– А бабам молчать! Польщенный тем, что его выделили, Данька спокойно объяснил, что, будучи вчера крепко навеселе и поссорившись с невестой, решил разнообразить свой досуг и зашел в гости к любимой тете. – Любимой! Да тебе просто не наливали больше нигде! А у меня банка с первяком стояла, и ты это знал! И дальше уже никто не мог заткнуть рот Матильде. Она говорила, говорила и говорила, и даже Боров был вынужден ее слушать. Слово за слово, племянник с теткой минувшим вечером крепко поругались. Данька хотел выпить, а тетя Мотя ему не наливала. Раздосадованный, что без денег ему нигде не наливают, и даже родная тетка не хочет пойти навстречу его пожеланиям, Данька выскочил за порог, крикнув, что он еще раздобудет себе спиртного. И денег на него тоже найдет без помощи родственничков. На улице прямо перед домом стояла машина, которая принадлежала теткиному жильцу. Уже крепко раззадоренный Данька решил, что лучшего способа отомстить скупой тете, а заодно и раздобыть деньжат, ему не представится. Если тетка жадничает, то пусть ее жилец расплачивается за нее. Логика была не совсем понятна, но на тот момент Даньке его план показался идеальным. – И что же ты сделал? – Я решил отогнать машину, спрятать ее где-нибудь в сугробе, а когда жилец хватится и начнет искать, привести его в это место. Неужели в награду он бы мне не отсыпал червончиков? Но планам Даньки не суждено было исполниться. В том состоянии, в котором он находился, с управлением он не справился. Машина съехала в кювет, да там и осталась, так что добираться ему назад пришлось долго и пешком. В момент аварии он стукнулся лицом о торпеду, повредил его, из носа пошла кровь, под глазом набух синяк. Все это на морозе и под снегом замерзло, превратившись в одну кровавую маску. Так что, когда в половине второго ночи Данька ввалился к себе домой, то мать с теткой ахнули, увидев это страшилище. И конечно, набросились на него с вопросами: – Ты где был? – Что ты делал весь вечер? – Он там… – Где там, горе ты луковое? Отвечай! – Он в сугробе! – пробормотал вконец измотанный Данька, желающий сейчас только одного, чтобы ему дали согреться и поспать. – Я его угробил! Он имел в виду, что разбил чужой автомобиль, но женщины поняли его по-своему и окаменели от ужаса. К этому времени Матильда уже успела обнаружить в сугробе возле часовни тело своего жильца, которого она, конечно же, узнала. Увидев его замершего и безмолвного, она сразу же подумала о неладном, потому что помнила, как Данька укатил на машине этого человека. А придя домой, она еще и вспомнила про угрозы своего бедового племянничка, и душа ее наполнилась самыми тягостными предчувствиями. – Машину угнал! Хозяина убил! Ох, беда-беда! Допрыгался племянничек! Доигрался! С этими предчувствиями она прибежала к сестре, которая сказала, что сын ее Данька еще не возвращался, телефон его не отвечает, и что делать, она не знает. Женщины остались ждать возвращения Даньки, который появился среди ночи, весь в крови. Да еще при этом заявил, что кого-то угробил, то есть – убил. Когда Данька завалился спать, сестры молча переглянулись. Одна и та же страшная мысль точила их мозг. А если их дорогой Даня напился до такого состояния, что в пьяном угаре во время ссоры и впрямь убил хозяина угнанной им машины? Ведь угнал он машину в половине восьмого. А где-то около десяти Матильда наткнулась на труп своего жильца. Обе они знали, что Данька временами угоняет машины у односельчан. Прячет их в укромном местечке, а затем возвращает за небольшое вознаграждение хозяину. Такой у молодого человека был бизнес, позволявший ему не работать и вполне сносно существовать. И обе женщины боялись, вдруг убийство хозяина машины было делом рук их Даньки, который сунулся к жильцу за наградой, да не поладил с ним, вот и случилась беда. – Это наши поселковые к Даньке снисхождение имеют. Знают его с детства, понимают, что у него злого на уме не было, вот и прощают. Дают денег, а Данька их пропивает. А вдруг этот городской не понял, что Данька просто пошутил? Полез в драку, Данька ему врезал, тот помер. В пользу этой версии говорило то, что и у самого Даньки нос разбит и морда расквашена. Так что версия была вполне правдоподобная. Плюс признание самого Даньки, что он кого-то угробил. И женщины впали в состояние