — поинтересовался он. — Так они сами все и рассказали, — рассмеялся Станислав. — Я, вон, с таксистом Геной к ним приехал, чтобы узнать, когда они последний раз видели их родственника Фрола Пятырина. А они, узнав, что я из угрозыска, попытались скрыться на своем личном авто. Ну, тут уж и без намеков стало понятно, что за ними что-то есть, и достаточно серьезное. Мы начали преследование. Километрах в пятнадцати от Семафоровки Каракуцевы не справились с управлением и улетели под откос. Мы их из авто вытащили, после чего машина загорелась и взорвалась. Ну а потом они откровенно сделали чистосердечное признание, к тому же не одно. Слушавшие его Григорий и Антон то зеленели, то багровели. Только теперь до них дошло, как же они дико лопухнулись. Не выдержав, Каракуцев-старший с ненавистью хрипло выдохнул: — Все из-за тебя, козленка трусливого! «Это за на-а-а-ми! Это за на-а-а-ми! Надо рвать ко-о-огти!» — юродствуя, передразнил он сына. — Сам-то обвалялся, как только услышал про угрозыск! — огрызнулся тот. — Только и долдонил: «Ой, где бы нам залечь? Ой, как бы нам схорониться!» Гражданин начальник, хочу сделать заявление: этот полковник вынудил нас себя оговорить. Он оказал на нас давление, пользуясь нашим бедственным положением. У меня сгорел «Форд» стоимостью около миллиона рублей. Мы с отцом получили тяжелые черепно-мозговые травмы, что и стало причиной самооговора. Встрепенувшись, Антон Каракуцев усердно закивал, подтверждая сказанное Григорием. — Точно-точно, гражданин начальник! — зачастил он. — Этот полковник нас принудил. Разве я стал бы что-то такое нехорошее говорить про родного сына?! Да и он, согласитесь, мог ли что-то сказать плохое про меня? Это инсинуация и провокация! Слушая их, Геннадий не выдержал и громко рассмеялся. Такое умение «переобуться в прыжке» не каждому дано. То папа с сынком друг друга усердно топили, то, едва ситуация начала меняться, тут же вспомнили о своих родственных чувствах. А то, и в самом деле воодушевившись возможностью отказаться от своих недавних показаний, объявили и таксиста заинтересованным лицом. — Может быть, полковник Крячко ему чего-то наобещал, вот он теперь в эту дуду и будет дуть! — с ехидством в голосе произнес Каракуцев-младший. — Прошу приобщить к моим прежним показаниям: с гражданином Плавковым Геннадием я знаком, и он ко мне всегда испытывал личную неприязнь, а потому быть свидетелем обвинения он никак не может. Чему-то смеясь, Крячко достал телефон, с кем-то созвонился и спросил, как состояние потерпевшей Ляточкиной. Услышав ответ, он невозмутимо посмотрел на задержанных: — Может быть, вы еще откажетесь и от того, что вечером были в доме гражданки Ляточкиной, где вымогали у нее дом? Так это вы зря. Она жива, хотя у нее тяжелая травма головы, и врачи прогноз дают положительный. И еще… — Станислав демонстративно повертел своим телефоном. — У моего гаджета есть функция аудиозаписи. И ею я воспользовался. Так что у меня есть чем доказать отсутствие давления со своей стороны. Вот так-то, господа хорошие! На это Григорий немедленно вскинулся и с торжеством уведомил: — А несанкционированная запись, к тому же без уведомления тех, кого записывают, не может быть принята как доказательство вины. — А я не вас записывал, а себя, — снисходительно усмехнулся Крячко. — Себя-то я имею право записать? Имею. Вот это-то судьи и возьмут во внимание: вас я ни к чему не принуждал! И еще. Чтобы иметь дополнительные доказательства, у вас, гражданин Каракуцев, я возьму биологическую пробу для генетического исследования. А местным операм поручаю обшарить прихожую дома потерпевшей Ляточкиной с пылесосом, и тогда открутиться уже не удастся. Он взял у капитана канцелярские ножницы, отстриг у Каракуцева-старшего небольшой клочок волос и упаковал его в конвертик