— Дайте нам время до конца месяца. Перегудов явно хитрил, месяц только начался. Недовольный родитель, хотя и польщенный тем, что столичный следователь просит отсрочки, переступил через себя и уступил. — Две недели, — предупредил он майора. — И про наших девочек забудьте! И близко к могилкам не подходите. Следователь вроде согласился, понуро опустил голову, развернулся и молча вернулся в райотдел. Чему быть, того не миновать Перегудову пришлось пойти на попятную, дабы утихомирить конфликт с местным населением. И Астахова это прекрасно понимала, к сожалению, других вариантов она тоже не видела. Все трое никак не могли приступить к работе после бурного утречка и такого теплого приема местных. Сидели пили кофе и делились мнением о наличии умственной отсталости у местных. — Я подобного еще не встречала, — шокировано повторила Астахова. — Вопиющая дикость. Мужчины что-то промычали, каждый думал о своем. Так к примеру Дорошев мечтал поскорее вернуться домой, подальше от средневековья. В двери кабинета тихо постучали, все трое отвлеклись и Лариса Георгиевна громко сказала: “Войдите!”. К ним вошла маленькая женщина, щуплая и болезненная. Неуверенно поздоровалась и представилась: — Я мать Карины Киреевой, дежурный посоветовал к вам обратиться. Вчера вас не застала, пришла еще раз. Астахова быстро смекнула — женщина пришла неспроста. — Конечно, проходите, присаживайтесь, — предложила она любезно. Киреева неловко присела на краешек стула и дрожащей рукой достала из сумочки пару скомканных бумаг. — Вот, пожалуйста, примите. Это мое заявление с просьбой возобновить дело моей дочери, а это разрешение на эксгумацию. Я всё-таки настаиваю, пусть и за свои деньги придется повторно хоронить. — Что, простите? Кто вам сказал про повторное захоронение? — удивилась Астахова. — Как кто? Ваш коллега — Панин. Он меня вчера битый час стращал всевозможными последствиями. — Что? — глаза следовательницы полезли из орбит. Так вот значит кто воду мутит! Все трое мгновенно всё поняли, приняли заявление матери убитой и тут же отправились в кабинет к полковнику с требованием немедленно созвать внеплановое совещание. Похоже удача в этот раз переметнулась к следственной группе из Москвы, оставив ничего не подозревающего Панина с носом. Сам Виталий Егорович, как и прежде, в прекрасном расположении духа вошел в кабинет полковника, открыв дверь, едва ли не с ноги. Правда слегка поумерил пыл и даже икнул, заметив серьезные лица столичных коллег. Тут же копчиком почуял неладное и морально приготовился к взбучке. — Как вы это объясните? — подсунула ему под нос заявление Киреевой старший следователь СК, где заявительница подробно описала суть ее последнего разговора с капитаном и его угрозы. Панин мельком взглянул на полковника, тот отвел глаза. Помогать своему лучшему сотруднику он не собирался, что значило — сам заварил, сам и расхлебывай. — Ложь, — опроверг слова Киреевой капитан и демонстративно отбросил заявление. Астахова промычала “угу”, другого ответа не ожидая. — Я требую принять заявление гражданки Киреевой, — громогласно заявила руководитель группы, — и провести служебное расследование по факту злоупотребления капитаном Паниным служебного положения. Лицо полковника покрылось испариной, дело приобретало куда более серьезные последствия, чем он мог представить. Сам виновник треволнений побагровел и буравил глазами Астахову, уже во всю силу ненавидя высокомерную коллегу. — Какое еще расследование?! Вы в своем уме, барышня? — наехал он на нее. Ту нисколько не задело хамство недобросовестного следователя, его реакция была вполне предсказуемой. — Иначе я буду вынуждена сообщить о нарушениях в Москву, — добила своим заявлением Астахова. — Да сообщайте куда хотите! — разошелся Панин не обращая внимание на предупреждающий взгляд полковника. — Ты смотри приехали, права качают! Кто вас звал вообще?! Мы давно бы без вас преступника поймали! Херней какой-то занимаетесь: то девок, бля, давайте выкапывать из могил, то каких-то ненормальных мамаш допрашивать. — Он начал неистово передразнивать коллегу: — “Я требую служебное расследование”! А больше ничего не надо? Склонившись почти над лицом женщины, эмоционально выкрикнул при этом оплевав: — В Москву свою езжай и там требуй! Я тут между прочим один из лучших следаков! На мне весь отдел держится! А ты своим псам будешь требования предъявлять, ты смотри какая! Перегудов подался вперед, намереваясь кое-кому настучать по лбу. Максим тоже заелозил на стуле, чувствуя бешеный накал страстей; Брагин жевал губы, гадая чем все-таки закончится представление и всё еще не зная, чью сторону принять. Одна лишь Астахова и бровью не повела, спокойно, ровным голосом спросила: — Значит мы “херней” занимаемся? — А то чем же? Приехали такие, — тут он не удержался вскочил и стал кривляться, изображая походку королей, — на блатной козе не подъедешь! Ходят, морду воротят! Тоже мне москвичи, плевать я хотел на ваши расследования! Давайте, можете всех трупаков выкопать! Может найдете своего маньяка в