Энни выглядит так, словно ее только что обухом по голове ударили. Но ее можно понять – услышать такое. – Э-э, да, – медленно произносит Нейтан. – Да, фото будут… письданешься. Он выглядит вроде бы и смущенно, но в то же время как-то подозрительно, будто пытается не засмеяться. Я начинаю беситься из-за всей этой ситуации, пока не вспоминаю, что у нас обычная свадьба, а это всего лишь обычные свадебные проблемы, вернее даже не проблемы, а небольшие загвоздки. Я понимаю, что ничего смертельного в этом нет и беситься, по сути, не из-за чего. – Ладно, мам, все будет хорошо. Ничего страшного. Чем больше людей, тем веселее. Энни нервно улыбается, когда мы сбиваемся в тесную кучку и принимаемся позировать для фотографии. – Раз, два… кхм. – Стафани снова опускает камеру. – Теперь что? – спрашивает Нейтан. – Эм. Она взглядом указывает на мою семью. Мы все на них оглядываемся, и я хочу тут же провалиться под землю и забрать их с собой, потому что все они приняли самые нелепые позы, которые я могу себе представить. Старшая тетя стоит прямо, подбородок задран вверх, руки в боки. Она будто гордый диктатор, наблюдающий за своей армией. Вторая тетя приняла позу тай-чи, которую, скорее всего, можно назвать как-то вроде «Хватай противника за яйца». Ма просто в открытую гневно пялится на Стафани, а четвертая тетя пошла по стопам Кардашьян: надула губы, одну руку подняла прямо над головой, а другую поставила на бедро. Я закрываю глаза. Я сплю, и это просто кошмар. Сейчас я проснусь, и все будет в норме. Да? Пожалуйста, скажите, что да. Проблема в том, что я понятия не имею, это все часть их плана «вести себя как мафиозная семья», или они просто ведут себя как обычно и остаются самими собой. А может быть, и то, и другое одновременно. – О, – нервно восклицает Энни. – А теперь мы, значит, делаем забавные позы? – Забавные позы? – строго переспрашивает старшая тетя. – Что такое… забавные позы? – Она произносит слово «забавные» так, будто это какое-то инопланетное слово. Энни пристально смотрит на нее. – Просто сфотографируй, и все, – умоляюще говорю я Стафани. Она пожимает плечами и поднимает камеру. Я заставляю себя улыбнуться, хоть немного заряжаясь теплом и энергией Нейтана от его руки, лежащей на моей спине. Щелкает затвор фотоаппарата, а значит, фото сделано. Я стараюсь не думать о том, какими они вышли. Плюс, есть другие, более важные вещи, о которых стоит беспокоиться в этот момент. Например, где, черт возьми, ама и что она задумала? К счастью, следующие несколько фотографий в списке касаются только семьи Нейтана. Но, к сожалению, это означает, что у меня практически нет шанса схватить одну из моих тетушек, чтобы сказать им остерегаться амы или что-то вроде того. – А твоя семья случайно не удочерила Лилиан? – бормочет Нейтан, наблюдая, как моя семья бросается к Лилиан, которая выглядит слегка удивленной и встревоженной этим. – О, я думаю, они просто очень сдружились. Ты же знаешь, она одинокая женщина и все такое, – говорю я, а затем быстро хлопаю его по руке и показываю на камеру, чтобы напомнить ему улыбнуться для следующего снимка. Краем глаза я замечаю какое-то движение в углу сада. У меня тут же подкашиваются ноги. Это ама, и она разговаривает с третьим дядей. Мы слишком далеко от них стоим, поэтому я не слышу, о чем они говорят, но, судя по хаотичным движениям третьего дяди, он в легкой панике. Он очень активно жестикулирует, качает головой и постоянно расхаживает взад-вперед. Затем ама что-то ему говорит, и он вдруг резко замирает и опускает голову. Я отсюда чую, как ему стыдно. Затем он разворачивается и с мрачным выражением лица уходит. Я сразу понимаю, что только что произошло. Она сказала ему пойти и найти второго дядю. 21 – Так, извините, ребята, фотосессия ненадолго откладывается. Невесте нужно сходить в туалет. О, погодите-ка, невеста же я. Да, мне нужно сходить в туалет, ладно, извините! Скоро вернусь. Извините! – Я делаю извиняющийся жест и спешу к своей семье, оставляя бедного, милого Нейтана в замешательстве. – Мэдди, ты уже закончила фотографироваться? – спрашивает ма. – Вай, зачем ты бегаешь туда-сюда, ты же вспотеешь, и макияж потечет. Прическа вон уже