из бумаги. Опешивший Антон, похлопав глазами, обиженно заорал: — Э! Это вы чего? Вы на это имеете право? — Имеет… — устало вздохнул капитан, потерев глаза кулаками. — В «обезьянник» отведи, только по разным клеткам, — отдал он распоряжение своему помощнику. Выйдя из райотдела, Станислав почувствовал неимоверную усталость. Время близилось к двум ночи, и спать хотелось до одурения. — Куда вас? — позевывая, спросил Геннадий. — В аэропорт… Откуда приехал, туда и уехал. Кстати, сколько тебе буду должен? Потерев темя, таксист мысленно прикинул и с оттенком сомнения произнес: — Ну-у… Две… Ммм… — «Трояка» хватит? — Крячко достал из кармана три зеленые бумажки. — Сейчас сдачу поищу… — Геннадий тоже полез в карман. — Да будет тебе! Это как бы микробонус — за успешную погоню и оперативное раскрытие опасного преступления. Все! Едем! — почти падая на пассажирское кресло, расслабленно махнул рукой Станислав. Глава 6 В Москву он прилетел под утро. Проспав около часа с лишним в полете, Крячко вышел из аэропорта и, взяв такси, поехал к себе домой. Приняв душ, тут же свалился, сраженный непобедимым сном. Разбудил его настойчивый звонок телефона. Все еще пребывая в пучине сна, он поднес трубку к уху и сонно пробормотал: — Да, я слушаю… — Стас, здорово! У тебя все в порядке? — услышал он озабоченный голос генерала Орлова. — Да, да… Все путем… — Похоже, я тебя разбудил? Ладно, когда тебя ждать? Взглянув одним глазом на часы, показывавшие начало девятого, Станислав пробормотал: — К десяти… — и тут же снова провалился в сон… К Главку они с Гуровым прибыли почти одновременно. Поздоровавшись, опера вкратце обсудили итоги своих поездок. Когда Стас, с оттенком бахвальства, объявил о том, что для генетической идентификации Фрола Пятырина он привез биопробу, взятую у человека, который тому доводится родным дядькой, Лев сказал, что взял биопробу у сына Фрола. — У него есть сын? И ты его нашел? — почесав затылок, удивленно спросил Крячко. — Лихо! Поскольку время близилось к десяти, напарники сразу отправились к Орлову. Увидев их на пороге кабинета, генерал бросил трубку телефона, по которому с кем-то только что жестко дискутировал. Обменявшись приветствием, он откинулся в кресле и вопросительно мотнул головой: — Ну, что там у вас? Нашли что-то реальное или просто покатались за казенный счет? Кстати, я думал, что вы еще и сегодня будете там работать. Неужели за один вечер все успели? Друзья переглянулись, и Лев с подначкой поинтересовался: — А что это ты так про казенный счет заговорил, или не без «задней мысли»? Тебе опять, что ль, наши министерские скряги накрутили хвоста за перерасход командировочных? Чуть смущенно закашлявшись, Орлов сокрушенно махнул рукой: — Да вот же… Только что названивали, интересовались, почему у нас в прошлом месяце был более высокий расход денежных средств в сравнении с соответствующим периодом прошлого года. Как будто у нас ЧП случаются строго по графику! Ну, а что с них возьмешь, с этих «чайников» — буквоедов?! Ладно, давайте ближе к теме… Что-то удалось там накопать? — А как же! Кое-что есть… — многозначительно ответил Станислав. — Я нашел таксиста, который в прошлом году вез двух пассажиров, и один из них — представь себе! — копия того, что на снимке нашего «снежного человека». Что интересно, Пятырина этот таксист знал лично, поэтому спросил у него, не Фрол ли он. Тот ему вслух ответить почему-то не захотел, только головой мотнул: вроде того — нет, я не Фрол. — Занятно… — хмыкнул Орлов. — Что еще можно сказать? В общем, ехали эти двое на улицу Лесничную. Поэтому сейчас хочу зайти к информационщикам, чтобы они уточнили по базам данных, не было ли в июне прошлого года в том районе чего-то необычного? Ну, там, крупной кражи, ограбления… Ведь не просто же так они притащились в