«Смерть врагам моим!» – отличный боевой клич. Вечная классика, и прозвучало весьма убедительно. Однако драматичность момента была испорчена, когда Нерон нажал кнопку и жалюзи на окнах начали опускаться. Император пробормотал под нос ругательство – возможно, подхваченное у Мэг – и нырнул в диванные подушки в поисках правильного пульта. Мэг, как и обещала, обезоружила Эмилию и теперь размахивала отобранным мечом, пока вокруг нее плотнее смыкалось кольцо из все прибывающих братьев и сестер, жаждущих ее сразить. Нико пробивался сквозь германцев. Их было больше десятка на него одного, но они вскоре прониклись уважением к его мечу из стигийской стали. Даже варвары быстро учатся, если их больно колоть чем-нибудь острым. Но Нико не мог вечно сражаться с таким количеством противников, особенно когда они вооружены длинными копьями, а в его распоряжении лишь один здоровый глаз. Веркорикс рявкал на своих воинов, приказав им окружить ди Анджело. К несчастью, седобородый полководец намного лучше проявлял себя в военном деле, чем в доставке пультов. А я? Сложно подобрать слова, чтобы рассказать, как трудно управляться с луком после того, как тебя пырнули в бок. Я был все еще жив, а значит, клинок не задел важных артерий и органов, но стоило мне поднять руку, как от боли я едва не срывался на крик. Честно говоря, прицеливаться и натягивать лук в таком состоянии было худшей пыткой, чем все, к чему прибегают в Полях наказаний, тут Аид может мне поверить. Я потерял много крови. Обливался потом и дрожал. И все-таки я нужен друзьям. И должен сделать все, что в моих силах. – «Маунтин Дью», «Маунтин Дью», – бормотал я, стараясь прийти в себя. Первым делом я заехал Луцию по лицу и вырубил его – мелкий паразит это заслужил. Затем я выпустил стрелу в другого императорского полубога, который пытался ударить Мэг в спину. Убивать его я не хотел, памятуя об ужасе на лице Кассия, когда мы встретились в лифте, поэтому выстрелил в лодыжку, отчего парнишка заверещал и запрыгал по залу, держась за ногу. Вот и славно. Моей настоящей проблемой был Нерон. Пока Мэг и Нико отбивались, у императора было полно времени, чтобы нашарить пульты под диванными подушками. Проломленные взрывостойкие двери не умерили его жажду наполнить башню ядовитым газом. Возможно, как малый бог он не должен был от него пострадать. А возможно, он каждое утро полоскал сасанидским газом горло. Я выстрелил в корпус императора: стрела должна была пробить ему грудь. Вместо этого она отскочила от его тоги. Может быть, на его одежду наложены какие-то защитные чары? Либо у него отличный портной. Превозмогая страшную боль, я наложил на тетиву новую стрелу. На этот раз я прицелился Нерону в голову. Я двигался ужасно медленно. Каждый выстрел был испытанием для моего измученного тела, но я оказался точен. Стрела попала ему прямо промеж глаз. И просто-напросто раскололась. Он бросил на меня злобный взгляд с другого конца зала. – Перестань! – И вернулся к поискам пульта. Я совсем отчаялся. Стало очевидно, что Нерон по-прежнему неуязвим. Лугусельве не удалось уничтожить его фасции. И значит, мы столкнулись с императором, который троекратно сильнее Калигулы или Коммода, а они тоже не были слабаками. Если бы Нерон не зацикливался на устройстве, подающем газ, и атаковал нас, мы были бы уже покойниками. У меня возник новый план. Теперь я целился в пульты. Как только он взял один из них в руки, я выбил его стрелой. Нерон зарычал и схватил другой. Так быстро выстрелить я не успел. Он направил пульт на меня и изо всех сил ударил по кнопкам, будто надеялся тем самым стереть меня с лица земли. Вместо этого с потолка опустились и включились огромные телеэкраны. Первый транслировал местные новости: велась прямая трансляция с вертолета, кружащего над нашим зданием. Оказывается, оно горит. Вот вам и несокрушимая башня. Второй телевизор показывал турнир по гольфу. Одну половину третьего