Ириана откинула волосы, закрепила их деревянным гребешком. Так ей удобнее было работать. – Могу сказать, господин Эстфол: я постараюсь вернуть тебе способность ходить. Глаза Шаола не вспыхнули внезапной радостью. В них даже ничего не мелькнуло. Несарина судорожно выдохнула и откинулась на мягкие подушки золотистого диванчика. – Какова вероятность успеха? – спросила она. – Мне доводилось врачевать поврежденный позвоночник. Правда, то был всадник, неудачно упавший с лошади. А у господина Эстфола – последствия раны, да еще с применением магии. Я сделаю все, что в моих силах, однако никаких гарантий давать не буду. Шаол встретил эти слова молча, сдвинувшись к правому краю кресла. Только и всего. «Скажи хоть что-нибудь», – мысленно потребовала Ириана, встретившись с его холодным усталым взглядом. Его глаза опустились к ее шее, к шраму. В прошлом году Эреция предлагала убрать этот шрам, но Ириана отказалась. – И ты будешь трудиться над ним ежедневно, по нескольку часов? Несарина спрашивала спокойно, даже буднично, однако… Чувствовалось, новый капитан не привыкла находиться в клетке. Даже в золоченой, вроде этой гостиной. – Да, капитан, – ответила Ириана, обернувшись через плечо. – Поэтому, если у тебя есть какие-то дела и задания, лучше займись ими. Если понадобишься, я сообщу. – Тебе же придется перемещать Шаола. Переворачивать то на спину, то на живот. Разве моя помощь не нужна? Глаза адарланца вдруг вспыхнули. Ириана была бы не прочь скормить и его, и Несарину руккам, однако от нее не укрылась и вспышка ненависти в душе Шаола, и его ненависть к себе. – Я привыкла переворачивать и двигать пациентов, но уверена, что господин Шаол и сам способен перемещаться. Вчера он это доказал. Настороженная благодарность – так расценила Ириана выражение его лица. – И не надо задавать вопросы вместо меня, – бросил он Несарине. – Язык, хвала богам, у меня не отнялся. Чувствовалось, Несарина сообразила, что зашла слишком далеко, хотя слова Шаола ее задели. Она лишь кивнула, закусив губу, затем почти шепотом сообщила: – Вчера я получила несколько приглашений. Неловко обижать людей. Судя по глазам, адарланец понял, о чем речь. «В сообразительности этой Несарине не откажешь, – подумала Ириана. – Незачем открыто сообщать о своих делах». – Только в этот раз дай знать, – хмуро кивнув, сказал Шаол. Ириана вспомнила его вчерашнее беспокойство за обедом. Своим отсутствием капитан испортила ему весь вечер. Этот человек не привык выпускать подопечных из поля зрения. Особенно теперь, когда сам не мог отправиться их искать. Ириана это запомнила. Сухо простившись, Несарина ушла. – Твоя спутница поступает мудро, не говоря о своих замыслах, – сказала Ириана, услышав звук хлопнувшей двери. – Почему? Первое слово, обращенное лично к ней. – У стен есть уши и рты. – Ириана кивнула в сторону открытой двери гостиной. – А дети хагана и визири приплачивают слугам за сведения. – Я думал, слугам достаточно жалованья, которое они получают от хагана. – Да, он не скупится, – согласилась Ириана, нагибаясь за мешком, который оставила у входа. – Но его дети и визири покупают верность слуг иными способами. За сведения платят разными поблажками, жизненными удобствами, положением. На твоем месте я была бы осторожна со служанкой, которую к тебе приставили. Какой бы кроткой ни казалась эта девица с вечно потупленными глазами, Ириана знала: яд маленьких змеек порою бывает самым опасным. – А ты знаешь, кто… их хозяева? Слово «хозяева» он произнес как ругательство. – Нет, – только и ответила Ириана. Она достала из мешка две одинаковые склянки с янтарной