– Ладно. Хорошо, я присмотрю за ней. – Спасибо. Я, вся нервная и напряженная, заставляю себя развернуться и уйти. Уходить просто: всего лишь двигаешь ногами, одна за другой, одна за другой. Каким-то образом мне удается выбраться с территории колледжа на улицу, где все прохожие сразу начинают на меня пялиться. Наверное, не каждый день люди видят невест, которые разгуливают сами по себе. Не обращая на них внимания, я ловлю такси – слава богу, в Оксфорде они повсюду – и начинаю запихивать свое гигантское платье в машину, даже приходится попросить водителя помочь. – Нечасто я вожу невест в своем такси, – говорит он, когда мы едем по Сент-Олдейтс. Я слабо улыбаюсь ему. Легкая улыбка вообще стала моей фирменной улыбкой за сегодняшний день. У меня снова звонит телефон. На этот раз это Себ. – Приветик, сообщаю: мы возвращаемся в Крайст-черч. Эм, твоя семья вроде как выгнала нас из номера. Не то чтобы я жалуюсь или что-то в этом роде. Но это было немного грубо и… Ау, эй! – Приветик, это я, – отбирает у него трубку Селена. На заднем плане слышно, как возмущается Себ. – Короче, мы доставили твою семью в их номер, и потом вроде как болтались поблизости, чтобы посмотреть, вдруг им понадобится какая-нибудь помощь, но потом они просто начали кричать на нас, чтобы мы уходили, так что. Да… Буквально за несколько секунд у меня внутри образуется огромный комок страха. – Простите. Большое вам спасибо за то, что вы их отвезли. – Да, конечно. Без проблем. Увидимся с тобой в Крайст-черч. – Кстати, насчет этого, – начинаю я. – Я вроде как направляюсь в «Рэндольф». Но все нормально, вы, ребята, возвращайтесь в колледж. Я скоро вернусь. Я вешаю трубку и не могу еще некоторое время отдышаться, так у меня перехватило дыхание от волнения. С чего бы вдруг ма и тетушкам вот так вышвыривать Себа и Селену из номера? Что-то тут нечисто, и у меня плохое предчувствие. К тому времени, как я добираюсь до «Рэндольфа», мои нервы уже на пределе. Водитель бросает лишь один взгляд на мое изможденное лицо и с явной жалостью говорит мне, что я ему ничего не должна. Я благодарю его, выхожу из машины и спешу внутрь отеля. Все люди при виде меня поднимают головы и провожают меня взглядами. Я проношусь через вестибюль и бегу по лестнице, потому что ни за что не поместилась бы в их маленьком лифте. Я стараюсь выглядеть и вести себя как можно более нормально, но как-то не особо получается, особенно в моем огромном белом платье, но я все равно стараюсь изо всех сил. Когда добираюсь до нужного этажа, моя дыхалка просто умирает. И, что касается платья, у меня оно очень мягкое и удобное, но абсолютно не подходит для панических пробежек вверх по четырем лестничным пролетам. Я вскарабкиваюсь по последнему пролету практически на четвереньках и, пошатываясь, добираюсь до маминого номера. Я стучу в дверь. Шум, доносящийся изнутри, моментально прекращается. – Ма? Это… – Вдо-о-ох. – Это я. – Вы-ы-ыдох. – Мэдди. Раздается какой-то шум, и дверь открывается. Из-за двери высовывается рука, хватает меня за запястье и втаскивает внутрь. Тут я сталкиваюсь лицом к лицу с четвертой тетей, которая пинком захлопывает дверь, а затем тянет меня за собой, как какого-то непослушного ребенка. – Ай, четвертая тетя, мне больно. Ай, что происходит? Она резко останавливается и поворачивается так, что наши лица оказываются буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. – Скажи нам, это реальность или сон? Или это Матрица? – Матрица? А? Она недовольно вздыхает. – Ну, Киану Ривз? Странная симуляция? – Я знаю, что такое Матрица, четвертая тетя. Просто не понимаю, о чем ты говоришь. – О Киану Ривзе. – Хмурое выражение исчезает с ее лица, и она устремляет взгляд вдаль. – Он горячий. Ты знала, что ему за пятьдесят? Я бы переспала с ним. Ну все, я потеряла суть ее рассказа. Пытаюсь обойти ее, но не получается, потому что мы стоим в очень узком проходе между дверью и комнатой, и я просто не протиснусь там в своем платье. – Эм, могу я зайти внутрь? – О да. Но давай только без твоей любимой реакции «о боже, это просто ужасно»? Паника, назревшая у меня внутри, уже готова вырваться наружу. – Я говорю так, только если все правда ужасно. А на этот раз все правда ужасно или нет? – О Мэдди, – вздыхает четвертая тетя, качая головой. – Я так понимаю, ты уже опять себе что-то напридумывала, вот любишь ты драматизировать. – Я просто… не бери в голову. Извини, четвертая тетя. – Каким-то образом мне удается набраться смелости, чтобы положить руки ей на плечи и аккуратно, но уверенно отодвинуть ее в сторону. Затем я вхожу в гостиную. – Ма? – Я здесь! – кричит она из спальни, а затем издает какой-то сдавленный, нервный смешок. На меня накатывает волна страха, когда я направляюсь к спальне, но продолжаю идти. Одна нога за другой, одна за другой. Я подхожу к двери, готовя себя к худшему, и открываю ее. Мама, старшая тетя и вторая тетя виновато отпрыгивают друг от друга. И передо мной предстает такое зрелище, от которого у меня челюсть отвисает и чуть глаза из орбит не вылезают. Я думала, что готова ко всему. Но это… – Какого. Мать. Его. Хрена? 