Володя встал. – Спокойной ночи. Люба тоже поднялась и зевнула. – Поздно уже. Когда за ними закрылась дверь, Вера прошептала: – Мы с Олечкой тоже детей хотим, но обе незамужем и выходить не собираемся. – Не нравятся нам мужчины, – сказала вторая сестра, – они грубые, водку пьют. Нам с Верочкой и вдвоем хорошо. Вот мы и решили ребеночка взять, девочку, поэтому деньги копим. Леночка, Володечка, дедушка и Алексей Николаевич об этом знают, а Гена и Ира – нет. – За удочерение надо платить? – удивилась я. – Если из детдома ребенка берешь, то не надо, – пустилась в объяснения Вера, – но там здоровых малышей от нормальных родителей не найти. Или ребеночка нельзя усыновить, потому что отец и мать на зоне сидят, или им просто запретили общаться с детьми. Воспитываешь девочку лет до десяти, и бац, мамаша из лагеря освободится и заберет ее. – Мы договорились в роддоме, – сказала Оля, – сейчас часто рожают несовершеннолетние. Захочет кто-то отказ от младенца написать и сообщит об этом врачу. Подростку ребенок не нужен, родители ее тоже только обрадуются, скандала и разбирательства не будет. А девочку нам отдадут. Мы нашли уже доктора, который это проделает. Верочке справку напишут, что она сама родила. Деньги копим. В июне всю сумму наберем и возьмем малышку. – Эк ты разболталась! – поморщился Матвей. – Понесло бабу по кочкам. Оля закрыла рот ладошкой. – Ой! Я поднялась. – Извините, я устала, день выдался тяжелый. Пока до Москвы добралась, неблизко она от Владивостока. Да и разница во времени ощутимая. Уж простите, задремала прямо за столом. Вы что-то рассказывали, а я ничего не слышала, все мимо ушей пропустила. Пойду, лягу. Елена Матвеевна тоже встала. – Провожу вас до спальни. Когда мы оказались в коридоре, хозяйка взяла меня под руку. – Спасибо за вашу деликатность. Верочка и Олечка обе учительницы, работают неподалеку от нашего дома в гимназии. Ведут младшие классы, дети их обожают. Как педагоги обе женщины замечательны. Но в остальном наивны. Вера поумней в житейском плане, Оля просто первый день творения. Осип очень переживал, когда понял, что скоро умрет. Не о себе думал, о дочках, мать у них давно на тот свет ушла, Осип один девочек на ноги поднимал. Мой папа ему пообещал присматривать за ними. Ирина не в курсе этой истории. Мне невестку жаль, семья без наследников не семья. Но в трудных обстоятельствах из человека на свет вылезает его сущность. Жена Гены злая, в ней много зависти, даже ненависти. При виде Любаши Иру перекашивает. У той две девочки, а Ира не способна порадоваться за другого. Любаня другая, не такая талантливая и образованная, как супруга Гены, но сострадательная и заботливая. Папа не прав, Гена не холодный. Он понял, на ком женился, и не может быть ласковым со злой бабой. Надеюсь, вам понравится спальня. Лена открыла дверь, в помещении вспыхнул свет. – Какая милая комната, – воскликнула я, – в моих любимых розовых тонах! Очаровательные картины. Это же иллюстрации к книгам Беатрис Поттер! Писательница сама делала рисунки к сказкам, они опубликованы, но такой вариант я еще не видела. – Это мои работы, – смутилась Елена. – Правда? – на этот раз искренне удивилась я. – Вы очень талантливы. – Ой, не смущайте меня, – махнула рукой Елена и ушла. Я осталась одна, осмотрела комнату, вошла в санузел, хотела включить воду и услышала мужской голос: – Когда ты научишься держать язык за зубами? Глава двадцатая Я замерла. – Меня никто не любит, – ответила женщина и заплакала, – мне плохо. Где твоя помощь? Доброе отношение? Где все это? – Ты не так просишь о помощи, – отрезал мужчина. Я сообразила, что комната для гостей расположена последней по коридору. В санузле прохладно, потому что приоткрыто небольшое окно. Впритык к ванной пристроен флигель, где живут Геннадий с Ириной. Наверное, у них в туалете тоже есть окошко. Поэтому я слышу их беседу. В ту же секунду до моего носа долетел дым сигареты. – Перестань курить, – велел Геннадий, – Елена терпеть не может этот запах. – Мамулечки-красотулечки здесь нет, – рявкнула Ира, – а я у себя дома! Могу делать что хочу! – Мы живем с родителями, – напомнил Гена, – мама просила не курить дома. – Я дымлю у себя! – не сдалась жена, – в сортире, в окно! Не в спальне! Свекровь не имеет права делать замечания на чужой территории! – Это ее особняк, – возразил Гена, – и это