Посвящается Линетт. Эта книга заняла три года, но ты ни разу не усомнилась. 1 Он начал свою новую жизнь, поднимаясь, окруженный холодной темнотой, сталью и пыльным воздухом. Кругом металл, трясущийся дребезжащий пол под ним. Он упал от неожиданного движения и снова поднялся на четвереньки, ощущая капли пота на лбу, несмотря на холодный воздух. Он ударился спиной о тяжелую металлическую стену, прополз вдоль нее, пока не забился в угол комнаты. Опускаясь на пол, он вытянул ноги вперед, надеясь, что его глаза вот-вот приноровятся к темноте. С очередным толчком комната поползла вверх как старый лифт в шахте. Неприятные звуки цепей и роликов как на древней стальной фабрике отзывались эхом по комнате, отражаясь от стен с гулким тонким подвыванием. Лифт, раскачиваясь вперед и назад, поднимался все выше, заставляя живот мальчика сжиматься от подступающей тошноты, запах жженого масла окружил его, заставляя его чувствовать себя еще хуже. Ему хотелось заплакать, но слезы не шли, он мог только сидеть там – один в ожидании. «Меня зовут Томас», - подумал он. Это…это было единственное, что он мог вспомнить о своей предыдущей жизни. Он не понимал, как такое возможно. Его мозг работал без ошибок, пытаясь вычислить, как он оказался в таком положении. Знания заполняли его голову - факты и картинки, воспоминания и детали обо всем на свете и о том, как оно работает. Он мог представить снег на деревьях, дорожками сползающий с листьев, гамбургеры, луну, заливающую светом траву на лугу, плавание в озере, забитые городские площади с сотнями людей, бегущих по своим делам. Но все-таки он не мог вспомнить, откуда пришел или как оказался в темном лифте, или кто были его родители. Он даже не знал своей фамилии. Лица людей сменялись в его сознании, но он никого не узнавал, их лица слились в одну цветную размазню. Он не мог подумать ни о ком, кого бы знал, или хотя бы просто разок пообщался. Комната продолжала свой скрипучий подъем, Томас уже перестал обращать внимание на этот грохот цепей, тащащих его вверх. Прошло много времени. Минуты тянулись часами, хотя сложно было точно сказать, так как каждая секунда казалась вечностью. Нет. Он был умнее этого. Полагаясь на свои инстинкты, он точно знал, что поднимается не дольше получаса. Очень странно, но он почувствовал, что страх отступает как рой комаров на ветру, и на его месте стало возникать любопытство. Он хотел знать, где он, и что происходит. Со стоном, а затем с глухим звуком комната остановилась. От внезапной перемены Томас упал с насиженного места и покатился по жесткому полу. Когда он поднялся на ноги, он почувствовал, что комната раскачивается все медленнее и медленнее и наконец совсем остановилась. Вокруг было тихо. Прошла минута. Две. Он оглянулся, но вокруг была только темнота. Он снова ощупал стены, пытаясь найти выход. Но там ничего не было, только холодный металл. Он застонал от разочарования, и его эхо разнеслось вокруг как вздох смерти. Потом снова стало тихо. Он стал кричать, звать на помощь, стучать кулаками по стенам. Ничего. Томас снова забился в угол, обхватил себя руками и вздрогнул, чувство страха вернулось. Он ощущал нарастающую дрожь в груди, как будто его сердце хотелось выскочить наружу. - Кто-нибудь… помогите… мне! – закричал он, каждое слово разрывало ему легкие. Громкий лязгающий звук раздался у него над головой, и он вздрогнул, когда поднял взгляд вверх. Тонкая полоска света возникла поперек комнаты, и Томас смотрел, как она разрастается. И с тяжелым скрипом двойные двери распахнулись. После того, сколько времени он просидел в темноте, глазам было сложно привыкнуть к свету, он посмотрел в сторону, прикрыв лицо руками. Он слышал звуки над ним – голоса – и страх сковал его грудь. - Посмотрите на этого новичка. - Сколько ему лет? - Выглядит как вонючка в футболке. - Сам ты вонючка, шэнк. - Чувак, оттуда пахнет как от тухлых носков! - Надеюсь, ты насладился поездкой, Новичок. - Обратного билета нет, бро. Томас был сбит с толку, ощущая нарастающую панику. Голосов было много, и они отдавались эхом, некоторые слова были иностранными, остальные знакомыми. Он покосился в сторону света и тех, кто говорил. Сначала он смог увидеть лишь