растрепалась. – Я должна… мне нужно с вами со всеми поговорить. – И тут я замечаю Лилиан, стоящую рядом с ними. Твою ж. Им нельзя оставлять ее одну, особенно сейчас, когда ама только что отправила третьего дядю сделать что-то гнусное, например принести снайперскую винтовку. – Четвертая тетя, ты остаешься здесь. А все остальные за мной, мне нужно с вами поговорить. – Почему именно я? – недовольно спрашивает четвертая тетя. «Потому что ты, скорее всего, реально сможешь убить другого человека», – хочу сказать я. Но, конечно же, не могу сделать этого при Лилиан, поэтому вместо этого просто говорю: – Четвертая тетя, просто останься, пожалуйста. Я объясню все позже. Она вздыхает, поджимая губы. – Эм, может, мне стоит пойти… – предлагает Лилиан. Но в ту же секунду все мы поворачиваемся к ней и хором выкрикиваем: – НЕТ! Она вздрагивает и выпучивает на нас глаза, как пойманный кролик. – Эм… – Вы такой интересный собеседник, – говорит четвертая тетя, взяв Лилиан под руку и уводя ее за собой. – Пойдемте, выпьем еще шампанского, а? Моя семья собирается вокруг меня, и я решаю увести их подальше от толпы. Как только мы отходим достаточно далеко, чтобы никто нас не мог услышать, я начинаю говорить: – Я облажалась. Я пыталась вести себя как мафиози и, кажется, случайно намекнула Стафани, что мы, возможно, что-то сделали со вторым дядей. – Я вздрагиваю, услышав свои собственные слова. Боже, как я могла так сглупить? Я ожидаю жесткого выговора, но вместо этого мои тети и мама просто кивают. – Ну, неплохо, – говорит старшая тетя. – Это могло их напугать. – Да, я думаю, они напугались и поэтому перешли к активным действиям! Я только что видела, как ама разговаривала с третьим дядей, а потом он ушел с таким решительным видом. А что, если она послала его сделать что-то реально плохое, например, я не знаю, взорвать бомбу или еще что-нибудь? – Тьфу, постучи по дереву три раза! – вскрикивает мама. – Мэдди, с чего ты взяла, что это именно бомба? – спрашивает старшая тетя. Я останавливаюсь и задумываюсь. А ведь реально, почему я подумала сразу про бомбу? Теперь даже в моей голове это звучит нелепо, поэтому я сразу выкидываю эту мысль из головы. Я пожимаю плечами. – Не знаю. Ну, да, наверное, это не бомба. Но я просто знаю, что они задумали что-то нехорошее, однако понятия не имею, как нам узнать, что именно. Такое ощущение, что все это время они были на шаг впереди нас. У них было несколько месяцев, чтобы все спланировать. А у нас была лишь одна ночь, чтобы придумать план, как остановить их, но теперь каким-то образом у нас в номере лежат два связанных мужика… Я даже не в силах произносить эти нелепые слова. – Эта ама, она их босс, – говорит старшая тетя. – Да, нам нужно убрать босса, – ехидно произносит вторая тетя, косясь на старшую тетю. Старшая тетя хмуро смотрит на нее. – Что ты имеешь в виду? – О, да ничего такого. Просто говорю, что если мы хотим их остановить, то нужно начать с их главаря. Изолировать ее. Старшая тетя сразу же выпячивает грудь. – О, значит, ты хочешь изолировать ее, да? Ты думаешь, что изолируешь ее, а потом сама станешь главарем? Я встаю между ними и смотрю на старшую тетю с испуганной улыбкой. – Вторая тетя говорила об аме, вот и все. Так ведь, вторая тетя? Так. Ладно, в любом случае вернемся к нашей проблеме. Нам нужно как-то от них отделаться. Вот если бы они, например, выпили слишком много шампанского… И тут меня осеняет. Гениальная идея приходит сама собой. – Ма! Я придумала! Ма начинает сиять от гордости. – Ах, я знала, что ты что-нибудь придумаешь, ты такая умная девочка. – Мне нужна твоя травка. Улыбка застывает на лице мамы. Ее взгляд мечется между мной, старшей тетей и второй тетей. – Травка, какая травка? – Ну же, ма. Та, которую ты дала друзьям жениха на свадьбе Жаклин и Тома Круза, помнишь? Ну, от чего их моментально вставило? Ма нервно хихикает. – Вай, Мэдди, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я больше ничего из этого не использую, особенно с тех пор, как ты выдала мне, что это – как ты там сказала – реакционный наркотик? – Рекреационный наркотик. – Вот да, точно. Нет, я больше такое не использую и с собой не вожу, ты что! – щебечет она.