– Что, сейчас? – Да, давай дерзай, настоящий мужчина. – Нейтан пришел, Нейтан! Нейтан! – кричит ма, вскакивая со стула и безумно размахивая руками, пока мы пробираемся сквозь толпу посетителей ресторана. Нейтан машет ей в ответ, но она продолжает махать и выкрикивать его имя. – Почему она никогда не радуется моему приходу так же, как твоему? – ворчу я. – Потому что я, по ее словам, «идеальный образец мужчины». Я закатываю глаза. Ну, вообще-то я согласна с ма, но Нейтану необязательно об этом знать. С прошлого года моя семья души в нем не чает, как будто он их долгожданный блудный сын, который наконец вернулся. Я переживала, что такое отношение моей семьи отпугнет его, но Нейтан, наоборот, с искренней радостью отнесся к такому вниманию. Когда мы подходим к ним, я вижу, что за столом сидят не одно, не два и не три новых лица, а… – Пять организаторов? – шиплю я. Нейтан сжимает мою руку. – Все будет хорошо. Мы поужинаем с ними и посмотрим их портфолио, а затем вежливо, но твердо скажем им «нет». Я делаю глубокий вдох. Я могу это сделать. Я взрослый, черт возьми, человек. Я могу дать отпор своей семье, особенно если речь идет о моей собственной свадьбе. И, несмотря на все шутки Нейтана, я знаю: если что-то вдруг произойдет, он всегда меня поддержит. Все улыбаются и машут руками, когда мы с Нейтаном подходим к столу и начинаем обходить всех по кругу, чтобы поздороваться. Приветствуем сначала старшую тетю, затем вторую тетю и так далее. Несмотря на то, что я приехала сюда со старшей тетей и остальными, мне все равно нужно еще раз поприветствовать их. После этого наступает время знакомиться с организаторами. Я не совсем так их себе представляла. За столом сидят пожилая женщина, возрастом примерно как старшая тетя, трое мужчин, в диапазоне от тридцати до пятидесяти пяти лет, и молодая женщина, на вид моя ровесница. Молодая женщина встает и с широкой дружелюбной улыбкой подходит, чтобы пожать руку мне и Нейтану. – Мэдди, так приятно наконец-то познакомиться с тобой. Я так много слышала о тебе, жду не дождусь твоей свадьбы. Ее улыбка такая заразительная, что я, не успев опомниться, уже улыбаюсь ей в ответ. Не хочу выглядеть так, словно уже приняла ее с распростертыми объятиями, поэтому гашу свою широкую улыбку до легкой ухмылки. Но потом женщина протягивает мне свою визитную карточку, и в этот момент я понимаю, что нам с ней суждено стать друзьями. Потому что на ее карточке красуется следующая надпись: СТАФАНИ ВЭЙТИНГ ТАНУВИДЖАЙЯ Фотограф Не нужно ждать, мы сделаем вашу свадьбу такой, как вам нужно! Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. – Кстати, там нет опечатки. Мое имя действительно пишется через «а», – говорит Стафани. Я встречаюсь с ней взглядом. – Очень жизненно, я тебя понимаю. – Я знала, что ты поймешь, Мэделин, – мрачно произносит она. – Когда твоя мама написала мне твое имя, я подумала: «Что ж, я просто должна познакомиться с ней. Она поймет, каково это – жить с именем, которое „неудачно“ пишется». – Я понимаю! – смеясь, говорю я. – Правда понимаю, еще как. Боже, бедняжка. Ты наверняка часто слышишь шутки про стафилококк? – Ага. А если в сочетании с моим китайским именем Вэйтинг? Вообще огонь. «Я жду, когда пройдет моя стафилококковая инфекция». Я слышу такое по меньшей мере пять раз в день. Мы сидим рядом, но я никак не могу прекратить смеяться. Старшая тетя прочищает горло, и мы со Стафани замолкаем. Когда все внимание переключается на старшую тетю, она указывает на меня. – Это Мэдди, невеста, а вот это Нейтан, жених. Пожилая женщина кивает и улыбается, как очень милая добрая бабушка. – Вай, такие милые, а. Она родит тебе таких же милых внуков, – говорит она маме. Ма жеманно улыбается, а пожилая женщина продолжает: – Вы должны сразу завести детей, обязательно, не будьте, как эти современные люди в наши дни, которые все ждут чего-то, ждут, а как дожидаются, вместо матки получают сухарик. – Ама! – начинает ругаться Стафани. Она поворачивается к нам. – Извините. Это моя бабушка, она просто, э-э, она… Эти чувства неловкости и некоего унижения, которые испытывает Стафани из-за своей семьи, согревают мою душу. Наконец-то есть хоть кто-то, кто действительно понимает, каково это – расти с такой семьей, как моя. – Не переживай, я все понимаю, – говорю я ей. – О, вы так правы, – отвечает моя мама бабушке Стафани. – Не знаю, почему современная молодежь тянет с этим, тянет, пока не дождется чуть ли не пожилого возраста! Нейтан утешительно гладит меня по спине. Я вижу, что он еле сдерживает смех. И рада, что он считает мою ма хотя бы забавной. – Пожалуйста, поешь, – говорит Стафани, кладя мне на тарелку Хар Гоу. Я решаю ответить ей взаимностью, поэтому накалываю на вилку Чар Сиу Бао и кладу ей на тарелку. Наши семьи делают то же самое: быстро берут пельмешки и перекладывают их друг другу на тарелки. Это выглядит как некое соревнование, чтобы показать, чья семья более воспитанная. Нейтан уже привык к этому, поэтому с удовольствием присоединяется, угощая старшую тетю самыми большими Сиу Май, а бабушку Стафани – самыми сочными Чунг Фан. При этом все перебивают друг друга, выкрикивая разные фразы вроде «Ох, не обращай на меня внимания, ты ешь, ешь» или «Вай, какой хороший мальчик». Вскоре тарелки у всех наполняются, и соревнование в итоге заканчивается вничью. Зато теперь мы, наконец, можем приступить к еде. Стафани откусывает маленький кусочек своего бао. – Итак, вкратце о нашей компании… – Она указывает на свою семью. – Как и у вас, у нас семейный бизнес. Моя ама – свадебный организатор… – О, вау. – Мне даже не приходится изображать изумление, ведь я и правда удивлена. – Это просто замечательно, танти, – говорю я, используя формальное индонезийское обращение «тетушка». – Организация свадеб – это такое сложное дело, особенно если речь идет о китайско-индонезийских свадьбах. Бабушка Стафани кивает с явной гордостью в глазах. – Вы можете называть меня амой. Называть кого-то другого «бабушкой» кажется предательством по отношению к моей покойной аме. Но в бабушке Стафани есть что-то теплое и родное, поэтому, несмотря на то, что мы только познакомились, мне уже очень хочется называть ее бабушкой. – Хорошо, ама. – Нейтан улыбается ей своей детской улыбкой. Она улыбается ему в ответ, и в этот момент я понимаю, что мы нашли организатора для нашей свадьбы. – Ама известна тем, что у нее самый зоркий глаз в нашей индустрии, – говорит Стафани. – Она ни одну деталь никогда не упускает. – О, это очень важно, – говорит старшая тетя, одобрительно кивая. – Да, в сфере организации свадеб нужно всегда держать ухо востро, потому что и там и тут могут накосячить, надо за всем следить, верно? Ама кивает и вежливо улыбается. – В молодости ама увлекалась охотой. Поэтому у нее в прямом смысле острый глаз. Она знает толк в свадебном бизнесе и не упускает ни малейшей детали, так что не волнуйтесь, вы урвали лучшего организатора свадеб, – говорит Стафани. Я не могу скрыть своего изумления. – Это так круто. Ама поджимает губы, как это делают люди, когда пытаются не слишком широко улыбаться, но выглядит это очаровательно. – А это старший дядя, – говорит Стафани, указывая на мужчину, сидящего рядом с амой. – Он занимается цветами и декором. – Здравствуйте, ом, – приветствую его я. «Ом» по-индонезийски означает «сэр» или «мистер». Он отмахивается от меня: – Нет, нет, зови меня просто дядя Джеймс. – Пишется Д-Ж-Е-М-С, – шепчет Стафани, и мне едва удается сдержать смешок. – В любом случае старший дядя славится своими букетами из лилий… – Я тоже славилась такими букетиками! – подхватывает ма. – Пока мой поставщик лилий… – И тут она запинается, поскольку, вероятно, осознает, что собиралась сказать. Пока мой поставщик лилий не отправился на тот свет благодаря моей дочери. – Пока она не перешла на пионы, – быстро добавляю я. Сердце бешено колотится. – О, айя, на пионы, да. – Ма слегка улыбается. – А можем мы посмотреть фотографии цветочных композиций? – спрашивает Нейтан. Я смотрю на него глазами, полными благодарности. – Да, конечно. – Стафани достает планшет и открывает галерею, прежде чем подвинуть его к нам с Нейтаном. – Вот, пожалуйста. Букеты и цветочные витрины оформлены очень искусно и гармонично, в них сохраняется идеальный баланс между цветами ярких и нейтральных оттенков.