– И что будет, если нарушить правило? – Но ведь сапоги были совсем рядом, на витрине… – начал оправдываться Джейк. Марта медленно поднялась, пролезла через забор и, не оборачиваясь, пошла по тротуару. Джейк беспомощно побрел за ней. – Кэсс совсем маленькая, она ничего не говорит… – он запнулся. – Марта, прошу тебя. Она посмотрела ему в глаза. – Думаешь, я не знаю? Каждое слово звучало как пощечина. – Но, Марта… – Замолчи, – она отвернулась. – Нам надо убираться отсюда. Дождь усилился, и Марта надела куртку. Со спины, в капюшоне, она была очень похожа на мать Джейка, и у него защемило в груди. Они возвращались другим путем, по безлюдным дорогам, вдоль которых стояли мусорные баки и ржавые автомобили. Шепард-роуд, Делабер-авеню, Саймингтон-роуд… Джейк вспомнил, как Марта провела полночи, склонившись над картой и запоминая каждую улицу. – Поравняйся со мной, – сказала она. – Подозрительно, что ты идешь позади. Он догнал ее и попытался не отставать. Вокруг не было никого, только стайка грязно-серых голубей копошилась в мусорных пакетах. – Мне очень жаль, – сказал он. – Я правда хотел как лучше. Я не подумал… – Да, не подумал, – рассерженно отозвалась она, не сводя глаз с дороги. Джейк не посмел сказать что-то еще. Дорога вывела их к парку, и они прошли через старую детскую площадку, опустевшую из-за дождя. Джейку становилось не по себе. – Ты расскажешь Ласточке и Браконьеру? – Ты подставил весь отряд, – процедила Марта. – Не только себя и меня, а нас всех. И Кэсс тоже. Конечно, расскажу. К горлу Джейка подступила тошнота. – Марта, не делай этого, прошу. Она резко развернулась и схватила его за плечо. – Посмотри на меня. Я провела почти десять лет в Академии. Меня забрали, когда мне было семь, а брату – пять. Родители? Их депортировали. Это все, что мне сказали. Я не знаю почему, не знаю куда и не знаю, где они сейчас. Ее темные глаза смотрели, не мигая, куда-то вдаль. – Что стало с твоим братом? – спросил Джейк. Марта дернула плечом, словно он задел незаживающую рану. Она ответила не сразу, но потом начала говорить. Медленно и монотонно, словно рассказывая не о себе, а о ком-то другом. – Мы могли переписываться, но видеться нам разрешалось только раз в год. Раз в год в течение почти десяти лет. Меня и других девочек отвозили в детский центр и позволяли провести день с братьями, которых привозили из их Академии. Когда мы увиделись в девятый раз, мне было шестнадцать, а Питеру четырнадцать, но он уже был выше меня. Он стал похож на отца. Те же жесты. Через год меня бы отправили работать в поля, а его – на нефтяную платформу. И я придумала, как нам сбежать. Она запнулась. – Я должна была догадаться по письмам, что с ним что-то не так. Но я сама была еще ребенком. Да и просто не хотела замечать очевидного. Несколько минут она стояла молча. Джейк ждал. – У Питера было не все в порядке с головой. Он писал странные вещи в письмах, но я думала, что он просто шутит. Часть писем была нормальная. В Академии каждый выживает по-своему. В тот день он был не в себе. Говорил как безумец. Но это был наш единственный шанс сбежать… так что я взяла его с собой. Напомнила, чтобы вел себя тихо. Сказала, что это важно. За руку вывела из центра через пожарный выход. Но я сбежала, а он нет. Я спряталась в мусорном ящике, а он начал ходить по двору и кричать. Его тут же поймали. Он стал вырываться, и его смогли скрутить только впятером. Она вздохнула. – И тогда один охранник достал тазер[21]. Просто позабавиться. Я видела, как он бьет Пита током, а Пит лежит неподвижно. Потом они вызвали скорую и долго пытались его откачать. Он не кричал, не шевелился, не махал руками. Ничего. А я могла только сидеть и смотреть. Побледневший Джейк не сказал ни слова. Он оцепенел от ужаса. Марта продолжила говорить так же отрешенно: – Ему накрыли лицо простыней и увезли. Я не смогла даже поцеловать его на прощание. Девушка поставила на траву сумку с украденными вещами и