жидкостью, кусочек белого мела и несколько тряпок. Шаол следил за каждым ее движением. – А у тебя в Адарлане есть рабы? – спросила Ириана, намеренно имитируя праздное любопытство. Обычный разговор, пока она готовит все необходимое. – Нет, и никогда не было. – Ни одного? – задала она новый вопрос, доставая тетрадь в черном кожаном переплете. – Я считаю, что людям за работу надо платить, как это делают здесь. А еще я верю в прирожденное право каждого человека быть свободным. – Удивляюсь, что прежний король не казнил тебя за такие воззрения. – Я держал их при себе. – Мудрое поведение. Лучше молчать, спасая свою шкуру, чем сказать хоть слово в защиту тысяч порабощенных. Шаол сжался: – Каторжные поселения уничтожены. Работорговля запрещена. Это были первые постановления моего короля. Я находился рядом с ним, когда он их составлял. – Новые постановления для новой эпохи? Слова Ирианы были острее ножей, которые она принесла для удаления куска гниющей кожи. – Дорин Хавильяр совсем не похож на своего отца, – сказал Шаол, не дрогнув под взглядом целительницы. – Все эти годы я служил ему. – Служил ему, командуя королевскими гвардейцами и выполняя приказы его отца. Меня удивляет, что дети хагана не пристают к тебе с расспросами. Уж им-то было бы интересно знать, как тебе удавалось так хорошо играть обе роли. Шаол вцепился в подлокотники кресла. – В прошлом я принимал решения, о которых теперь сожалею, – нехотя признался он. – Но я не могу увязать в сожалениях. Я могу лишь двигаться дальше и пытаться исправить их последствия. Сражаться за то, чтобы они не повторились снова. Только вот никакие сражения невозможны, пока я прикован к этому креслу, – добавил он, выразительно посмотрев на принесенное Ирианой. – Можно сражаться и в кресле, – язвительно, но с полной убежденностью возразила она. Шаол не ответил. Что ж, если он не хочет об этом говорить, она тоже промолчит. – Перебирайся вот на тот диван. Сними рубашку и ложись на живот. – А почему не на кровать? – Вчера с нами была капитан Фелак. Без нее я в твою спальню не войду. – Она не моя… – Шаол не договорил. – Это ничему не повредит. – Вчера, надеюсь, ты видел, как это может повредить мне. – С… – Да, – поспешно ответила Ириана, резко кивнув в сторону двери. – Диван тоже годится. Она помнила, как вчера посмотрел на Шаола Кашан. Ей тогда захотелось соскользнуть со стула и спрятаться под столом. – И тебя не интересует развитие событий в этом направлении? – спросил Шаол, поневоле переходя на язык иносказаний. – Я не стремлюсь к такой жизни. Слишком велик риск. Выйди она за Кашана и вздумай он предъявлять права на трон, казнят их обоих и всех детей, которые у них успеют появиться. В лучшем случае, если новый хаган произведет достаточно собственных детей для продолжения рода, Хазифа просто сделает ее бесплодной. В ту ночь, в степном шатре, Кашан лихо отметал все ее опасения. Он говорил, что все эти непреодолимые преграды Ириана придумала. Но Шаол кивнул. Вероятно, он хорошо понимал цену брака с принцем, который еще не избран наследником. А Кашана вряд ли выберут. Он – не соперник Сартаку, Аргуну и Хасаре. – И вообще, тебя это не касается, – добавила Ириана, предупреждая дальнейшие расспросы. Он медленно оглядел ее с ног до головы. Не так, как смотрели на нее мужчины и тот же Кашан. Казалось, он оценивает вероятного противника. Ириана скрестила руки, распределив вес тела на обе ноги. Так учили ее и так она теперь учила других. Уверенная оборонительная поза. Готовность отразить атаку. Даже атаку адарланских господ. Кажется, Шаол заметил ее позу и стиснул зубы.