– Роза! – Простите. Я просто не могу видеть, как мы все ходим на цыпочках друг вокруг друга, когда на самом деле нам хочется завизжать, во всяком случае мне. Этот дом похож на морг, я жалею, что приехала сюда. – А я нет, – сказала Мойра, подливая себе шампанского. – Совсем не жалею, потому что мне очень нужны деньги. Как же я ждала этой телеграммы! Ваше здоровье! – Что ж, тетя Мойра, по крайней мере, вы искренни. Тетя София, как себя чувствует бабушка? – Думаю, нормально, но мы с ней почти не разговаривали. За обедом мы все ее увидим. София достала маленький флакончик с пилюлями и проглотила одну, запивая шампанским. Затем подошла к двери и грациозно развернулась: – Я пойду прилягу. Мойра допивала шампанское, все еще продолжая выбирать бутерброд. – Роза, ты ведь не расскажешь про то, что произошло тогда ночью в Атлантик-Сити? – С какой стати мне рассказывать? Пожалуй, я пойду приму ванну. – Эй, не оставляй меня. Я не хочу оставаться одна в этом жутком месте. – Вы и не одна, мы все здесь. Увидимся позже. Роза вышла из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь. Мойра поспешила следом. Большой стол, за которым легко могли бы разместиться пятнадцать человек, был застлан белоснежной накрахмаленной скатертью, и по сравнению с широким пустым пространством та часть стола, где был сервирован обед на пятерых, казалась загроможденной. В этот вечер было подано лучшее столовое серебро; тяжелые ножи и вилки, украшенные монограммой в виде большой буквы «L», Адина отполировала до блеска. Обеденный сервиз из тончайшего фарфора – свадебный подарок Грациелле от мужа – сверкал так, как будто тоже был отполирован. Рядом с каждым прибором стояло по пять стаканов из граненого хрусталя, в разных местах в пределах досягаемости возвышались графины с красным и белым вином, в центре стола – огромный серебряный канделябр на девять свечей. Четыре женщины дожидались появления Грациеллы. София, ошеломляюще прекрасная в своем черном платье от Валентино, превосходно оттеняющем матовую белизну ее кожи и блеск темных глаз, выглядела очень изысканно. Тереза тоже приложила усилия к тому, чтобы хорошо выглядеть, но ее черное платье отстало от моды и неважно сидело. Роза надела простое черное платье из блестящего атласа с короткими рукавами. Платье было явно дешевое, однако на хорошенькой девушке выглядело вполне пристойно. С короткими волосами, торчащими во все стороны неровными пучками, и без единого украшения Роза казалась даже моложе своих двадцати лет. Чрезмерно густой макияж, наложенный вокруг больших карих глаз, только подчеркивал отсутствие губной помады и тонального крема. Лицо Мойры, напротив, покрывал слой грима чуть ли не в дюйм толщиной. Кудрявые волосы – результат химической завивки – стали жесткими от лака, вся она сверкала фальшивыми бриллиантами колец, ожерелья, браслетов и длинных висячих серег. На ее черном платье по вырезу горловины и по подолу поверх туго накрахмаленной многослойной нижней юбки шли пышные оборки. Когда женщины расселись по местам, как-то так получилось, что Мойра оказалась чуть в стороне от остальных. Грациелла вошла в комнату величаво, как герцогиня. Еще до того, как женщины успели решить, следует им встать или нет, Адина уже усадила хозяйку за стол. Разлили вино, и Грациелла подняла стакан, чтобы провозгласить тост: – За всех вас. Спасибо, что приехали, и благослови вас Бог. Женщины чокнулись и выпили, но сама Грациелла лишь пригубила вино. Обстановка за столом была довольно натянутой. Наконец Адина подала суп из раков и горячие булочки, и все принялись за еду. В кузнице было нестерпимо жарко от горна. Громкий лязг молота, перековывающего камеру сгорания, заставлял стоящих в кузнице мужчин морщиться. Лука внимательно наблюдал за каждой операцией, задавал вопросы, а однажды даже надел защитную маску и подошел совсем близко, наблюдая, как мастер обрабатывает металл. Старый ремесленник, ему было около восьмидесяти, действовал методично и невыносимо медленно. Он очень гордился своей работой и придирчиво оценивал результат каждого этапа. Он предупредил, что придется отлить и специальные пули – оружие такое старое, что к нему не подойдут никакие боеприпасы из имеющихся в его запасах. Данте посмотрел на часы: – Долго еще? – Четыре-пять часов, – ответил старик. Данте выругался. – Синьор, я профессионал, мне нужно еще переделать боек, а потом потребуется подгонка. Вся проблема в длине ствола. – Делайте все, что считаете нужным, синьор. Как вы верно отметили, вы профессионал, так что я вас понимаю. – Лука покровительственно похлопал старика по плечу, потом отошел к Данте и небрежно заметил: – Думаю, когда работа будет закончена, его лучше убрать. Данте фыркнул