Где же все его картины? Он же художник, он умеет рисовать — картина с мальчиком и барсуком была написана здорово, и, если не знать предыстории, можно восхититься игрой света и тени и умелыми мазками автора. Все стены пустые? Только какой-то китч за пятьдесят крон, выглядевший так, словно его нашли на помойке. Нет, что-то не сходится. На гравии раздался шум колес, и Миа оторопела. Это он?.. Нет, соседская семья. Из машины выскочил маленький мальчик, за ним мать с сердитым лицом. Они стали доставать пакеты из багажника. Вскоре их голоса уже были слышны в доме, за тонкими стенами. Обычный день. Вернулись с работы, пора ужинать. Черт возьми. Нельзя стоять тут просто так. Она снова нашла номер Анетте, но Мию опять одолели сомнения. Татуировка? Она же может быть у кого угодно. Но вместе с картиной… Что-то не так. Черт, это должен быть он, нужно только найти… Полуоткрытая дверь, ведущая на темную лестницу. Ну конечно. В потайном месте. Там он работал. В подвале. Бинго. Убрав телефон в карман куртки, Миа открыла дверь и осторожно пошла по скрипящим ступенькам. 61 Мунк слышал за спиной щелчки камер, когда он, деликатно приобняв ошалевшую девушку, провел ее в большой красивый дом. — Меня зовут Мунк, — спокойно сказал он, когда они наконец вошли в прихожую. — Мы из полиции. Вы уже познакомились с Катьей и Фредриком? Блондинка осмотрелась по сторонам. — Да, здравствуйте. А что вообще-то происходит? — Вы не читали новости? Мунк показал рукой на лестницу, предлагая подняться и выйти из тесного коридора. Оглушенная и испуганная, девушка кивнула и прошла вперед него по широкой лестнице. — Новости? Ей, наверное, лет двадцать пять, красиво одета, в белой глаженой рубашке и розовом жилете, в юбке до колен и в ботинках на шнурках, которые она в спешке забыла снять. Она явно не из тех, кто ходит дома в обуви, потому что по второму этажу было понятно, что дом содержался в идеальной чистоте. Мунк крайне поразился увиденным и чуть не забыл проводить ее к дивану. Чисто вымытый пол сверкал так, что с него можно есть — и в этом доме это не шутка. Окна блестят чистотой, словно их установили каких-нибудь десять минут назад. На полке все книги расставлены по цвету корешков. Диван выглядел, словно только почищенный, а персидский ковер под блестящим столом как будто только-только приехал из химчистки. На стеклянной поверхности стола стояла сверкающая хрустальная ваза со свежими белыми лилиями. Марианне иногда возила Мунка на выставки интерьера в Форнебю, но ни один из выставочных залов, которые они посетили, не шел в сравнение с этим домом. Мунк бросил взгляд на свои сморщенные страшные ботинки и снял их наверху лестницы. — Что здесь происходит? — спросила девушка, стоя в замешательстве посреди комнаты и повернувшись к толпе на улице за окном. Мунк медленно прошел к окнам и аккуратно зашторил их. — Давайте присядем? Хотите стакан воды? Словно это был его дом, а не ее, но он безусловно не раз видел такое. Она была в шоке. Даже не понимала, где находится. — Да, спасибо, — сказала девушка, наконец рухнув на безупречной чистоты горчичного цвета диван. Мунк пошел на кухню и, взяв в шкафу стакан, который, естественно, занимал с военной точностью рассчитанное для него место в идеально расставленной посуде, вернулся в гостиную. — Новости? — переспросила девушка, смотря перед собой и поднеся ко рту стакан. — Я пришел, чтобы задать вам несколько вопросов о Рогере Лёренскуге. Это ваш молодой человек? — Что? Она не успела сделать глотка, рука со стаканом словно оцепенела в воздухе. — Рогер Лёренскуг, — повторил Мунк. — Это ваш муж? Ваш молодой человек? Наконец она немного пришла в себя и поняла вопрос. — Рогер? — Да. — Зачем вам Рогер? — Это ваш муж? Она пригубила воды, наконец придя в себя и слегка улыбнувшись. — Нет, что вы. Он мой брат. Точнее полубрат. К ним на второй этаж поднялись Фредрик с Катьей и тихо сели на кресла на краю комнаты, и Мунк, отметив это, в очередной раз убедился в том, что сделал правильный выбор, взяв их в команду, не то что этого тупого идиота, который всюду лезет, топает как слон и даже не может нормально сделать свою работу. Мунк отмахнулся от этой мысли. Потом разберется с Уксеном. — Зачем он вам? Девушка наконец ожила, к щекам вернулся румянец, пустой стакан стоял на подставке под напитки на блестящем столе. — Давайте начнем с того, что мы представимся как подобает, — вежливо сказал Мунк. — Я Холгер, а это Катья и Фредрик, а вас как зовут? — Наталие, — кивнула девушка. — Наталие Соммер. — Значит не Лёренскуг. Она грустно улыбнулась. — Нет. Мы были единоутробными. — Были? — сказал Мунк, осторожно оглянувшись назад. Фредрик пожал плечами. — Да. — Почему?.. — Рогер умер, — тихо, почти шепотом, произнесла девушка. — Он покончил жизнь самоубийством. Шесть месяцев назад.