телевизора занимал эфир «Фокс-Ньюс», а вторую – национальной вещательной компании «Майкрософт», и такая смесь сама по себе могла привести к взрыву антиматерии. Наверное, просмотр обоих этих каналов говорил об аполитичности Нерона или о том, что внутри его живет несколько личностей. Зарычав от досады, Нерон отшвырнул пульт: – Аполлон, хватит со мной бороться! Ты все равно умрешь. Ты что, не понимаешь? Либо я – либо рептилия! Эта фраза оглушила меня, так что следующая стрела полетела по совершенно непредвиденной траектории и попала в пах многострадальному Веркориксу, который скрестил ноги от боли и рассыпался в прах. – Чувак, – пробормотал я, – мне так жаль. За постаментом Нерона появились новые варвары и с копьями наготове рванулись на защиту императора. У Нерона что, где-то есть кладовка, набитая воинами? Это вообще нечестно. Мэг по-прежнему держали в окружении ее братья и сестры. Ей удалось добыть щит, но их было слишком много. Я понимал ее желание избавиться от подаренных Нероном скимитар-близнецов, но начал сомневаться, что она выбрала для этого удачный момент. К тому же она явно не собиралась убивать императорских полубогов, а вот они не были настроены так же благодушно. Они все плотнее смыкали вокруг нее кольцо, и, судя по уверенным ухмылкам, уже чувствовали вкус победы. Бьющийся с германцами Нико начал выдыхаться. Казалось, его меч с каждым взмахом становится в десять раз тяжелее. Я потянулся к колчанам и обнаружил, что у меня осталась всего одна стрела, не считая велеречивого тренера личностного роста из Рощи Додоны. Нерон взял очередной пульт. Прежде чем я успел прицелиться, он нажал на кнопку. С середины потолка опустился зеркальный шар. Засверкали огни. Заиграла «Остаться в живых» группы «Би-Джиз», которая, как известно, входит в десятку предвестников неминуемой гибели по версии справочника «Прорицания для чайников». Нерон отшвырнул пульт и взял… о боги. Последний пульт. Последний ведь всегда правильный. – Нико! – заорал я. У меня не было никаких шансов убить Нерона. Поэтому я выстрелил в германца, который стоял между сыном Аида и троном, низвергнув варвара в небытие. Нико, будь благословенна его странная шляпа, понял меня. Он ринулся вперед, прорвался сквозь кольцо германцев и, собрав все оставшиеся силы, прыгнул к императору. Рубящий удар Нико должен был рассечь Нерона от головы до дьявольского хвоста, но император свободной рукой схватился за клинок и остановил его. Стигийская сталь в его ладони зашипела и задымилась. Золотая кровь засочилась между пальцами. Он вырвал клинок из рук Нико и отбросил его в другой конец зала. Нико хотел вцепиться Нерону в горло, готовый задушить его или превратить в хеллоуинский скелет. Император ударил его наотмашь с такой силой, что сын Аида пролетел двадцать футов и врезался в ближайшую колонну. – Глупцы, вам меня не убить! – заревел Нерон, вторя ритму «Би-Джиз». – Я бессмертен! – Он щелкнул пультом. Казалось, ничего не произошло, но император взвизгнул от радости. – Это он! Я нашел правильный! Все ваши друзья уже мертвы! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Мэг закричала от ярости и попыталась прорвать кольцо нападавших, как Нико, но один из полубогов поставил ей подножку, и она ничком рухнула на ковер. Заработанный в бою меч со звоном выскочил у нее из рук. Мне хотелось побежать к ней на помощь, но я знал, что нахожусь слишком далеко. Даже выстрели я Стрелой Додоны, поразить всех полубогов разом мне бы не удалось. Мы проиграли. На нижних этажах наши друзья сейчас задыхались – скоро весь лагерь будет уничтожен по щелчку императорского пульта. Германцы рывком подняли Нико на ноги и подтащили к трону. Полубоги направили оружия на Мэг, беспомощно распростертую на полу. – Отлично! – улыбнулся Нерон. – Но сначала главное. Стража, убить Аполлона! Германцы из отряда подкрепления бросились ко мне. Я потянулся за укулеле, отчаянно вспоминая, какая