и покачал головой: – Поверь мне, он не станет болтать, ему восемьдесят лет. Глаза Луки блеснули. – Я тоже профессионал, синьор, а этот старик – отличный свидетель. Грациелла дождалась, пока Адина поставит на стол поднос с кофе и выйдет из комнаты. Прежде чем приступить к разговору, она хотела быть уверенной, что им никто не помешает. Наконец она заговорила на сицилийском диалекте: – Защита потребовала, чтобы подсудимым были зачитаны вслух все показания по делу. Если правительство не предоставит судье полномочия отказать им в этом праве, Пол Каролла выйдет на свободу. – А разве его не собираются судить в Штатах по обвинению в торговле наркотиками? – резко сказала Тереза. – Не верю, что в этой стране обвиняемым будут предоставлены их так называемые права, пусть они даже предусмотрены законом. В Палермо процесс не сходит с первых страниц газет, о нем пишут по всему миру. – Что она сказала? – спросила Мойра. Роза шепотом пересказала ей слова Грациеллы по-английски, но Мойра все равно не поняла. Она повернулась к Софии. – Это как-то повлияет на завещание? Я не понимаю, разве мы приехали не на оглашение? Специально для Мойры Грациелла заговорила на своем нетвердом английском: – Ах да, что касается завещания. Марио Домино умер, а поскольку именно он вел дела дона Роберто, возникла задержка. Прошу меня извинить, я должна ненадолго выйти. Как только Грациелла вышла из комнаты, Мойра подалась вперед: – А он не староват для того, чтобы вести все дела? Я хочу сказать, не только дона, но и Константино, и Альфредо, и… – Она не договорила, потому что в это время Грациелла вернулась, неся пухлую папку. – Я выдала Марио доверенность действовать от моего имени и по его совету приступила к ликвидации активов. – Что она говорит? Я ни слова не понимаю! – вмешалась Мойра. – Мама, Мойра не понимает, говорите, пожалуйста, по-английски. Виновато улыбнувшись Мойре, Грациелла заговорила по-английски. Она рассказала, что Марио Домино решил, что женщины не пожелают сами управлять компаниями и предпочтут продать их за деньги, которые можно будет разделить между всеми. Тереза казалась очень озабоченной. Она снова резко перебила свекровь: – Минутку, мама. Вы говорите – ликвидировать активы? Вы серьезно? Но ведь у вас наверняка не было времени организовать аукционные торги! Что конкретно Домино успел сделать до того, как умер? Грациелла, нахмурившись, повернулась к Терезе: – Уж не намекаешь ли ты на то, что он нас надул? Да этому человеку я бы не задумываясь доверила даже жизнь. Мойра вздохнула и в сердцах отшвырнула носовой платок. – Я не понимаю, она собирается читать завещание или нет? Грациелла велела Розе переводить Мойре все, что она не поймет, потом повернулась к Софии и снова заговорила по-итальянски: – Как тебе известно, Константино руководил экспортными фирмами. Я решила, что ты, как его вдова, должна заняться его делами сама, поэтому я подготовила все контракты на продажи, чтобы ты их просмотрела. Терезе не понравилось то, что она услышала. – Экспортными компаниями? Не входит ли в их число нью-йоркская компания, которой руководил Альфредо? Но Грациелла не ответила. Она открыла папку, перевернула несколько страниц и протянула какие-то бумаги Софии. Та сразу стала их просматривать. Тереза снова собиралась вмешаться, однако тут заговорила София: – Мама, это не то. Здесь какие-то старые, двухлетней давности, контракты на продажу фруктов и растительного масла. Где документы, подтверждающие законные права на владение доками и складами? Тереза наклонилась вперед: – Мама, не мог же Домино начать переговоры о продаже, не посоветовавшись с нами? Бизнес Альфредо связан с грузоперевозками, в Нью-Йорке работа в компании остановилась. Кто контролировал торговлю в последние месяцы? Я пыталась попасть в офис, но там сменили замки. По чьему приказу это было сделано? Домино? – Домино были предоставлены все полномочия. Я не хочу, чтобы кто-то из вас этим занимался. Как я уже сказала, все должно быть продано, не должно остаться ничего, с чем у вас могут возникнуть трудности. Мойра тронула Софию за руку: – Что она говорит? Это завещание? Тереза попыталась сдержать раздражение: – Мама, кто занимается юридической стороной дела? – Всеми делами занимался Марио Домино. София взяла Грациеллу за руку: – Мама, Домино умер. Почему бы вам не показать все эти бумаги Терезе? А завтра мы снова все обсудим. Сейчас вы не можете сказать, что одному достанется то, другому это, потому что мы не знаем, что мы имеем… Мойра привстала со стула: – Я знаю, что у Фредерико лежали в банке миллионы плюс он имел акции трех казино, одного ресторана и… – Мойра, – перебила Тереза, – мы должны разобраться во всем по порядку, шаг за шагом.