единственная просьба, которую моя мать высказала. – На хрена ты женился? – разозлилась Ирина. – У тебя же мама есть! Она, по-твоему, самая умная, красивая, замечательная… – Верно, – согласился Геннадий, – отцу с ней здорово повезло. – А тебе нет, значит! – Верно. – В смысле? Я не поняла! – Мне не повезло с женой. Согласен полностью! – Подонок! Послышался смех, потом Гена продолжил: – Ты любишь людям в глаза говорить, что о них думаешь. Когда я пытался тебе объяснить, что это невоспитанно, не надо никого обижать, то всегда слышал в ответ: «Пусть знают, какие они мерзавцы. За глаза сплетничать не стану, прямо и честно в лицо всегда говорю». – Да, – подтвердила певица, – честность прекрасное качество. – А когда я тебе без обиняков объяснил, что мне с тобой не повезло, то мигом стал подонком! А что такого? Я тоже честный! – Я прекрасная жена, самая талантливая певица, терплю вас всех, ни с кем не ссорюсь. А ты гад и подонок! – У меня другое мнение. Как супруга, ты полный ноль. В кровати бревно, готовить не умеешь, эгоистка и скандалистка. Я тебе это в лицо честно говорю. Гена опять рассмеялся. – Не нравится, когда с тобой по-твоему себя ведут? Слушай, нам давно пора расстаться! Навсегда. Детей нет, совместного имущества тоже, делить нам нечего. – Отлично, собирай шмотье и сваливай! Прямо сейчас! Я только обрадуюсь! – Дорогая, ты попутала берега. Я нахожусь в доме моих родителей. Я сын хозяев. А ты пришлая, собирать котомку тебе придется. – Только такой неудачник, как ты, до смерти живет с любимой мамулечкой! – Да, мне повезло появиться на свет в богатой и любящей детей семье. А ты можешь отправиться к своей мамаше в психушку, где она не первый год живет. Бедняга не знает, что ты, выходя замуж, объявила Ренату Львовну покойницей. Думала, что биографию будущей невестки изучать глупые Буркины не станут. Ошибочка вышла. Все знают: отца у тебя нет, а мамаша твоя буйная сумасшедшая. Просто мы молчим, чтобы тебя не смущать. Стало тихо, потом Ира закричала: – Мне сваливать? Не дождешься! Отсюда … ты со всеми придурками. Я знаю правду про каждого! Твоя мамаша в детстве убила одноклассницу, ее посадить следовало. Да Матвей девчонку спас! Заплатил кому надо, и все тихо завершилось. Она с детства убийца! Прикидывается лапочкой! Кружечки всем купила! Каждому картинку подобрала! Ха! У твоего папаши коты на чашке. Почему? Он что, животных любит? Почему тогда дома их не завел? Нет! Котяры говорят о привычке докторишки ни одной бабы мимо не пропускать. Всех! Володька с Любкой получили лисиц. Просто в точку – оба хитрые вруны! Две придурковатые тетки, Верка и Олька, – медведей. Снова правильно. Они жирные, в голове вертятся мысли, как у Буратино: вкусно поесть да денег надыбать. У деда тигр. Браво, Ленка, браво. Не смог Матвеюшка доченьку обдурить, просекла она, что папашка кровожадный хищник. Улыбочка у него зверская. А у нас аисты! Твоя мамаша прикидывается, что не знает про наши проблемы, а на чашках аисты намалеваны. Она в курсе, что я ЭКО не первый раз прохожу. И получите птичку! Что уставился? Я на каждого досье собрала! Гонишь меня вон? Забыл, что у нас брак заключен? Все имущество пополам делится! – Только если оно совместно нажито, – отбрил Гена, – кстати, у меня ничего нет. Все оформлено на родителей. Ты уйдешь голой! Оборванкой вошла в семью? Нищей и уйдешь! – Вот правда о кружечках. Вся семья дерьмо, а гости ослы! Им всем положены чашки с ишаками. Твоя мать – сумасшедшая. Злая гадина! – выпалила супруга. Раздался треск, визг, потом такой звук, словно упал мешок в воду. – Генка! Урод! – завопила Ирина, – гад, сволочь! Я ногу сломала! В луже лежу! Немедленно помоги! – После такого разговора ты мне никто, – ответил супруг, – ненавидишь нас всех? Ну и уходи. До свидос! – Нога болит ужасно, – заплакала Ира, – дождь хлещет! Ты должен меня пожалеть! – Конец истории, – заявил Гена, – я спать хочу, а ты хоть сдохни. Мне это по барабану. Похороню, забуду и другую найду! – Ты еще пожалеешь! – заорала Ира. Я вышла из ванной, и в ту же секунду оттуда раздался грохот и звон! Пришлось вернуться. Я увидела такую картину: разбито стекло в раме и зеркало, раковина треснула, в ней лежит здоровенный камень. Я высунулась в окно и уловила запах дорогого мужского одеколона, хорошо мне знакомого, я покупаю такой для мужа. – Кто здесь?