– Спасибо, Пол. – Что ж… – проворчала Лу. – Это лазаньей пахнет? Пол улыбнулся: – Фамильный рецепт Блофисов. – Хм. Думаю, мы можем ненадолго задержаться, – заключила Лу. И каких только чудес не бывает! Мы с галлийкой хоть в чем-то сошлись во мнениях. – Примерь-ка это. Пол протянул мне выцветшую футболку Перси вместе с его же потрепанными джинсами. Я не жаловался. Одежда была чистой, теплой и сухой, а после того, как мне пришлось тащиться под землей через половину Манхэттена, мои старые вещи воняли так, что их нужно было запечатать в пакет для токсичных отходов и сжечь. Я сел на кровать Перси рядом с Эстель, которая лежала на спине, зачарованно глядя на синее пластмассовое колечко. Я провел рукой по выцветшей надписи на футболке «КОМАНДА ПО ПЛАВАНЬЮ АСШ». – Что такое «АСШ»? Пол наморщил нос: – Альтернативная средняя школа. Только там согласились принять Перси в выпускной класс, после того как… Ну, сам знаешь. Я помнил. Перси пропустил почти весь учебный год перед выпускным классом из-за Геры, которая перенесла его через всю страну, лишив памяти – и все ради того, чтобы греческий и римский лагери полубогов объединились в войне против Геи. Моя мачеха обожает мирить народ. – Тебе не нравилось положение дел или сама школа? – спросил я. Пол пожал плечами. Ему было явно неловко: похоже, говорить неприятные вещи ему не по душе. Эстель слюняво заулыбалась мне: – Гы! Я перевел это как «Прикинь, какая удача, что мы сейчас живы!». Пол сел рядом с дочерью и нежно погладил ее по вихрастой голове. – Я преподаю английский в другой школе, – сказал он. – АСШ была… не лучшим вариантом. Когда ребенку трудно и он то и дело оказывается под ударом, хочется найти для него спокойное место с хорошими условиями, где его будут поддерживать. Хочется в каждом ученике видеть личность. АСШ – это скорее загон для всех, кто не вписывается в систему. Перси столько пережил… Я за него волновался. Но он отлично справился. Ему очень хотелось получить аттестат. Я горжусь им. Эстель заворковала, и у Пола вокруг глаз собрались морщинки. Он коснулся пальцем ее носа: – Пуньк. Малышка на долю секунды застыла в изумлении. А потом рассмеялась так весело, что я испугался, как бы она не подавилась собственными слюнями. Я понял, что с удивлением смотрю на Пола и Эстель – они показались мне даже бо́льшим чудом, чем выпуск Перси из школы. Пол оказался заботливым мужем, любящим отцом и добрым отчимом. По моему опыту, подобные существа встречаются еще реже, чем единороги-альбиносы или трехкрылые грифоны. Что же до малышки Эстель, то ее добродушие и умение видеть удивительное в обычных вещах по силе граничили с суперспособностями. Если, став взрослой, она останется такой же открытой миру и очаровательной, как сейчас, она будет этим миром править. Я решил не рассказывать о ней Зевсу. – Пол… – несмело начал я, – вам не страшно было впустить нас? Из-за этого ваша семья может оказаться под ударом. Уголки его рта дрогнули: – Я видел битву за Манхэттен. И слышал о тех ужасах, которые пришлось пережить Салли – как она билась с Минотавром и оказалась в Подземном мире. А приключения Перси? – Он выразительно покачал головой. – Перси так часто рисковал собой ради нас, ради своих друзей, ради всего мира. Неужто я не могу рискнуть и впустить вас к себе, чтобы вы немного отдохнули, накормить и дать чистую одежду? Да разве я мог поступить иначе? – Вы хороший человек, Пол Блофис. Он наклонил голову, словно задумавшись, каким еще человеком можно стремиться быть. – Что ж, не буду мешать тебе приводить себя в порядок и переодеваться. Мы же не хотим, чтобы ужин подгорел, правда, Эстель? – Он осторожно взял на руки малышку, которая тут же захихикала, и вышел из комнаты. Я долго не выходил из душа. Да, мне нужно было как следует помыться. Но бо́льшую часть времени я просто стоял, упершись лбом в кафельную стену, дрожа и плача, пока наконец не почувствовал, что готов снова видеть других людей. Что за штука эта доброта? Вынужденный пребывать в шкуре Лестера Пападопулоса, я научился справляться с жуткими словесными оскорблениями и постоянным насилием, угрожавшим моей жизни, – но малейшее проявление великодушия било мне прямо в сердце, заставляя рыдать под натиском бушующих внутри чувств. Провалитесь вы, Пол, Салли и ваша очаровательная малышка! Как мне отплатить им за то, что они не прогнали меня? Мне казалось, я обязан им тем же, чем и Лагерю Юпитера, Лагерю полукровок, Станции, Цистерне, Пайпер, и Фрэнку, и Хейзел, и Лео, и – да, особенно Джейсону Грейсу. Я обязан им всем. Как иначе? Я оделся и приковылял к остальным. Все уже расселись за круглым столом, кроме Эстель, которую, по словам Пола, уже уложили спать. Не сомневаюсь, что такое исключительное веселье требует больших энергозатрат. На Мэг было новое свободное платье розового цвета и белые легинсы. Если они понравились ей так же, как и прошлый наряд, подаренный Салли, она не снимет их, пока они не