кишках! — Могу продолжить? — вежливо поинтересовалась следователь СК, когда Панин наконец-то сел на место и закончил пантомиму. Он не удостоил ее ответом, обиженно отвернулся и выпучил нижнюю губу. — Я еще не встречала подобных вам людей, — честно призналась Астахова. — Вы только представьте, сколько всего бы смогли достичь, если бы направили свою энергию в правильное русло? Да вы бы горы свернули. Вместо этого вы предпочитаете плести за спинами коллег интриги. Неужели вы думали что ваши усилия останутся не замеченными? — Ничего я не думал! — Вот в этом вся ваша проблема! Вам лишь бы быстрее дело раскрыть, не важно кто убийца. — Я всё правильно делал! Там маньяком и не пахло! — Потому что это не маньяк, а серийный убийца. — Ещё скажите, что есть разница?! — Конечно, есть, — Астахова продолжала поражать всех своей выдержкой и безграничным терпением. — Маньяк — это психически нездоровый человек, убивающий без какой либо цели и мотивов. А серийный убийца придерживается чёткой цели и мотив у него один. Какой — мы пока не выяснили. И если бы вы нам не мешали, то давно бы позволили следствию продвинуться. Панин притих, похоже доводы следователя СК воздействовали, пусть и незначительно. — Коллеги, — наконец-то обратился к ним Брагин и напомнил о своём присутствии, — давайте поступим следующим образом: вы (указал он на группу из Москвы) продолжите спокойно свою работу, никто вам мешать не станет. А вы, Виталий Егорович, напишите подробную объяснительную и не вздумайте усугублять дело. Капитан коротко кивнул, мысленно выдохнув — “фух, пронесло”. В общем-то на этом совещание закончилось, все казались более-менее довольными его итогами. Астахова хотела решить конфликт — она его решила. Гениальная идея Во всем мире не сыскать человека умеющего так ловко имитировать бурную деятельность, как умел Панин. Он мог искусно притворяться поглощенным с головой в работу и самым занятым человеком в отделе. Порой даже полковнику было стыдно за свою лень, стоило заглянуть в кабинет капитана, где тот мастерски строил пирамиды из пыльных папок с непонятно какого года и рода делами, бил в одно и то же время по клавишам и совершал важнейшие звонки. Вот и в этот раз Брагин заглянул к своему проштрафившемуся сотруднику и тут же довольно кивнув, ретировался. Полковник, как всегда, наивно принимал разыгрываемый спектакль за чистую монету и убедился в том, что хорошая взбучка лишь мотивирует подчиненных работать продуктивнее. Он даже представить не мог как далек от правды, хотя в одном был к ней очень близок: взбучка действительно помогла. Но подействовала она на Панина совершенно не так, как хотелось бы начальнику. Виталик достал из сейфа первые попавшиеся дела, разбросал их по столу, не переживая что может спутать данные. Открыл чистый вордовский документ и если слышал приближающиеся шаги — начинал стучать по клавишам, печатая полнейшую бессмыслицу. Он знал, что Брагин обязательно нагрянет с проверкой и заслышав скрип двери — брал телефон и громко спрашивал “Когда будут готовы результаты? А ну-ка скинь мне на мыло сводку”. Едва шаги в коридоре стихали — открывал игру в одноклассниках и строил там ферму. Сам же капитан всё-таки расстроился, злился на себя и на всех причастных к его позору. В душе поклялся обязательно отомстить подлым москвичам и доказать полковнику, что тот в нем не ошибался — Панин как и прежде звезда отдела и его единственная гордость. В голове у Виталика уже назрели кое-какие мысли. Точнее одна прекрасная идея, воплотив которую, капитан сможет восстановить свое доброе имя, утереть нос москвичам, станет героем города, да что там города — области, если не всей страны. А идея заключалась в следующем: найти серийного убийцу самостоятельно. Правда была одна загвоздка: как достичь желаемого — Панин пока не знал. Но не отчаивался и для начала решил подробно разузнать о версиях конкурентов, пригласив своего засланного казачка на разговор. Валюшкина робко постучала, так же робко вошла, боясь сломать что-нибудь своим дыханием. Стала напротив начальника и заламывала пальцы, явно чувствуя себя крайне неловко. — Садись, детка, — капитан указал на стул и впервые обратился к ней ласково, потому что имя, как всегда, забыл. Она села и с опаской посматривала на своего вспыльчивого руководителя. — Ну рассказывай, что они там уже выяснили. Есть у них подозреваемые? Стажерка тяжко вздохнула, никто не любит ябед. Всё-таки информация, которую она втайне подслушивала была секретной, за распространение тайн следствия по головке не погладят. Впрочем, капитана мало волновали ее внутренние переживания, устав от ее вздохов умирающего лебедя, он напомнил о морали: — Ну, говори, хуже не будет, поверь мне. А будет плохо, если все узнают какая ты легкодоступная девушка. Валюшкина вспыхнула и тихо пересказала подслушанное: — Конкретного подозреваемого нет. Они полагают, что убийца был хорошо знаком с первыми двумя жертвами, поэтому и проверяют все их контакты. А с третьей убитой — Настей, знаком не был, она случайная жертва.