— Нет, — ответила я. — Там есть вторая часть. — Ну так читай. Я перевернула страницу и прочла: «Часть вторая. Ад кромешный I have come to lead you to the other shore, into eternal darkness»[11]. — Что за бред? — спросила Никки. Я попросила ее помолчать и дослушать до конца историю, которую она так хотела услышать. Затем я прочла о большом городе с мерцающими огнями, освещенных улицах и темных переулках, о языке, который поначалу казался чужим, но постепенно становился все более понятным. Через три страницы я поняла, почему Лу назвала эту часть своего рассказа «Ад кромешный» — однажды ночью дверь в ее комнату приоткрылась. «Это произошло так внезапно. Я о нем такого и подумать не могла. “Лежать неподвижно, — подумала я. — Если я буду лежать, не шевелясь, ничего не случится”. Мне вспомнился один “брат” в приемной семье, живые мыши, которыми он кормил своего удава в террариуме — как они сидели, парализованные страхом. Они знали, что их проглотят при малейшем движении. И теперь со мной случилось такое же. Но мне не помогло, что я едва дышала и лежала, не шевелясь. Он повернул меня на спину, задрал на мне ночнушку, стянул трусы и воткнул в меня свой член. “Этого не могло быть, — подумала я на следующее утро. — Этот отец, целующий утром жену в щечку и подтирающий за дочерью пролитое молоко… он просто не способен вжать девушку в подушку и… это просто невозможно”». 40 Шарлотта не захотела оставаться в кафе, так что они спустились к каналу и сели на скамейку у воды. — В Стокгольме у меня осталась подруга, — начала Шарлотта. — Собственно говоря, я собиралась порвать со всеми, когда переехала сюда, но с ней не могла, потому что она спасла мне жизнь. Я превысила дозу. Сознательно, потому что у меня больше не осталось сил — а она выломала дверь в мою квартиру и спасла меня. Потом мы с ней вместе завязали, но она, к сожалению, сорвалась. Чарли кивнула. Ей не хотелось без надобности задавать вопросы, она дала Шарлотте продолжить рассказ. — Большинство потом снова срывается, — продолжала Шарлотта. — Но этих историй люди не слышат, опустившиеся и умершие не имеют голоса. Не они выступают на телевидении или беседуют с подростками в школах. «К чему она ведет? — подумала Чарли. — Куда приведет нас вся эта история?» — У нее был ребенок, — сказала Шарлотта. — Дочь. Она посмотрела на воду. — Даже не хочется думать о том, через что довелось пройти этой девочке. Все словно забывали, что в квартире ребенок. И я тоже. Мы кололись, и все. — А что произошло потом? — спросила Чарли, когда Шарлотта надолго замолчала. — Ребенка у нее отобрали, — ответила Шарлотта. — Я понимаю почему, но все же это ужасно. За судьбой девочки я следила на расстоянии. Ее перебрасывали из одной приемной семьи в другую, из одного закрытого учреждения в другое, но лучше не становилось. Напротив, все стало совсем плохо, и тогда я обратилась в социальную службу, предложив, чтобы она пожила у нас. Я подумала, что, может быть, она выправится, если побудет у людей, которые понимают ее, которые заботятся о ней, так что… В общем, мы с Давидом взяли ее к себе. Она ездила с нами в Москву. У Шарлотты зазвонил телефон. Она достала его, посмотрела на дисплей и сбросила звонок. — И как все получилось? — спросила Чарли. — Хорошо, — ответила Шарлотта. — Поначалу все шло хорошо. Дети полюбили ее, мы с Давидом тоже. Само собой, жизнь наложила на нее свой отпечаток. Ребенку должно очень повезти, чтобы он попал в хорошую приемную семью, а ей раньше не везло. Чарли кивнула и мысленно поблагодарила ту приемную семью, в которой выросла, — безопасность, четкие рамки, забота. — Но мы могли поговорить об этом, — продолжала Шарлотта. — Мы с ней сошлись очень близко. — А потом? — Возникла