превратятся в обгорелые лохмотья и не упадут с нее. В сочетании с высокими красными кедами – которые, к счастью, хорошенько почистили, – у нее получился наряд в цветах Дня святого Валентина, что совсем не в ее стиле, если, конечно, не предположить, что ее возлюбленный – чесночный хлеб, гигантский кусок которого она пыталась прожевать. Лу обзавелась мужской рубашкой размера XXL с вышитой на кармане надписью «МЕГАМАРКЕТ ЭЛЕКТРОНИКИ». Вокруг пояса у нее наподобие килта было повязано пушистое бирюзовое полотенце, потому что, как она сказала, в квартире нашлись только одни брюки, подходящие ей по размеру – Салли ходила в них, когда была беременна. Так что нет уж, спасибо, она подождет, пока ее штаны прокрутятся в сушилке. Каждому досталась большая тарелка салата, лазанья и чесночный хлеб. Это, конечно, не знаменитый семислойный соус Салли, но все-таки семейное застолье, какого у меня не было с тех пор, как мы покинули Станцию. Когда я вспомнил о ней, мне взгрустнулось. Интересно, как они все: Лео, Калипсо, Эмми, Джо, маленькая Джорджина?.. Тогда наши злоключения в Индианаполисе казались сущим кошмаром, но теперь, оглядываясь назад, я скучал по тому времени, когда все было проще и мы были счастливее. Салли Джексон села и улыбнулась: – Как же здо́рово. – На удивление она не шутила. – У нас не часто бывают гости. А теперь давайте поедим, и вы расскажете, кто или что грозит вам смертью на этот раз. Глава 5 Не выражаться за столом? Тогда ни слова об этом #@$%-@&* Нероне Как хорошо было бы просто поговорить за столом о всяких пустяках: о погоде, о том, кто кому нравился в школе, какие боги насылали чуму на какие города и почему. Но нет – каждый раз разговор шел о тех, кто хочет меня убить. Мне не хотелось никому портить аппетит, тем более что от вкуса и запаха лазаньи, приготовленной Полом по фамильному рецепту, у меня текли слюнки прямо как у Эстель. К тому же я не знал, стоит ли доверять Лугусельве настолько, чтобы рассказывать ей нашу историю во всех подробностях. А вот Мэг подобные сомнения не мучили. Она как на духу выложила все, что с нами приключилось, умолчав лишь о трагических смертях. Я был уверен, что эти подробности она упустила только потому, чтобы Салли и Пол не волновались слишком сильно о Перси. Мне еще не приходилось слышать, чтобы Мэг болтала столько, сколько за столом у Салли и Пола. Складывалось ощущение, что присутствие добрых родителей рядом высвободило в ней что-то, что прежде было под надежным замком. Мэг рассказала им о наших сражениях с Коммодом и Калигулой. И о том, как мы освободили четыре древних оракула, а теперь вернулись в Нью-Йорк, чтобы дать отпор последнему и самому могущественному императору – Нерону. Пол и Салли внимательно слушали, время от времени выражая беспокойство или сочувствие. Когда Салли посмотрела на меня и вздохнула: «Бедняжка!» – я чуть снова не разрыдался. Мне хотелось поплакать у нее на плече. И чтобы Пол одел меня в желтый комбинезончик и убаюкал. – Значит, за вами охотится Нерон, – наконец сказал Пол. – Тот самый Нерон. Римский император устроил свое злодейское логово в небоскребе в центре города. – Он откинулся на спинку стула и положил руки на стол, словно пытаясь переварить новости вместе с едой. – Пожалуй, мне приходилось слышать вещи и побезумнее. И что вам теперь нужно сделать? Сразить его в бою? В очередной битве за Манхэттен? Я вздрогнул: – Надеюсь, что нет. Битва с Коммодом и Калигулой далась… тяжело для Лагеря Юпитера. Если бы я попросил Лагерь полукровок атаковать базу Нерона… – Нет. – Лу, как истинный варвар, окунула кусок чесночного хлеба в салатную заправку. – Масштабный штурм – это самоубийство. Нерон к нему готов. Он его прямо-таки ждет. Будет множество сопутствующих жертв. Ветер ударил в окна. Сверкнула молния, будто Зевс предостерегал меня: мол, что-то ты слишком расслабился от родительской заботы этих милых людей. С каким бы подозрением я ни относился к Лугусельве, тут я ей поверил. Нерон с наслаждением вступит в бой, несмотря на случившееся с двумя его союзниками в заливе Сан-Франциско, а может, именно потому, что с ними это случилось. Спросить, что имела в виду Лу, говоря о «множестве сопутствующих жертв», я побоялся. Полномасштабная война с Нероном не станет очередной битвой за Манхэттен. Когда армия Кроноса штурмовала Эмпайр-стейт-билдинг, вход на гору Олимп, титан Морфей усыпил всех смертных в Нью-Йорке. Сам город и его население почти не пострадали. Но это совсем не в духе Нерона. Ему нравится действовать эффектно. Он предпочел бы хаос, вопящую толпу, бесчисленные смерти среди мирных жителей. Речь идет о человеке, который сжигал людей заживо, используя их как факелы на своих пиршествах в саду. – Должен быть другой способ, – решил я. – Я больше не позволю, чтобы из-за меня страдали невиновные. Салли Джексон сложила руки на груди. Несмотря на то что мы обсуждали довольно мрачные вещи, она улыбнулась: – Кое-кто повзрослел.