Нижний? — Хорошо, действуй… — одобрил генерал. — Что-то у тебя еще есть? — Ну, так себе… — скромно ухмыльнулся Стас. — По мелочам… И он вкратце рассказал про свои вчерашние приключения — и про то, как задержали лжеколлекторов, и про погоню за родственничками Фрола Пятырина. — А у тебя что? — посмотрел Орлов на Гурова. Сжатый рассказ Льва о встрече с директором клуба «Барс» и личным другом Фрола он воспринял вполне благосклонно. А вот сообщение о Чупчугине его прямо-таки заинтриговало. — Да, Лева, это информация, бесспорно, очень ценная. Чрезвычайно! Как только из Нижнего и Питера получим фотороботы, немедленно объявим этого Чупчугина в федеральный розыск! Насчет фотороботов вы уже распорядились? — Да, когда я ехал сюда, то созвонился с коллегами в Питере, — утвердительно кивнул Гуров, — пообещали сделать… Дробнова и Нечаева предупредил. — Ну, нижегородцы мне тоже пообещали, что того мужика, который был в такси с как бы Пятыриным, сегодня обязательно скомпонуют, — убежденно проговорил Крячко. — То есть у нас появилась очень серьезная зацепка, которая, я так понимаю, это расследование продвинет и ускорит… — с удовлетворением отметил Орлов. — Как ни досадно такое говорить, но до конца я в этом не вполне уверен! — неожиданно возразил Гуров. — Это почему? С чего бы? — встревожились его собеседники. — Да вот мне сейчас подумалось… Ведь нет никаких гарантий, что Валентин Чупчугин — настоящее имя этого типа. Если судить по тому, что о нем рассказывают знавшие его, это жулик суперкласса, которому что поменять носки или галстук, что состряпать фальшивый паспорт — раз плюнуть! Более того, нет уверенности в том, что он тоже не прошел через пластику лица. Если допустить, что в Нижнем с якобы Пятыриным был именно Чупчугин, то я допускаю даже то, что фоторобот из Питера не будет похож на нижегородский. — О-хре-неть! — Стас разочарованно всплеснул руками. — Лева! У тебя потрясающий талант в один момент ухрендячить любое хорошее настроение! — М-да-а-а-а… — тягостно задумался Орлов. — И на что же нам тогда опираться? Имена — фальшивые, лица — фальшивые… Отпечатки пальцев? Ну, уж их-то точно не изменить!.. — Не изменить. Но брать их пока не у кого, да и образцов для сравнения тоже нет. Нет у нас и исходных имен с приобщенными к ним отпечатками… Так-то мне говорили, что Чупчугин вроде бы отбывал срок, если бы узнать, как его звали в ту пору, то отпечатки мы бы заполучили гарантированно. Но как это узнать?! Тут задачка даже не с двумя, а со многими неизвестными. — А у тебя есть уверенность, что Чупчугин сидел, будучи в ту пору не Чупчугиным? А? — нервозно спросил Крячко. — Проверим! — безмятежно улыбнулся Гуров. — Все в наших силах, кроме того, что выше наших сил. — Да уж, проверьте, проверьте! — с изрядной долей язвительности сердито хохотнул Орлов. — А то у меня уже от всех этих загадок и неопределенностей голова кругом пошла. Со стороны глянуть, так у нас, ешкин кот, не расследование, а прямо мультик про пластилиновую ворону: а может быть — корова, а может быть — собака, а может — бегемот… После «посиделок» у генерала по пути к своему кабинету опера передали экспертам биопробы на генетическую идентификацию Пятырина. Кроме того, Лев дал ЦУ Жаворонкову на предмет того, чтобы тот «прозвонил» по базам данных пенитенциарной системы сроки и место отбытия наказания неким Валентином Чупчугиным. Заодно поручил проверить вероятность пребывания в «местах не столь отдаленных» Ивана Корнилина. И не просто зафиксировать факт пребывания в заключении, а взять из их дел все необходимые личные данные. — А Корнилин-то еще зачем? — с долей удивления спросил Станислав. — Он же, не исключено, всего лишь псевдоним Пятырина. Что нам это даст, даже если какой-нибудь Иван Корнилин и найдется среди бывших или нынешних зэков?