настоящей паники. Первой пришла в себя Матильда: – Надо пойти и посмотреть, не оставил ли Данька на месте преступления каких-нибудь улик. Женщины были уверены, что полицейские не станут в темноте и под снегопадом возиться с осмотром места преступления. Они очень хорошо знали орлов, что служили в их отделе полиции, и были где-то правы. Но к их безмерному удивлению оказалось, что полицейские поленились даже тело забрать с места преступления. Впрочем, женщины сначала решили, что полицейские и вовсе не приехали на вызов. Поленились, отложили на потом, до лучших времен и до рассвета. Такое случалось частенько, а в непогоду – и подавно. Так или иначе, но тело спокойно лежало в сугробе, на том самом месте, где его запомнила Матильда. Какое-то время женщины молча смотрели на труп. В головах у них крутилась одна и та же мысль. Наконец Матильда ее озвучила: – Нету тела, нету дела, – прошептала она. – Унесем труп и спрячем его в другом месте! – Мотька! – У нас с тобой нет другого выхода. Либо мы прячем тело, либо завтра Даньку арестуют за убийство моего жильца! И женщины, взявшись с двух сторон, поволокли тело прочь от места преступления. После того как сестры сделали свое признание, в кабинете Борова надолго воцарилась тишина. Данька сидел с отвисшей челюстью, разглядывая мать и тетку так, словно видел их в первый раз. Арина гладила себя по округлившемуся животу, прислушиваясь к той жизни, которая копошилась внутри ее. А Боров деловито заклеивал скотчем очередные трещины на своем столе. Убедившись, что новый узор выглядит ничуть не хуже предыдущего, он несколько повеселел и даже удовлетворенно хмыкнул. – Вот так вот! Вот так вот у нас, молодой человек, раскрываются преступления! И взглянул на Егора с видом победителя. Но Егор не торопился радоваться: – Преступника-то мы так и не изобличили. – Как же? Данька его и убил. Он сам в этом признался. – Не убивал я никого! – встрепенулся Данька. – Еще не хватало! – Если не ты, зачем бы твоя мать и тетка стали прятать тело? Кстати, куда вы жмурика-то заховали? – Мы покажем. – Вот-вот, покажите! Это в ваших же интересах. Станете помогать следствию, постараемся максимально смягчить приговор вашему Даньке. – За что приговор? Я не убивал! Арина поднялась со своего места. – Я это подтверждаю, – важным голосом произнесла она. – Данька того мужика не убивал. Мы с ним прошлый вечер все время вместе были. Данька за мной в половине восьмого вечера заехал, никуда не заезжал, сразу ко мне. Машина у него была серый «Лифан», ничего такая, симпатичная. Мы с Данькой немного поболтали, помирились, а потом поехали кататься. Когда мимо церкви проезжали, видели жильца тети Матильды. Он там с каким-то мужиком разговаривал, а потом они драться стали. – Драться? Из-за чего драться? – Друг у друга что-то из рук вырывали. Бумагу какую-то. Мы с Даней не приглядывались особо, рады были, что они друг другом заняты, и что хозяин машины не увидел, как его автомобиль мимо него проехал. – И когда это было? – Ну, где-то без четверти восемь. Боров почесал затылок. – Что же, получается, когда вы уезжали из поселка, то убитый был еще жив? – Да!!! – хором подтвердили Арина с Данькой. – Потом они друг за другом гоняться стали, и побежали как раз в том направлении, где потом труп жильца нашли. – И долго вы к врачу ездили? – Ни к какому врачу мы не ездили. – Тебе же плохо было? – спросил Боров у девушки. – Плохо мне стало уже после того, как Данька в сугроб заехал. До этого мне очень даже хорошо было. Весело мы с ним покатались. А после аварии мне поплохело, но потом все быстро прошло. И Арина рассказала, как после аварии они долго выбирались из машины. Данька потерял свой телефон где-то на месте аварии в снегу. Они пытались найти аппарат, но у них ничего не вышло, и они потопали назад в Подберезье. Шли долго, боялись, что совсем замерзнут, но все обошлось. И где-то около часа ночи Данька попрощался со своей невестой на пороге ее дома и поплелся к себе. Отсыпаться. Боров выглядел разочарованным. Преступник, столь ловко им изобличенный в совершении убийства, внезапно превращался в жалкого мелкого воришку, такого даже если и засадишь, почет невелик. А вот Егора в рассказе заинтересовала одна вещь: – Как выглядел тот человек, с которым дрался Филинов? – А я его не разглядывал.