Но Влад своего добился, вернулся в действующую армию, теперь уже сотрудником Смерша, заместителем начальника отдела контрразведки стрелковой дивизии. За год капитан вырос до майора. Белоруссия, Варшава, затем Первый Белорусский фронт, падение Берлина. Иной раз вылезали наружу старые болячки, но он справлялся с хворью, продолжал нести службу. Теперь уже в условно мирное время. Глава четвертая Утром он вскочил в панике. Заспался ты, майор! Время не настолько мирное, чтобы посвящать его общению с Морфеем! Сотрудники уже бегали по зданию, переругивались. Над Берлином занимался новый день. Он вновь пролетел, как разогнавшийся воинский эшелон. Шла работа по спискам, фигуранты проверялись и перепроверялись. Оперативники сновали по разрушенному городу, дважды за день брали «газик», приписанный к отделу, и куда-то исчезали. Потом возвращались, уставшие, но довольные. – Испугался, командир? – проурчал Нагорный. – Думал, не вернемся? Тут мы, работаем как пчелки. К завершению дня список сократился до пяти человек. – Майор Запольский, – проговорил Нагорный. – Секретная часть, анализ поступающих разведданных. В день, когда мы работали на Потсдамской площади, покидал расположение, коллегам сказал, что решил пройтись по городу. Голос хрипловатый, рост и комплекция подходящие, имеет возможность добыть секретные сведения. Немецким языком владеет не идеально, но изъясняться может. Послужной список вполне приличный. Три года в действующей армии, два ранения. Но мы ведь не думаем, товарищ майор, что наш «крот» отлынивал от службы. Ему ничто не мешало прилично воевать, быть в фаворе у начальства и иметь правительственные награды. Это наш основной подозреваемый. – Капитаны Курицын и Жлобин, – принял эстафету Грамарь. – Оба трудятся в разведотделе, но по службе практически не пересекаются. Опытные боевые офицеры, имеют ворох наград. У первого за плечами сложная операция в Варшаве по обезвреживанию банды Каминского, у второго – Бреслау, где мы, как известно, не блистали, но все же город взяли. По всем параметрам подходят кроме одного. Пока не ясно, где они находились позавчера во второй половине дня. Но то, что отсутствовали на месте службы, известно доподлинно. Оба имели возможность выкрасть ценные сведения. Жлобин водит знакомство с капитаном Мещеряковой. Та работает в отделе снабжения и дорожной службы, то есть имеет доступ ко всем поставкам, осуществляемым в Берлин. – Майор Арбатов, – вступил в разговор лейтенант Романовский. – Строевая часть, работает с документами и донесениями. Имеет прекрасную возможность быть в курсе всех событий, происходящих в городе. Пока неизвестно, владеет ли он немецким языком. Коллеги уверяют, что нет, но это надо проверить. – Подполковник Кобзарь, – закончил оглашение списка Грамарь. – Обозно-вещевая служба. Именно к нему стекаются все данные о частях, расквартированных в Берлине, на основании чего он распоряжается продовольствием и обмундированием. В его ведении также квартирмейстеры. Он получает сведения, где и в каком количестве размещается личный состав. Немецким языком владеет на школьном уровне, но нам же больше и не надо. – Я вас понял, товарищи офицеры, – сказал Влад. – Хорошая работа, если вы ничего не упустили. Как насчет конфиденциальности? – Мы старались, – буркнул Грамарь, – Но сами понимаете, товарищ майор, земля слухами полнится. – Всю пятерку взять под наблюдение! – приказал Градов. – Если кто-то из них попытается скрыться, брать без разговоров. Основания можно не оглашать, время пока военное. Выясняйте, где находились позавчера Жлобин и Курицын. Снова прошла ночь, а к обеду следующего дня подтянулись свежие данные. – Уже не знаем, как изворачиваться, товарищ майор, – пожаловался на жизнь Олежка Романовский. – Ноги все стоптали. В общем, расклад такой. Два дня назад, когда «крот» шел на встречу с господином Краузе, капитан Жлобин уединился в каптерке с товарищем Мещеряковой. По официальной версии, помогал ей с документами, а фактически можно догадаться. Там они сидели часа полтора. Каптер сержант Бутырко, изгнанный из вотчины, в этом признался неохотно, умолял, чтобы его фамилия в деле не фигурировала, поскольку капитан Жлобин строго наказал блюсти