— Что должна сделать девушка, чтобы заслужить чертово уважение здесь? — я думаю вслух, не ожидая ответа и не получая его. Сев на место, я сдираю остатки лака с безымянного пальца и размышляю о предстоящей неделе. С тех пор, как меня взяла к себе Инес, я придерживаюсь строгого протокола: один член в день, и я никогда не обслуживаю более двух клиентов в сутки. Это не попытка проститутки проявить скромность. Это не более чем попытка сохранить мою киску и растянуть это выступление как можно дольше. В дни, когда у меня есть два клиента, я уговариваю их делать разные вещи, чтобы избежать общения с обоими. Теперь, когда мне пришлось перенести сегодняшние встречи, у меня будет два дня, когда я буду работать на трех работах. Еще одна чертова причина, почему я не нарушаю свое расписание. Отказ от встреч только навредит моей репутации, еще больше усугубив последствия игнорирования моего здравого смысла. Я никогда не должна была ступать в здание Таланта. Между нами двумя, я осталась с дерьмовым концом, пока он захватывает мир. — Инес, у меня нет на это времени, — говорю я, когда Наоми материализуется с настолько раздутым эго, что почти не проходит через дверь. Наоми пропускает приветствия и торопливо проходит через комнату, взглянув на свои наручные часы, прежде чем откинуть волосы назад. Ее сухие концы хлещут меня по лицу, ускользая от меня прежде, чем я успеваю вырвать ее волосы с корнем. Неуважение — это не то, что я оставляю без ответа, но невежества Наоми относительно того количества дерьма, в котором она находится, будет достаточно, когда до нее дойдет, что она здесь не для того, чтобы ее похлопали по спине. Она жует жвачку с открытым ртом, лопая пузырь, прежде чем ее задница упрется в сиденье. Наоми нажимает текстовое сообщение на своем телефоне и говорит. — Я не хочу торопить тебя, Инес, но я была занята кое-чем важным. — Созданием дополнительных связей? — Инес в замешательстве наклоняет голову. Мой слух никогда не был таким острым, несмотря на жидкий депрессант, циркулирующий в моей крови. Я не хочу пропустить ни слога брани, которую Наоми собирается получить. Между нами двумя не было сказано ничего, кроме нескольких слов, но Наоми неправильно меня воспринимает. Может быть, это ее несправедливое эго или то, как глупо ее рот открывается, как рыба, когда ее загоняют в угол. — Я извиняюсь? — она спрашивает. Вспышка понимания затуманивает ее глаза. Инес ловит его, постукивая ногтем по столу от мизинца к большому пальцу. Она не отвечает и смотрит на Наоми, позволяя напряжению в комнате нарастать настолько, что я задыхаюсь. Тревога ползет по моим рукам, как пауки, но я держу ее внутри себя. Девушка рядом со мной теряет сознание. Там, где я спокойна, хладнокровна и собрана под давлением, лицо Наоми горит, и она ерзает, избегая зрительного контакта. — Видишь ли, Наоми, — наконец говорит Инес. Выражение ее лица остается ледяным, — Талант Ридж оказался идиотом. Мы с Карой просидели здесь последний час, пытаясь понять, что пошло не так, но так и остались в неведении. Помоги нам это прояснить. Рыбий Рот тут же опускает глаза в пол. — Что ты имеешь в виду? — Ты знаешь, что она имеет в виду, — все, что я могу сделать, это не обхватить руками ее горло и не задушить в ответ. — Больше всего меня озадачивает настойчивость мистера Риджа в том, что он никогда не нанимал эскортниц, — она небрежно машет рукой туда-сюда, — Конечно, это было после оказания услуг, поэтому я надеюсь, что это просто случай недопонимания. Так как это ты устроила ему встречу, пожалуйста, просвети нас. Наоми не находит утешения в моей холодной позе. Она снова обращает внимание на Инес и говорит. — Встреча должна была быть со мной, но ты… Инес шлепает ладонью по столу, прежде чем указать пальцем на Наоми. — Тщательно подбирай слова, девочка. — Ты решила, что Кара лучше справится с этим. — Да. Да, это вещи, которые нам хорошо известны. То, что так и не было ясно объяснено — и я виню себя за это. Обычно я не такая беспечная — то, как ты оказалась в компании Таланта Риджа. Итак, начни с этого и закончи той частью, где он нанимает тебя, чтобы ты его трахнула. Жадность делает людей беспечными. Очевидно, что эта сделка была плохой с самого начала. Инес слышала, как Ридж и знаки доллара крутились у нее в голове, как дурацкий мультипликационный персонаж воскресного утра. Желание засунуть руку в задний карман самого могущественного человека Гранд-Хейвена оставило ящики незамеченными, и теперь она пытается найти ответы и способ исправить свое безрассудство. Наоми говорит. — Ты знаешь, кто такой Филипп Фогель? Его отец… — Его отец — Лэнс Фогель. У него целый флот яхт, — заканчивает за нее Инес, — Он встречался с парочкой моих девочек, но продолжай. Он грязный мешок. — Я встретила Филиппа в клубе несколько месяцев назад. Он хотел переспать, но когда я сказала ему, что это будет стоить ему денег, он отказался. Однако это не помешало ему попытаться. Филипп взял мой номер, и мы стали друзьями. Это была ее первая ошибка. Наоми не подруга Филиппа Фогеля. Его тип не дружит с эскортницами. Он обманул ее в своем завоевании, чтобы поймать того, кто имел наглость сказать ему «нет». И судя по звукам, она стала его игрушкой. — Мы встречались несколько раз. Он взял меня в этот удивительный круиз на яхте до Сан-Франциско. Второй ее ошибкой было то, что она была настолько глупа, что поверила, что он сделает для нее что-нибудь хорошее по доброте душевной. Кричащие ублюдки вроде Филиппа вызывают отвращение. Этот удивительный круиз был не чем иным, как возможностью размахивать своей привилегией и дразнить ее жизнью, которую она никогда не сможет себе позволить и никогда не будет с ним. Бьюсь об заклад, они были одни, вне поля зрения посторонних глаз тех, кто мог бы узнать их вместе. Она идиотка, что повелась на это. Инес закатывает глаза и падает обратно в свое огромное кресло. — По сути, ты занималась с ним сексом бесплатно. Челюсти Наоми сжимаются, но она не настолько глупа, чтобы отрицать это. Никто не осудит ее за секс с плейбоем. Это ее тело, ее выбор. Но делать вид, что это нечто большее, чем игра в кошки-мышки, показывает бесхарактерность. Не то чтобы я когда-либо верила, что она была человеком с выдающимся характером, но неужели она действительно так отчаянна? — Как я уже сказала, мы друзья, — настаивает Наоми. Тонким кивком Инес призывает ее продолжать. — Супер. Отлично. Какое отношение ваша дружба с Филиппом Фогелем имеет к Таланту Риджу? — Филипп и Талант тоже друзья. — Ох! — Инес выпрямляет осанку. Улыбка расплывается по ее лицу, но не достигает ее глаз. Они остаются стойкими. — Все друзья. Как мило. — Они вместе ходили в школу, — говорит Наоми. — Дай угадаю, — вставляет Инес, — Их семьи отдыхали вместе на этих роскошных яхтах, в то время как папы курили сигары, а мамы перед трагической кончиной Памелы сплетничали под палубой. Мистер Фогель рассказывал тебе много подобных историй? Наоми отрывает нитку от своей рубашки, вдыхает через нос и отводит глаза, прежде чем сказать: — Филипп подошел ко мне позавчера с предложением. Он сказал, что хочет удивить Таланта в своем офисе, потому что в последнее время он ушел в себя. Судя по всему, «Ридж и Свновья» занята больше, чем когда-либо, и Филипп подумал, что было бы неплохо, если бы я помогла Таланту расслабиться. — И ты хочешь сказать, что тебе это не показалось подозрительным? — бросив на меня беглый взгляд, Инес спрашивает, почему она впервые слышит эту историю. — Почему ты сказала мне, что Талант сам связался с тобой? — Я никогда этого не говорила, Инес. Я сказала, что у меня была встреча с Талантом Риджем, а ты взяла на себя все остальное. Гнев бушует внутри меня так внезапно, что я чувствую себя оскорбленной. Тепло разливается по моим ладоням и краснеет на щеках. Мои зубы сжимаются, и если бы взгляды могли убивать, Наоми была бы разорвана на куски. Вся моя жизнь перевернулась за последние двадцать четыре часа из-за того, что Наоми хотела произвести впечатление на мальчика с яхтой? — Это так не работает, Наоми, — заявляет Инес холодным тоном. Она самая влиятельная женщина в городе, и это видно. Уважение, которого она требует, выражается в ее широких плечах и черном взгляде. Как смеет один из ее подданных ослушаться ее? Как она смеет выглядеть менее чем непроницаемой. Сжавшись в себе, Наоми сглатывает выражение лица. — Я знаю, но… Все, кроме чистой ярости, высасывается из комнаты, когда Инес спрашивает. — Как ты думаешь, ты можешь делать мою работу лучше, чем я? Поэтому ты взяла дело в свои руки и поставила под угрозу все, ради чего я работала? Поэтому ты выставила меня идиоткой? Мне ясно, что ты не имеешь ни малейшего представления о вреде, который ты могла бы причинить. Слезы текут из глаз Наоми, и она качает головой. — Нет. Нисколько. Никогда. Я наполовину ожидаю, что Инес выпрыгнет из-за стола, чтобы вырвать язык у нее изо рта, но величие не прибегает к таким варварским мерам, чтобы донести свою точку зрения. — Заткнись, — бурчит она, — Ты можешь подумать, что у тебя есть все необходимое, чтобы сидеть в этом кресле, но тот, кто трахает незнакомцев ради прогулки на яхте, никогда не будет достаточно дисциплинирован, чтобы построить империю. У тебя нет мужества. Такие люди как ты, проводят всю свою жизнь, жертвуя своим достоинством ради сиюминутного удовлетворения. Чтобы достичь того, что я имею, нужны жертвы и самообладание. Я страдала. Я боролась. Я потеряла свое дерьмо. Ты не будешь тем, кто победит меня, Наоми. Доведенная до слез, Наоми клянется, что это не ее намерение. — Когда ты предложила Каре пойти на встречу, я ничего не сказала, потому что Талант не знал, кого ждать. — Проблема не в том, что Талант не знал, кого ждать, Наоми, — говорю я, наконец нарушая молчание, — Проблема в том, что он вообще не знал о договоренности. И ты оставила нас под впечатлением от того, что он сделал. Насколько я понимаю, мы выглядим как придурки, пока вы, ребята, развлекаетесь на папиной яхте. Ты играешь с огнем. — Это не было моим намерением. — Нет, ты собиралась заполучить «Ридж и Сыновья» и спасти положение. Или произвести впечатление на Филиппа Фогеля. Все, что ты сделала, это поставила под угрозу все, над чем я работала, — я поворачиваю голову, показывая окончание разговора. Это сделано. С этим покончено. Эта неделя будет ужасной, но я переживу её и притворюсь, что ничего из этого не было. Тогда моя жизнь может вернуться к рутине. — Убирайся из моего кабинета, — Инес прогоняет Наоми. Прежде чем выйти за дверь, она говорит. — Не звони мне. Я тебе позвоню. Перевод: Ты, блять, уволена. Глава 5 Лидия