проблема, — вздохнула Шарлотта. — Она забеременела, но сама не знала, кто отец. Давид и я пытались поговорить с ней, убедить ее… избавиться от ребенка — в смысле, ей было всего шестнадцать, и у нее уже все было непросто, так что… — И что произошло? — Она решила оставить. — И…? — Фрида и Густав давно мечтали о ребенке, но у них не получалось. Они перепробовали все, даже нашли суррогатную маму, но у нее случился выкидыш на позднем сроке. Они были на грани отчаяния, так что… в общем, мы решили, что они удочерят девочку. Они удочерили Беатрис. Перед глазами у Чарли пронеслась череда лжи. Донорство спермы, донорство яйцеклетки, анонимность. Девушка почувствовала, как лицо у нее горит от гнева. — Но почему? — воскликнула она. — Почему же вы молчали? — Мы пообещали Густаву и Фриде ничего не рассказывать. Они очень не хотели, чтобы кто-то узнал, что Беатрис — не их биологический ребенок. Они даже не хотели, чтобы Беатрис узнала об этом, когда вырастет. — Где ее биологическая мать? — В закрытом учреждении для девочек с проблемами. Он называется «Чудное мгновение». Густав и Фрида решили не упоминать об этом, поскольку она… как я уже сказала, она в закрытом учреждении. — Как зовут девочку? — спросила Чарли. — Лу, — ответила Шарлотта. — Лу Мун. 41 Чарли почти бежала к машине. Во второй раз за последние несколько минут она звонила в «Чудное мгновение». Там снова включился автоответчик. На этот раз она наговорила сообщение, назвав свое имя и должность с просьбой перезвонить ей как можно скорее. «Чудное мгновение» — бывшую психбольницу — Чарли хорошо знала еще с детства. Ей вспомнились истории, которые рассказывали об этом месте в ее детстве в Гюльспонге, даже стишок: Если в голове броженье, заберут тебя в «Чудное мгновение». Стало быть, там она и находится — Лу Мун, биологическая мать Беатрис. Впервые за все время следствия они отыскали человека, у которого имеется настоящий мотив. — Документы из России поддельные, — заявила Чарли десять минут спустя, войдя в зал заседаний полицейского участка, где Стина в срочном порядке созвала всех коллег. — Беатрис родилась не за счет искусственного оплодотворения. У нее есть мама тут, в Швеции, по имени Лу Мун. — А где она сейчас? — спросил Грегер. — В «Чудном мгновении», — ответила Чарли. — Это закрытое учреждения для девочек с проблемами. Оно расположено всего в пятидесяти километрах отсюда. Я позвонила им и оставила сообщение. — Но как Густав и Фрида могли промолчать о таком? — воскликнула Стина. — Как им могло показаться важнее сохранить тайну, чем спасти своего ребенка? — Возможно, потому, что они уверены — она в «Чудном мгновении» и не могла ничего сделать, — ответила Чарли. — Подождите, — продолжала она, когда у нее зазвонил телефон. — Это мне оттуда звонят. Она вышла в коридор, чтобы поговорить. Женщина на другом конце представилась как Марианна Рен, заведующая реабилитационным центром «Чудное мгновение». Чарли тут же выпалила, что хотела бы поговорить с Лу Мун, которая проживает у них. — Ее здесь нет, — ответила Марианна. — А где же она в таком случае? — Этого мы не знаем. Она сбежала… неделю тому назад. — С тех пор она выходила на контакт? — спросила Чарли, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Нет, мы пытались ей позвонить, но не дозвонились. Я сообщила об этом в полицию Кристинехамна. Можно спросить, в чем дело? — Речь идет о пропавшем младенце, — ответила Чарли, ничего больше не объясняя. Она исходила из того, что большинство уже наслышано о пропаже Беатрис. — Но какое отношение ко всему этому имеет Лу? — удивилась Марианна. — Она — биологическая мать ребенка. Последовала пауза. — Вы ошибаетесь, — сказала Марианна. — У Лу нет никакого ребенка.