– Богатая у тебя фантазия, – прокомментировала я. – Но это вряд ли. Катя не из тех, кто способен на такие шутки. Слушай, а номер Ваньки у тебя есть? Игнат скривился, но телефон протянул. – Есть. Звони. Я набрала номер и замерла, вслушиваясь в гудки. Ванька ответил через несколько секунд. – Привет, это Ева, – сразу заговорила я. – Привет. Голос у него был бодрый, но будто бы виноватый, и я решила, что он чувствует сожаление из-за того, что сказал днем. Поэтому мирно сообщила: – Вань, извини, что отвлекаю, но ты не знаешь, где Катя? – Катя? – Ванька даже растерялся. – А она уехала. А что такое? – Уехала? Куда? – В деревню, к бабке своей. Что-то там у них случилось, вот она и сорвалась. Я как от Соньки вышел, так сразу пошел ее на автобус провожать. – Ага, ясно. Спасибо. – А зачем тебе Катя? – полюбопытствовал Ванька. – Да так, хотела рецепт один спросить, – туманно ответила я. Игнат с интересом взглянул на меня, а я продолжила: – Ладно, пока. Когда я вернула телефон Игнату, он с усмешкой спросил: – Чего ж правду не сказала? – Не знаю. Я и вправду не знала, почему не рассказала о Катином звонке. Но, если все-таки предположить, что она хотела поговорить о Ваньке, а потом семейные обстоятельства вынудили ее уехать, то она может захотеть вернуться к нашему с ней разговору, когда окажется снова в городе. Поэтому я промолчала. Домой Игнат торжественно внес меня на руках и водрузил на диван, затем отправился на кухню. Оттуда он вернулся с аптечкой, и, сев рядом, положил мою ногу себе на колени. – Сильно болит? – Нет, уже не болит, – ответила я. – Но от лечебного массажа не откажусь. Произнеся последние слова, я испуганно прикусила язык: что со мной происходит? Когда это я стала такой раскрепощенной и дерзкой? Прежняя я никогда бы такого не ляпнула, тем более Игнату. Игнату, который фактически принудил меня быть с ним… «Успокойся, дура, никто тебя не принуждал», – сказала я самой себе. «Ты с ним потому, что сама этого хочешь». Игнат сосредоточенно массировал мою щиколотку, глядя вниз. Прядь темных непослушных волос упала ему на лоб, испещренный морщинками – Игнат хмурился, будучи полностью поглощенным процессом. Моей ноги он касался так, словно держал какую-то невероятно ценную вещь: нежно, и в то же время крепко, бережно разминая мышцы. – Массаж волшебный, – сказала я. Он оторвался от созерцания моей ноги и уставился на меня. Коротко улыбнулся, но эта улыбка преобразила его лицо – передо мной словно сидел добрый принц из сказки. – Но? – Но одним массажем ты не отделаешься, – прошептала я, протягивая ему руку. Игнат все понял без слов – взгляд его потемнел от страсти, и через несколько секунд мы уже самозабвенно целовались на диване, сбросив на пол аптечку. Ночевать Игнат остался у меня. Я не стала возражать – почему и нет, собственно? А утром даже встала пораньше, чтобы приготовить ему завтрак. Когда бодрый Игнат оказался на кухне, я задумчиво пила кофе, всматриваясь в окно. Как бы я не отрицала, вчерашние Ванькины слова меня задели. Я снова и снова напоминала себе о том, что из-за Игната пострадали ни в чем неповинные люди, а я продолжаю оставаться с ним, делая вид, что ничего не произошло. Нормально ли это? Наверное, нет. Чувствую ли я себя виноватой? Тоже нет. Тогда что же не дает мне покоя? «Ты просто злишься на себя, что не смогла противостоять ему», – шепнул мне внутренний голос. «Вот и придумываешь всякую чепуху». – Доброе утро, дорогая, – Игнат вышел из душа бодрый и свежий, нагнулся, поцеловав меня в щеку. Я отвернулась, и это вызвало у него недовольство. – В чем дело? – Помнишь, моих парней кто-то избивал? – спросила я. Игнат поморщился, сел напротив. – Помню, что ты обвиняла в этом меня. – А это был не ты? – Господи, Ева… – Просто ответь. – Нет, это был не я. Игнат отложил вилку в сторону и с возмущением уставился на меня. С сарказмом спросил: – Теперь я могу поесть? – А перевод Леши в другую больницу – это тоже не ты? По лицу Игната пробежала тень. Сиюминутная, но я ее заметила. И теперь ждала ответа, сидя напряженная, как струна. – Зачем тебе это? – наконец произнес Игнат. – Ты считаешь меня чудовищем, которое избивает твоих парней, а после высылает их из города? Я молчала. – Видимо, считаешь, – кивнул Игнат. – Скажи, дорогая, а если это так, ты что, меня бросишь? – Ты не ответил на мой вопрос. – Потому что это бред, – отрезал Игнат и встал, собираясь уйти. Я прошла за ним в прихожую, и, прислонившись к стенке, смотрела, как он одевается. – Спасибо за завтрак, дорогая. И он ушел, громко хлопнув дверью. Глава 14 Через час я уже была у Соньки – жаловалась на свою нелегкую судьбу. Подруга терпеливо слушала мои стенания, но вскоре ее терпение закончилось, и она нагло заявила: – Игнат или нет, какая разница? Он ради тебя на все готов. Живи да радуйся. Сонькин подход к жизни меня огорчил, о чем я ей сообщила. Та только глаза закатила и отмахнулась: – Зато с Игнатом как за каменной стеной. Никаких проблем. Чего ты привязалась к этой истории? В конце концов, оба парня тоже хороши. Ромку стоило припугнуть, как его и след простыл, а Лешка твой… Уж извини, но неужто за все это время он телефон в руки не разу не взял? Не верю. Мог бы и написать. Я загрустила. Лешкину страницу я регулярно проверяла, и знала, что в сети он периодически появлялся. Но вестей от него не было, что лишний раз доказывало Сонькину правоту. – В общем, кончай хандрить. Каникулы, кстати, в понедельник заканчиваются. К учебе готова? Я закивала, и мы перешли на тему института. Под вечер, собираясь домой, я проверила телефон: звонков от Игната не было. Неужели так сильно разозлился? Решив, что гадать смысла нет, я направилась домой пешком, и по дороге встретила Ваньку. – Привет, – он по-дружески обнял меня за плечи и чмокнул в щеку. – Откуда идешь? От Соньки? – Ага. А ты? Из спортзала? – Ну. Что, всем косточки перемыли? – рассмеялся он, и неожиданно посерьезнел. – Слушай, Ева… Ты прости меня за те слова. Ляпнул, не подумав. – Забей. Я не обиделась. – Да? Ну ладно. Вот и прекрасно. А давай я тебя до дома провожу? Все же темно на улице, – засомневался Ванька. Я хотела было отказаться, но потом поразмыслила и согласилась. Чего, в самом деле, одной идти? К тому же время действительно позднее. – Когда Катя вернется? – задала я невинный вопрос, пока мы шли к дому. Ванька пожал плечами. – Сказала, что к понедельнику. Учеба же. А что? – Да так, ничего, – отмахнулась я. – А почему уехала-то?