долго смотрела на нее. – Я ни за что не вернусь туда из-за тебя. Если тебя вы гонят – это твоя вина, ты это заслужил. Моего брата больше нет. А ты здесь, и ты не болен, ты не как мой брат и Дэви, ты повел себя глупо, будучи в здравом уме. Если нас поймают, второй раз нам не сбежать. У них есть специальные Академии для таких как мы. Спроси Браконьера, он знает о них не понаслышке. – Марта, пожалуйста… – Думаешь, Дэви долго протянет в таком месте? А Кэсс? Она тяжело болеет. – Я знаю. Поэтому я хотел принести ей сапоги, – еще раз попытался объяснить Джейк. – Ей нужна не обувь, – отрезала Марта, ударив ногой сумку. – Все, что мы набрали сегодня, ей не поможет. У нее болезнь крови. Поэтому она и Ласточка в отряде. С каждым днем ей хуже. – Но я видел, как Ласточка дает ей лекарства, – возразил Джейк. – Да. Когда Ласточка бежала из Академии, она украла их из санчасти. Они всего лишь замедляют распространение болезни. Но когда таблетки закончатся… Марта запнулась и смахнула слезы. Она сейчас выглядела гораздо старше своих лет. – Есть одно средство, которое может помочь. Вероятность невелика, но все же. Оно дорогое, и Коалиция ни за что не потратит столько денег на ребенка из Академии. Из бюджета они оплачивают только стандартные процедуры, и им все равно, станет тебе лучше или нет. Даже для детей они не делают исключений. У Кэсс нет родителей, готовых заплатить за нормальное лечение. Но в Шотландии все по-другому. Там неважно, есть у тебя семья и деньги или нет. Там у Кэсс будет шанс. – А если мы туда не попадем? – Кэсс погибнет. С нами или в Академии. Но здесь она хотя бы будет с сестрой. В Академии они почти не виделись: у детей разных возрастов разные спальни. Так что, если нас поймают, Кэсс будет умирать в одиночестве. – Марта выжидающе посмотрела на Джейка. – Ты подумал об этом, когда полез за сапогами? Джейк понурил голову. – Я думал, меня никто не заметит. – А я знала, что заметят, но ты меня не послушал. Телефон, который ты выронил, попадет в руки полиции, и они поймут, что здесь что-то не так. Кто мы такие, если у нас нет настоящих телефонов? – Марта подняла сумку. – Пора идти. Спустя десять минут они добрались до моста. Из-за нескончаемого дождя вода в реке помутнела и покрылась рябью. Еще через четверть часа они поднимались по пожарной лестнице в убежище. Марта постучала, Джейк ждал. За дверным стеклом появились две фигуры, высокая и поменьше ростом. Дверь открылась: их встречали Ласточка и Кэсс. – Как все прошло? – спросила Ласточка. – Мы всё взяли, – ответила Марта. Кэсс радостно подпрыгнула и захлопала в ладоши. – Но Джейк должен кое-что рассказать. Я пока разложу вещи. «Я не хочу ничего говорить, – подумал Джейк. – Я должен просто взять Джета и уйти». Но когда Ласточка закрыла дверь и позвала Браконьера, он пошел вслед за ней по коридору. Они стояли втроем в пустой комнате. – Что случилось? – спросила девушка. Джейк рассказал им про сапоги и побег. – Ясно. Сделанного не вернешь, – Браконьер нахмурился. Он игрался с ножом, то откидывая лезвие, то убирая в рукоять. – Ты нарушил правила. Теперь нам решать, останешься ли ты. Джейк с надеждой посмотрел на Ласточку, но та лишь кивнула. Они заставили его ждать в коридоре. «Жаль, что рядом нет Джета. Наверное, играется с Кэсс», – размышлял мальчик. Он прислонился к стене и взглянул на обои. Желтые птицы и зеленые листья когда-то смотрелись красиво. Но сейчас Дэви соскреб птицам головы, а бумага покрылась разводами с протекающего потолка, грязно-бурыми, как безвкусная подлива, которую добавляли по вторникам в бобы и картофель в столовой Академии. Из-за стены доносились голоса Браконьера и Ласточки, но он не мог разобрать ни слова. Ему хотелось провалиться сквозь землю. – Вот болван, – прошептал он, ударив себя по лбу. Он должен был сразу уйти с Джетом. В отряде ему не рады. – Мы решили, – прервала его мысли Ласточка и жестом показала, чтобы он вошел. – Закрой за собой дверь.