секретность. Кобель он, товарищ майор, а никакой не «крот». – Капитан Курицын тоже не мог находиться в двух местах одновременно, – с важным видом проговорил Егор Грамарь. – Теперь мы точно знаем, где он был. Снова романтическая история, но несколько другого плана. Курицын находился на Анкерштрассе, это к востоку от Александерплац. Он при всем желании не смог бы добежать до Потсдамской площади. Смазливую вдову зовут Гертруда Шлоссер. Именно у нее и завис на полтора часа капитан Курицын. В принципе никаких законов, кроме моральных, он не нарушал, время было обеденное. Соседка описала капитана. Это точно Курицын. Из квартиры фрау Шлоссер доносились такие завораживающие стоны!.. – Не продолжай, – сказал Олежка. – Мы не завистники, но все равно заткнись. Думаю, фрау Шлоссер перестаралась с имитацией страсти. Ей просто нужен покровитель из числа офицеров Красной армии. Время нынче непростое, защита не помешает. – Ну что ж, вы снова славно потрудились, – заключил Влад, вычеркивая карандашом две фамилии. – Количество подозреваемых тает на глазах. Будет прискорбно, если список опустеет вовсе. – К тому и идет, – заявил капитан Нагорный. – Подполковника Кобзаря тоже придется исключить. Человек пожилой, возможно, перетрудился. В общем, два дня назад в интересующее нас время он находился в закрепленной за ним квартире на Александерплац, испытывал серьезное недомогание. Во время работы почувствовал себя плохо, попросил водителя отвезти его домой и провел в квартире пару часов. Потом ему стало легче, вернулся на службу. За медицинской помощью не обращался, просил водителя никому не говорить. Этот парень и сторожил квартиру, из которой, кстати, нет второго выхода. Именно он дал показания. У подполковника проблемы с легкими, что он тщательно скрывает, поскольку не хочет уходить со службы. – Надо же, – сказал Градов и вычеркнул третью фамилию. – С чем мы остаемся? – Пока не у разбитого корыта, – успокоил его Нагорный. – У нас еще имеются майоры Запольский и Арбатов. Первый, если помните, главный подозреваемый. Проходит службу в секретной части, имеет доступ к важным документам военного характера. Арбатов – строевая часть, тоже лицо во многом осведомленное, но я бы на него не ставил. Интуиция подсказывает, что это не то. Мы, кстати, проверили, Арбатов практически не знает немецкого, всегда обращается к услугам переводчика. Но примитивным набором владеет, говорит по-немецки с ужасающим рязанским акцентом. – Понятно, – пробормотал Градов. – Обоих надо взять под плотное наблюдение, но глаза не мозолить. Идея была не нова. Театральная постановка. Реквизит не требовался, дорогостоящее оборудование тоже. Актера заменил начальник радиоузла полковник Синицкий, любезно согласившийся выполнить просьбу контрразведки. Он сидел в своем кабинете, нахмуренный, деловитый, перебирал бумаги, рассыпанные по столу. Дверь в смежную комнату была приоткрыта, свет в ней не горел. Там расположились майор Градов, капитан Нагорный и герр Краузе, гвоздь программы. Немец сидел как на иголках, вертелся, постоянно сглатывал, дрожали руки на коленях. Он видел, что происходит в соседнем кабинете, но оттуда его заметить никто не мог. Романовский и Грамарь остались в коридоре. Там было людно, вряд ли их присутствие могло насторожить потенциального «крота». Первым в кабинет начальника радиоузла вошел майор Арбатов, подтянутый, импозантный, хотя и не сказать что рослый. Он имел настороженный вид. Все же не каждый день поступает просьба подойти к руководству смежного отдела. – Разрешите, товарищ полковник? Вызывали? Майор Арбатов. Градов вытянул шею, выглянул в кабинет. Майор обладал неплохой осанкой. Он небрежно отдал честь, как-то машинально покосился в черный проем. У него было нормальное, немного скуластое лицо, внимательные глаза. – Подождите, точно, – пробормотал Синицкий, тасуя кипу бумаг, мельком глянул на посетителя и спросил: – Вы же из строевой части, майор? – Так точно, товарищ полковник. – Арбатов заметно расслабился, сделал доброжелательную мину. – У вас какие-то вопросы? – Это не по вашей линии? Можете разобрать, что здесь написано? Посыльный принес бумаги и, видимо, ошибся. Майор подошел, взял со стола листок. Брови