Джейк посмотрел на зашторенные окна. В одной из этих комнат спит такой же мальчишка, как я, подумал он. Но он катается на качелях во дворе, играет в игры на планшете и телефоне, гоняет по улицам на «Санта-Крузе». А мои родители мертвы, и я бегу из города в город, воруя еду и одежду. Скейтборд манил его. Казалось, что взять его проще простого. Джейк подошел к порогу. – Cтой! – резко прошептал за спиной Браконьер. Он обернулся. Браконьер покачал головой. – На нем защитный порошок. Если попадет на тебя, не отмоешь. Оно того не стоит. Возвращаясь в убежище, Джейк бросил прощальный взгляд на дом. Где-то там, за занавесками, в комнате наверху безмятежно спал другой мальчик. Дэви превратил кухню в ателье, разрезая, сшивая и залатывая одежду на обеденном столе. Как только все вещи были постираны и высушены, он занялся их починкой, устроившись у окна и гневно крича на любого, кто хоть на секунду заслонял ему свет. Он шил самыми аккуратными стежками, какие Джейк когда-либо видел. Парень орудовал иголкой уверенно и быстро и, пока работал, ни разу не касался лица. Он был спокоен как никогда. Впервые за все время, подумал Джейк, с любопытством наблюдая за ловкими движениями его пальцев. – Откуда у тебя такие чистые ногти? – удивился он. – Посмотри, – Дэви держал в руках полинявшую розовую футболку с выцветшим изображением котенка на груди, проигнорировав вопрос. Судя по многочисленным швам, ее приходилось чинить не один раз. – Это Браконьера. Там есть имя. На воротнике был ярлычок с именем, как на школьной форме: «Лили Браун». – Это точно Браконьера? – недоверчиво переспросил Джейк. – Его сестры, – объяснил Дэви. – Ее звали Лили. А хочешь знать, как звали его самого? Джейк помотал головой. – Эдмунд, – Дэви зашелся смехом. Джейк молча смотрел на футболку. Забавно, что парня, которого они называют Браконьером, на самом деле зовут так красиво – Эдмунд. Но при мысли о том, что ветхая розовая футболка – его единственная память об умершей сестре, становилось не по себе. Дэви удлинил новые штаны Джейка, зашил дыру от колючей проволоки на спине куртки и повязал ему галстук. – Браконьер приказал. Ты должен выглядеть как правильный мальчик, Джейки. В список, повешенный Мартой, он вписал прочные белые нитки, новые иголки и зеленую пряжу. – Зачем тебе зеленая пряжа? – спросила Марта. Дэви показал на Джейка. – У него в сумке зеленый кардиган. Там на рукаве дыра. Заметил, еще когда мы рылись в его вещах. Дэви вел себя дружелюбно с тех пор, как сделал Джейку татуировку. Но никогда нельзя было угадать, что он скажет в следующую секунду. – Я могу ее зашить, если найдем нужную шерсть. Даже не будет видно, – добавил он, словно извиняясь за свое прежнее недружелюбное отношение. Джейк покачал головой. Его мать носила кардиган, когда работала в саду, и, скорее всего, дыра в нем была уже не первый год. Пусть будет как раньше. – Не трогай его, – сказал он. – И больше не лезь в мои вещи. Олли учил Джейка играть в шашки: он сделал доску из куска картона. Его длинные тонкие пальцы бегали по доске, как большие бледные пауки. По ночам ребята опускали жалюзи и все, кроме Кэсс, собирались за столом и играли в карты при свечах. С момента побега Джейка из Академии прошло больше трех недель, но ему казалось, будто это было целую вечность назад. Беглецы стали его новой семьей. Однажды ночью Ласточка привела к ним Кэсс: она молча сидела на коленях сестры, облизывая губы. Девочка все время смотрела на Джета. Даже в тусклом свете свечей Джейк видел, что ей стало лучше: круги под глазами почти исчезли, губы уже не были такими потрескавшимися, и она радостно хлопала, когда Ласточка выиграла в карты. Рано утром Джейк выгуливал Джета и играл с ним. Впервые после смерти родителей. Они выходили на улицу очень рано, когда в небе еще виднелась луна. Трава, по которой Джет раз за разом увлеченно бежал за брошенной хозяином палкой, поблескивала алмазной россыпью росы. – Дикий пес, – повторял Джейк. – Настоящий охотник. Сжав палку в руке, он готовился к броску. А Джет бегал за своим хвостом, навострив уши и высоко подняв морду, как будто исполняя собачий танец. Будь его воля, он бы так бегал весь день. На пятый день, когда Джет побежал за палкой, нашел ее в траве и начал трепать, как живую добычу, он вдруг неожиданно замер, бросил игрушку и пристально уставился на куст крапивы. Джейк решил, что он увидел другую собаку. Но из-за кустов выбежал молодой лис, худой, как угорь, с белым кончиком хвоста. Джет стоял неподвижно, навострив уши и опустив хвост. Лис подошел ближе, теперь он стоял всего в нескольких футах, его густой хвост был низко опущен, а темные кончики ушей трепетали при каждом шорохе травы, при каждом изменении ветра. Он улегся на землю и вытянул передние лапы. Внезапно Джейк понял, в чем дело. – Ты хочешь поиграть! Джет, подумав мгновение, прыгнул в сторону лиса. Животное отпрыгнуло назад быстрее молнии. Пес и лис стали носиться друг за другом в густой траве. Сзади раздался непонятный звук – это Браконьер вышел на лестницу, – и испуганный лис исчез в зарослях. – Он мог укусить собаку, – укоряюще сказал Браконьер. – Надо было его отозвать. – Они просто игрались, – возразил Джейк. – Забыл про вирус? Если Джет заразится, что ты тогда будешь делать, а? Прежде чем Джейк успел ответить, что вируса не существует, Браконьер вернулся в дом. На шестой день Олли и Джейк отправились искать пряные травы. Они нашли тмин – Олли заставил его попробовать растение на вкус – и дикий розмарин, растущий вблизи от дома. Солнце стояло высоко; они сняли рубашки и сели, прислонившись к теплой кирпичной стене. – Если закрыть глаза, можно представить, что ты в Ницце[18], – сказал Олли. – Или в Позитано[19]. – Где это? – Очень далеко отсюда. Там тепло и красиво. Ощущая на лице теплые лучи солнца, Джейк закрыл глаза. В воздухе повеяло приятным ароматом. – Как ты научился так хорошо готовить? – Это лучший способ быть уверенным в том, что у тебя всегда будет достаточно еды, – ответил Олли. – Я все время голоден. Отец говорил, что это из-за низкого сахара в крови. – Что это значит? – Если я очень голоден, то могу упасть в обморок. Серьезно. Я не могу идти и становлюсь раздражительным. Но если я сам готовлю, то всегда могу подкрепиться яйцом, или куском сыра, или… – То есть ты просто хочешь есть больше всех? – Не совсем. У меня и правда пониженный сахар, но я умею готовить. Меня научил отец. – Твой отец? – Джейк удивленно посмотрел на него. Его папа с трудом мог пожарить яичницу. – Он лучший повар в мире. Лучше, чем эти, из телевизора. Итальянская кухня – лучшая на свете. – Твой отец жив? – Porca vacca, ты хуже инквизиции. Столько вопросов. – Что ты сказал? – спросил Джейк. Олли провел рукой по стриженым волосам и пожал плечами. – Это по-итальянски, – наконец ответил он. – Твой папа итальянец? – Джейк смотрел, как по земле ползет жук. Прочный хитиновый панцирь – вот что не помешало бы им всем. – Да, – сказал Олли. – А мама? Олли поднял камень. Он бросил его, взмахнув локтем и запястьем, как девочка, и камень не улетел далеко. – Смотри, как надо, – показал ему Джейк.