тени, но вскоре они обрели очертания – люди склонились нам ямой, глядя на него сверху вниз. И тогда, как если бы линза камеры поймала фокус, их лица прояснились. Они были мальчишки - все они, кто-то младше, кто-то старше. Томас не знал, что он ожидал увидеть, но точно не это. Они были простыми подростками. Детьми. Страх немного поутих, но не настолько, чтобы сердце перестало бешено колотиться. Кто-то кинул ему веревку, конец которой связали в форме большого кольца. Томас помедлил, потом поставил в кольцо правую ногу, ухватился за веревку, и его рвануло вверх. Руки потянулись ему навстречу – много рук – и стали хватать его за одежду, вытягивая его наверх. Мир закружился, превращая лица в смесь красок и света. Буря эмоций скрутила его внутренности и вырвалась наружу, ему захотелось кричать и плакать. Хор голосов смолк, но кто-то заговорил, когда он оказался на поверхности своей темной коробки. И Томас знал, что никогда не забудет слова, которые услышал: - Приятно познакомиться, новичок, - сказал ему мальчик, - добро пожаловать в Глэйд. 2 Руки, помогающие ему вылезти, не отпускали его, пока Томас не выпрямился в полный рост и не отряхнулся. Все еще не привыкший к свету, он слегка пошатывался. Его переполняло любопытство, но он все еще чувствовал себя плохо, чтобы внимательно рассмотреть тех, кто его окружал. Его новые компаньоны молчали, пока он вертел головой по сторонам, пытаясь переварить увиденное. Когда он медленно оглянулся вокруг, некоторые стали хихикать, а некоторые тыкать в него пальцем. Их было, как минимум, пятьдесят человек, их одежда выглядела перепачканной и пропитавшейся потом, как если бы они тяжело работали, все были разных размеров и рас, у всех волосы разной длины. Томас почувствовал себя глупо, его глаза перебегали с мальчишек на опустевшее место, в котором его нашли. Они стояли на большом внутреннем дворе, в несколько раз превосходящей размерами футбольное поле, окруженной четырьмя огромными стенами из серого камня и местами покрытыми толстым слоем плюща. Стены, должно быть, сотни метров высотой и образовывали идеальный квадрат вокруг них, каждая сторона разделена ровно посередине проемом высотой с саму стену, за которыми, насколько мог увидеть Томас, были сплошные коридоры. - Посмотрите на этого Новичка, - сказал едкий голос, Томас не разглядел, кто конкретно это сказал. – Его тоненькую шейку можно переломить за раз, - несколько мальчишек засмеялись. - Заткнись, Галли, - ответил ему другой низкий голос. Томас снова сфокусировался на дюжине незнакомцев вокруг него. Он знал, что должен разглядеть их – но чувствовал себя так, будто его накачали наркотиками. Высокий парень со светлыми волосами и квадратной челюстью уставился на него с ничего не выражающим видом. Невысокий, пухлый мальчик раскачивался вперед-назад, глядя на Томаса широко распахнутыми глазами. Худой подкаченный азиатский парень стал рассматривать его руки, как если бы изучал Томаса, рукава его рубашки были закатаны, открывая его бицепсы. Смуглый парень хмурился – тот самый, который приветствовал Томаса. Все остальные просто таращились. - Где я? – спросил Томас, удивившись, услышав собственный голос впервые на своей памяти. Он звучал как-то неправильно, выше, чем он себе представлял. - В не самом приятном месте, – ответил смуглый парень. – Просто располагайся поудобнее и не беспокойся. - К кому из Смотрителей он будет причислен? – заорал кто-то из задних рядов. - Я же тебе сказал, шэнк, - едкий голос ответил. - Он вонючка, значит, будет Уборщиком, без сомнения. – Парень рассмеялся как будто сказал самую смешную шутку за всю свою жизнь. Томас снова почувствовал замешательство: столько слов и фраз, которые не имели никакого смысла. Новичок. Шэнк. Смотритель. Уборщик. Они звучали со всех сторон, как будто слишком очевидные, чтобы он не мог их не понять. Это было, как если бы ему стерли из памяти несколько слов из его родного языка – это дезориентировало. Разные эмоции боролись внутри него. Замешательство. Любопытство. Паника. Страх. Но сильнее всего было темное чувство безнадежности, как если бы для него наступил конец света, весь мир был бы стерт из его памяти и заменен на что-то ужасное. Ему