его от удивления поползли вверх. – Здесь текст на немецком языке, товарищ полковник. Печать канцелярии Имперского банка. – Это точно не по вашей части? Можете прочесть? Арбатов пожал плечами и что-то приглушенно забормотал. Он говорил нечетко, глотал окончания, отдельные слова игнорировал, другие зачем-то разбивал на части, читал по складам. Влад видел, как напрягся и вытянул куриную шею герр Краузе, затаил дыхание. – Тарабарщина какая-то, – сказал Арбатов. – Прошу простить, товарищ полковник, но я не силен в немецком. Это мягко сказано. Но я понял, что это некое платежное поручение одного из департаментов банка. Этой бумаге несколько месяцев, и она не имеет отношения к нашему ведомству. Боюсь, это просто мусор. – Вот умники, подбрасывают всякую гадость, – пробормотал Синицкий. – Спасибо, майор, извините, что отвлек от работы, можете идти. Майор Запольский пожаловал тут же. Оперативники не успели сделать выводы. Он был крупнее предыдущего посетителя, с массивной квадратной челюстью и, в отличие от Арбатова, не лучился добродушием. Офицер настороженно посмотрел по сторонам, покосился на приоткрытую дверь в кладовку, потом отдал честь и исподлобья уставился на хозяина кабинета. История повторилась. В ней опять фигурировал тот же документ с немецким текстом. Господин Краузе снова напрягся и вытянул шею. Запольский не мог взять в толк, чего от него хотят, с недоуменным видом прочитал документ, потом покачал головой и протянул его полковнику. Дескать, не наша тема, сами разбирайтесь. – Вы уверены, майор? – спросил Синицкий. – Прочитайте, что там написано. Я, кстати, тоже пытался, – не без бахвальства сказал полковник. – Решил заняться на старости лет немецким языком, думаю, наше соединение надолго задержится в Германии. Произношение, конечно, ужасное, большинство слов не понимаю. У вас же нет проблем с этим? – Проблемы есть, товарищ полковник, – отозвался посетитель. – Но язык, в принципе, учил, кое-что понимаю и могу читать. – Прочтите хотя бы часть, – попросил полковник. – Хочу послушать, как звучат эти грубые слова. Запольский пожал плечами, начал читать, потом поморщился, вернул лист и заявил: – Прошу прощения, товарищ полковник, у меня много работы. Эта бумага не имеет к нам отношения. Это банковский документ. Перешлите его финансистам. – Да, конечно, – сказал полковник. – Примите извинения, майор, что пришлось отвлечь от работы. Вы свободны. Майор Запольский, не скрывая раздражения, покинул кабинет, захлопнул дверь. Градов поднялся, включил свет в каморке. Нагорный напрягся, безотрывно смотрел на Краузе. – Вы закончили свои игры, товарищи офицеры? – донесся из кабинета ворчливый голос Синицкого. – Да, товарищ полковник, вы выступили превосходно. Одну минуту, если позволите. У Краузе подергивался левый глаз, бегали зрачки. Этот тип был в своем репертуаре. Он отдувался так, словно поднялся на высокую гору. – Он был здесь, господин майор. Я узнал голос, да и не только его. Совершенно точно, это был тот самый человек, который подошел ко мне на рынке. У капитана Нагорного зажглись глаза. Он тоже волновался, облизывал губы. В такие моменты все вокруг казалось офицерам несущественным, работа увлекала их целиком, бурлил адреналин. – Я же говорил, командир, это Запольский. Надо его брать, теперь не уйдет, сукин сын. Вроде все правильно, надо брать, по крайней мере, не спускать с предателя глаз. Но майора смутило поведение Краузе. Тот смотрел как-то странно, с поволокой, видимо, подвергал анализу собственные ощущения. – Вам слово, герр Краузе, – без нажима сказал Градов. – Вы уверены, что последний посетитель и есть именно тот человек, который подошел к вам на рынке? – Что вы, господин майор, я такого не говорил. – Краузе начал покрываться пунцовыми пятнами. – Это не он, совсем другой тип, иной голос. Человек, который хотел передать мне записку, это тот, первый. – Вы серьезно? – Влад растерялся. Это было неожиданно. Он нервно рассмеялся. Все присутствующие уставились на него круглыми глазами. – Давайте уточним, герр Краузе. Вы узнали человека, которого мы ищем? Им оказался предыдущий посетитель? – Конечно, я об этом и говорю, – заявил Краузе. – Это точно он, можете не сомневаться. – