Сглатываю, боясь что-то не услышать. Вновь прислушиваюсь. С кем он говорит? – Давай подкупим врача. Пусть завтра же ей сделает кесарево. Что?.. – А потом разберёмся, как отец мне бизнес передаст. Как и хотели. С ней разведусь, пацана заберу. Дальше уже, как обговаривали. Кровь стынет в жилах. Он сейчас серьёзно это сказал? Делаю шаг назад. Пол скрипит. Сглатываю, боясь пошевелиться. Не верю. Не могу этого сделать. Я так же тихо, пока не попалась, иду обратно. В ванную. Специально включаю воду, чтобы сделать вид, что мою руки. А сама сажусь на крышку унитаза и корчусь. Живот режет. Так сильно, что чуть не кричу. Тянет. Как иглой огромной пронзают. Не выдерживаю. Постанываю, чуть ли не скрючиваясь в три погибели. Живот только сделать это не даёт. Но была бы у меня такая возможность – я точно свернулась бы калачиком здесь на полу и прорыдалась. – Полина? – слышится отдалённо. Так обеспокоенно, будто я реально важна этому человеку. Нет. Ничего подобного. – Ты кричала? Шаги становятся громче, отчётливее. Как и голос. Который уже раздаётся над головой. – Ты в порядке? Его рука на плечо опускается. И именно там током бьёт. Дёргаюсь и шиплю сквозь зубы: – Уйди. Ему явно не нравится мой тон. Хоть лица и не вижу – знаю. – Я хочу искупаться. Это всего лишь ложные схватки. – Ты уверена? – Да. С неохотой, но уходит. А я закрываюсь изнутри. И понимаю, что мужчина был серьёзен в своих словах. Меня трясёт от одной мысли, что он избавится от меня. Заберёт сына. И что за дальнейший план? Что будет с ним? Слёзы по подбородку катятся. На грудь падают. И плохо становится. Какая же ты мразь, Богдан… Но нет. Я не позволю тебе разлучить нас с малышом. Даже если мне придётся встретиться лицом к лицу с человеком, который однажды уже выкинул меня на улицу. Я не знаю, к кому идти. У кого просить помощи. Только его. И если мне надо унизиться, чтобы спасти своего мальчика… Я согласна. На всё. *** Я узнаю, где работает Родион, благодаря телефону спящего мужа, и еду к нему в офис. Охранник никого не пропускал, но завидев мой большущий живот, сделал исключение. Я кивнула, отблагодарила его улыбкой и узнала, где находится кабинет Родиона. У него тут самый настоящий муравейник. Офисное здание в десяток этажей. Не всё, наверное, принадлежит ему, но… Не знаю. Я добираюсь до него быстро. Выхожу на нужном этаже и пока иду до приёмной – смотрю невольно в окно. И чуть не падаю на месте. До жути высоко… Как представлю, что падаю – голова кружится. Но дохожу до приёмной, где меня встречает симпатичная секретарша. С виду милая, добрая. До тех пор, пока рот не открывает. – Вы записаны? – противным голосом спрашивает. – Нет, – отрицательно качаю головой. – Но скажите, пожалуйста, своему боссу, что пришла жена его брата. Сглатываю и боюсь, что это не прокатит. – Да хоть дочь Ленина, – приспускает очки, осматривая меня. Жеста я этого не понимаю, если честно. – Без записи босс не принимает. Вот же… Я и так собралась с силами, чтобы сюда прийти. А сейчас… не знаю. Надежда тухнет. Хоть бери, прорывайся и так открывай. Двери неожиданно открываются, и я вижу Родиона. Смотрит на листы бумаги, которые через несколько секунд кидает на стол. – Дерьмо какое-то, – чеканит. – Пусть бухгалтер перепро… Он замечает меня, озадаченно приподняв брови. Не ожидал? Я тоже. Но… После вчерашних слов Богдана, которые до сих пор душу выворачивают, я не могу сидеть сложа руки. – Полина? Брата здесь нет. – Я… к тебе. Всё. Пути назад нет. Он осматривает меня с ног до головы. Явно уже надумал у себя в голове такого, что я и не представляю. – Проходи. Разворачивается, заходит обратно в кабинет. Я за ним. – Будешь что-нибудь? – спрашивает холодно. – Нет.