хотелось убежать и спрятаться от всех этих людей. Мальчик с едким голосом продолжил: - …не мог бы этого сделать, ставлю на это печень. – Томас все еще не мог разглядеть его лицо. - Я сказал всем заткнуться! – завопил смуглый мальчик. – Следующего, кто тявкнет, разделю надвое! Томас осознал, что это был их предводитель. Бесясь от того, как все на него глазеют, он сосредоточился на том месте, где стоял парень, который сообщил ему о Глэйде. Пол двора выглядел так, будто был сделан из гигантских блоков, многие из которых были треснувшими, и там росла трава. Вокруг было несколько деревьев, их корни были похожи на руки, раскапывающие камни пола в поисках еды. На другом конце двора был огород – со своего места Томас мог разглядеть кукурузу, помидоры, фруктовые деревья. С другой стороны двора были расположены деревянные загоны с овцами, свиньями и коровами. В последнем углу была роща, полная деревьев, ближайшие из них выглядели совсем больными и старыми. Небо над ними было безоблачным и голубым, но Томас так и не увидел солнце, хотя был день. Ползущие тени стен не помогали понять, который час – это могло быть раннее утро или поздний вечер. Когда он вздохнул глубоко, пытаясь успокоиться, он обратил внимание на целую череду запахов. Свежевспаханная грязь, навоз, сосна, что-то гнилое и что-то сладкое. Каким-то образом он знал, что это были запахи фермы. Томас оглянулся на своих захватчиков, чувствуя себя неловко, но отчаянно желая задать кучу вопросов. «Захватчиков», - подумал он. Потом подумал: «Почему именно это слово возникло в моей голове?» Он внимательно рассмотрел их лица, изучив каждое выражение лица, оценивая их. Он задержался на взгляде одного из мальчиков, который пылал от ненависти. Он выглядел таким злым, что Томас не удивился бы, если бы тот кинул в него нож. У него были черные волосы. Когда они посмотрели друг на друга, мальчик покачал головой, развернулся и ушел к железному столбу и деревянной лавочке рядом с ним. Многоцветный флаг безвольно висел на верхушке столба - никакого ветра не было. Все еще трясясь, Томас пристально смотрел мальчику в спину, пока тот не уселся. Томас быстро отвел взгляд. Внезапно лидер группы, ему было около семнадцати, сделал шаг вперед. На нем была нормальная одежда: черная футболка, джинсы, кеды, цифровые часы. По каким-то причинам одежда удивила Томаса, казалось, все тут должны носить что-то более угрожающее, например, тюремную одежду. Смуглый парень был короткостриженым, лицо гладко выбритое. Но, кроме хмурого взгляда, больше ничего пугающего в нем не было. - Долгая история, новичок, - сказал мальчик. – Шаг за шагом ты всему научишься. Завтра я проведу тебе экскурсию. А до тех пор…просто не сломай ничего. – Он сделал паузу. – Меня зовут Алби. – Он, похоже, ожидал рукопожатия. Томас смутился. Какой-то инстинкт взял над ним верх, и он, молча, повернулся спиной к Алби и отошел к ближайшему дереву и уселся, прислонившись к нему спиной. Паника снова захватила его, практически невыносимая. Но он сделал глубокий вдох и попытался осмыслить ситуацию. «Просто прими это», - подумал он. «Ты ничего не выяснишь, если будешь поддаваться страху». - Расскажи мне, – сказал Томас, стараясь контролировать свой голос. – Расскажи мне эту долгую историю. Алби взглянул на друзей, окружавших его, закатил глаза, и Томас снова принялся разглядывать толпу. Его изначальные подсчеты были примерно правильными – их было около пятидесяти-шестидесяти человек, от тех, кому совсем недавно исполнилось, возможно, тринадцать до подростков старшего возраста вроде Алби, который казался одним из самых старших. Вдруг Томас осознал с отвращением, что не знает, а сколько лет ему самому. Его сердце екнуло при этой мысли – он настолько потерялся, что даже не знал, сколько ему лет. - Серьезно, - сказал он, пытаясь выглядеть храбрым. – Где я? Алби подошел к нему и сел рядом, скрестив ноги, толпа мальчишек расселась вокруг. Головы были повсюду – они выискивали места, чтобы было удобнее смотреть. - Если тебе не страшно, - сказал Алби, - то ты не человек. Поведи себя иначе, и я скину тебя с Обрыва, потому что решу, что ты псих. - С Обрыва? – спросил Томас, кровь отхлынула у него от лица.