песня из моего репертуара может резко изменить баланс сил. «Я верю в чудеса»? «Могу все исправить»? За спиной прогремел знакомый голос: – СТОЯТЬ! Тон был таким повелительным, что даже стражники Нерона и его полубоги повернулись в сторону выбитых дверей. В проломе, лучась ярким светом, стоял Уилл Солас. Слева от него – Лугусельва, живая и невредимая, на культях которой вместо столовых приборов теперь были закреплены кинжалы. Справа от Уилла стояла Рейчел Элизабет Дэр, которая держала большой топор, помещенный в пучок золотых прутьев – фасции Нерона. – Никому не позволено бить моего парня! – прогремел Уилл. – И убивать моего отца тоже! Стражники Нерона приготовились к атаке, но император заверещал: – НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ! Это был такой пронзительный визг, что несколько германцев обернулись, чтобы убедиться, он ли это сказал. Полубоги из императорской семьи явно были недовольны. Они-то уже хотели обойтись с Мэг, как сенаторы с Юлием Цезарем, но после команды Нерона остановились. Рейчел Дэр окинула взглядом комнату: мебель и варвары, покрытые пыльцой; великанские деревья дриад; куча бычьих костей, потрескавшиеся окна и колонны; жалюзи, поднимающиеся и опускающиеся сами по себе; орущие телевизоры; громыхающая песня «Би-Джиз»; крутящийся диско-шар. – Чем это вы тут занимались? – пробормотала она. Уилл Солас уверенно пошел по залу, рявкнув на германцев «С дороги!», и, направившись прямиком к Нико, помог сыну Аида подняться на ноги. А потом потащил его к дверям. Никто даже не подумал им помешать. Император на помосте медленно попятился. Он завел руку за спину, словно хотел убедиться, что диван все еще на месте – на тот случай, если ему придется театрально упасть в обморок. На Уилла и Нико он не обратил внимания. Его глаза были прикованы к Рейчел и фасциям. – Ты. – Дрожащим пальцем Нерон указал на мою рыжеволосую подругу. – Ты пифия. Рейчел перехватила фасции как ребенка – очень тяжелого и опасного золотого ребенка. – Рейчел Элизабет Дэр, – сказала она. – А прямо сейчас я та, в чьих руках находится твоя жизнь. Нерон облизнул губы. Он нахмурился и поморщился, будто разминая мышцы лица перед сценическим монологом: – Вы… э-э… все вы должны быть мертвы. – В его голосе звучали одновременно любезность и раздражение, как будто он пенял нашим товарищам за то, что не позвонили перед тем, как заявиться на ужин. Из-за Лугусельвы показалась маленькая фигурка – Иии-Блинг, председатель правления троглодитов, увенчанный шестью новыми шляпами, надетыми поверх треуголки. Его улыбка сияла почти так же ярко, как Уилл Солас. – Газовые ловушки – цок – капризные штуки! – заявил он. – Нужно убедиться, что детонаторы исправны. – Он развел руки, и на пол упали четыре девятивольтовые батарейки. Нерон свирепо поглядел на приемных детей, словно говоря: «Даже с такой ерундой не справились!» – И как же это… – Нерон моргнул и прищурился. Казалось, свечение его собственных фасций слепит его до рези в глазах. – Леонтоцефалин… Вы не смогли бы его победить. – И не пришлось. – Лу вышла вперед, и я смог получше разглядеть ее новые протезы. Кто-то – думаю, Уилл – наложил ей свежие повязки, заклеил медицинской клейкой лентой и прикрепил к рукам клинки получше, превратив ее в Росомаху на минималках. – Я отдала стражу в обмен на них то, чего он потребовал: мое бессмертие. – Но ты не… – Горло Нерона свело спазмом. На его лице проступил ужас, словно кто-то надавил на мокрый песок, и из него выступила вода. Я не мог сдержать смех. Это было совершенно неуместно, но очень приятно. – Лу бессмертна, – объяснил я. – Потому что ты бессмертен. Вы столетиями были связаны друг с другом. У Нерона задергался глаз: – Но это моя вечная жизнь! Ты не можешь отдать мою жизнь в обмен на мою жизнь! Лу пожала плечами: – Ситуация неоднозначная, конечно. Но, похоже, леонтоцефалина это… позабавило. Нерон в недоумении уставился на нее: