Она напугана, а я теперь ещё сильнее. Смотрю вниз, на своё мокрое платье. И… Чувствую схватку. Поднимаю взгляд на неё и начинаю паниковать. – Я рожаю, – выпаливаю, поняв это не сразу. И вместо того, чтобы звонить в скорую, прошу подругу: – Позвони Родиону. Несмотря на то, что я сейчас услышала, плевать. Это всё – враньё. Склейка, как сказала Настя. Но Касьянов-старший тот единственный, кому я могу доверять. Эпилог На следующий день – Как ты себя чувствуешь? – шепчет Касьянов, гладит меня по щеке и этого мне хватает, чтобы прикрыть глаза и почувствовать облегчение. Его поддержку, которая мне сейчас необходима. – Хорошо, – киваю. И говорю правду. Вчера вечером мне сделали кесарево и сегодня, несмотря на это, чувствую себя прекрасно. Мой малыш родился здоровым и сейчас сытый лежит в кроватке. – Тебя как сюда вообще пустили? Разве можно? – Можно, – улыбаясь, проговаривает. – Обмундирование видела? Указывает на свою белую накидку. – Я стерилен. Ну, и обещал, что не буду трогать ребёнка руками. Хотя это очень тяжело. Он такой… Миленький. Хотя знаешь, видел других детей. Они до жути страшные. Я смеюсь. – Матвейка потом ещё красивее станет… – Матвейка? Решила с именем. – Да, – киваю с опаской. – Тебе не нравится? – Прости, но последнее, что меня волнует… Имя моего сына. Уже его наличие приводит меня в дикий восторг. – Да, меня тоже… – сжимаю пальцами простынь. Как я рада, что он пришёл. А то схожу с ума. Я в платной частной палате. Вокруг никого. И даже поговорить не с кем. Настю не пускают, а больше мне и не с кем. Как хорошо, что Родион смог пройти… – Ты надолго? – Пока не выгонят, – усмехается, засунув руки в карманы халата. – Но думаю, что нет. Тебе ещё отдыхать надо. А мне домой ехать собирать кроватку и ждать выписки. Кроватка… – Тебе что-то нужно привести? – Нет, – мотаю головой. – Главное, сам приезжай… – Приеду. – Знаешь, что самое забавное? – Что? – Матвей не плачет. – А должен? – До твоего прихода он горло разрывал. А тут… Ты вошёл, а он не плачет.Смотрю на своего малыша к кроватке. Смотрит своими огромными глазищами в нашу сторону. Недавно покушал, хочет спать, но словно чувствует папу и боится что-то пропустить. – Мой мальчик, – как-то гордо произносит, вызывая мой смех. – Жду не дождусь вас дома. Думаю, надо будет переезжать. В той квартире слишком душно. – Мне неважно где, – признаюсь. – Главное, что… Вместе. Он чешет макушку, не может оторвать взгляд от малыша. – Ты поговорил с Ксюшей? – перебиваю всю идиллию. Меня очень мучает этот вопрос… Вчера, когда я позвонила ему и сказала, что у меня начались схватки – он приехал ко мне за пятнадцать минут. Быстро отвёз в больницу. Ложные схватки быстро прекратились, и я всё спокойно смогла рассказать мужчине. Он жутко разозлился, но буйствовать не стал. Видела, как он сдерживался, сжимая большие ладони в кулаки. В какой-то момент мне показалось, что он набросится на кого-нибудь, но нет. Заверил, что эти слова он не говорил. Да, такой диалог был, но… Всё это он говорил не про Ксюшу. А про меня. Только имя вырезано. И Богдан может это подтвердить. Не знаю. Я дура, снова доверилась. А потом схватки повторились. И тогда меня уже отвезли на операцию. Сейчас снова вижу его, и меня распирает от любопытства. – Давай не будем? – устало улыбается. – Тебе нужно отдыхать. Детский плач прорезает тишину палаты, и мужчина отстраняется от меня. Идёт к кроватке, что-то говорит, но я не разбираю. Постоянно клонит в сон. Я оставляю ребёнка на Родиона, хотя и червячок сомнения на миг закрадывается в сердце. Но я быстро это отпускаю. Ближе этого мужчины у меня никого нет. Поэтому… Закрываю глаза. И знаю, что ничего у них не случится… *** Время летит словно вода. Вытекает сквозь пальцы, оставляя после себя следы. Этот месяц даётся нам жуть как тяжело. Родион помогает мне справляться с ребёнком, несмотря на то, что сам впервые видел ребёнка. – Тебе помочь? Горячая ладонь опускается на живот и слегка поглаживает. Я переворачиваю котлетку с помощью лопатки и отрицательно машу головой. – Неа, – улыбаюсь и оборачиваюсь. Дотрагиваюсь губами до его щеки. – Хотя, да, дожарь котлетки. Я пойду к Матвею, покормлю его. Мужчина невесомо целует меня в губы, перехватывает лопатку и слегка толкает меня бёдрами. – Убирайся отсюда, женщина, – говорит несерьёзно, в шуточной форме. А я вздыхаю, снимаю с себя фартук и вешаю его на стул. Иду в детскую комнату. У нас всё прекрасно, хотя я порой чувствую, что что-то здесь не так. Это издёвка судьбы и Родион вот-вот предаст меня, но… Я отмахиваю это сосущее чувство каждый раз, когда вижу нашего сыночка. Стоит только глянуть, как мужчина обращается с ним – всё отходит на задний план. Просто накручиваю себя. Привыкла, наверное, видеть уже во всем плохое. – И? Чего ты там одна нашим сыном любуешься? – раздаётся за спиной. Прижимаю к себе сыночка, оборачиваюсь и улыбаюсь. – Я тоже хочу. Он оказывается возле меня, снова обнимает за талию. Его прикосновения всегда успокаивают меня и заставляют чувствовать в безопасности. Смотрит сверху вниз то на меня, то на Матвейку. – Ну ты глянь какой красавец, – довольно отзывается. – В тебя пошёл. – Ой, – отмахиваюсь. Вот же, знает, как заставить меня смутиться. – Так, – он тянет свои руки к ребёнку, и я не сразу понимаю зачем. Сам же меня к нему послал! – Отдай мне моего сына. – Это ещё почему? – хоть и спрашиваю, но передаю малышу ему в руки. А Родион, приподнимая наше золото, целует его в щёчку.