25 Говорят, что перед смертью у тебя проносится вся жизнь перед глазами. Так вот, в этот момент мне кажется, что моя жизнь подходит к концу. И она действительно начинает проноситься у меня перед глазами, как какой-то немой фильм, где в главной роли даже не я, а моя мама и тети, которые все время суетятся и бегают повсюду. Я моргаю, и немой фильм исчезает, вместе с моей мамой и тетушками. И вот передо мной предстает реальность: третий дядя, связанный и с кляпом во рту, сидит на полу. – Какого хрена? – повторяю я еще раз. Это все неправда, мне, наверное, все снится. Чтобы проверить, сон это или реальность, я щипаю себя за руку, да так сильно, что морщусь от боли. Но, к сожалению, чуда не происходит, и передо мной все так же сидит третий дядя и смотрит на всех нас глазами, полными ужаса. – Как он… почему вы… но… твою ж! Но надо отдать им должное, увидев меня в ярости, мама и тетушки не на шутку смущаются. Я делаю глубокий вдох, пытаясь разобраться в своих мыслях. Но как в них вообще разобраться? С чего вообще начать? В конце концов, я решаю начать с самого простого вопроса: – Что случилось? Никто не отвечает. Все просто виновато переглядываются. – Старшая тетя, – рявкаю я. Тоненький голосок внутри меня пищит: «Ты не можешь так разговаривать со старшей тетей!» Но я тут же затыкаю его и указываю пальцем на старшую тетю. – Что случилось? Ты, рассказывай. Старшая тетя таращится на меня. – Мэдди… – Да? В этот же миг ее лицо морщится, и она со слезами на глазах начинает причитать: – Ты мне как до-о-очь! О боже, спасите меня от моих обдолбанных тетушек. – Да ладно, я тоже тебя люблю, старшая тетя. Тш-ш, все хорошо. Прости, что я накинулась на тебя. Я протягиваю руку и похлопываю ее по плечу, как надеюсь, ободряюще. Бросаю на ма умоляющий взгляд, но она только кивает, добродушно улыбается и начинает бормотать что-то о том, что у меня четыре замечательные матушки, что это замечательно, что вообще все замечательно. Как вдруг третий дядя начинает орать во всю глотку. Мать вашу, он снял кляп. Я бросаюсь к нему, понятия не имея, что буду делать, но не успеваю преодолеть и половины комнаты, как вторая тетя, ма и четвертая тетя прыгают на него, словно тигрицы на старую антилопу. Спустя буквально мгновение передо мной оказывается какой-то комок из людей, все кричат, визжат, барахтаются, а я просто застываю, как статуя, и вообще не понимаю, что делать. Всякий раз, наблюдая, как в фильмах вспыхивают драки, я бесилась, мол как же медленно реагируют главные герои. Но вот теперь я оказалась на месте этих главных героев и сама наблюдаю, как трое членов моей семьи борются с мужчиной, а я просто… не знаю. Что, черт возьми, мне сделать? Я хватаю лампу с прикроватной тумбочки и сжимаю ее, как бейсбольную биту. Но так и остаюсь на месте. Как мне в этой куче людей вычленить именно дядю? Что, если я случайно ударю ма? Что, если… Вдруг раздается стук. Кровь застывает у меня в жилах. Кто-то пришел. – Тихо! – шепчу я, полукрича. – Кто-то пришел. Весь этот комок людей на полу замирает. – Здравствуйте, мисс, это Дэн с ресепшена, – произносит человек из-за двери. Третий дядя, выпучив глаза, начинает кричать изо всех сил, но тут вторая тетя вскидывает ногу вверх и прижимается своим бедром прямо к его рту. Кажется, тай-чи все-таки нехило развивает гибкость. – Уборка не нужна, спасибо, – выкрикиваю я фальшиво веселым тоном. – Не могли бы вы открыть дверь, пожалуйста? Я бросаю взгляд на свою маму, тетушек и третьего дядю, а четвертая тетя шипит: – Иди. Избавься от него, быстро. Кивнув, я выхожу из спальни, закрывая за собой дверь. Делаю глубокий вдох, затем выдох, немного приглаживаю волосы и иду открывать дверь. Так, подбородок вверх и натянуть вежливую улыбку. Верно. Моя рука слегка дрожит, когда я тянусь к дверной ручке. – Здравствуйте, Дэн, – произношу я с наигранной бодростью.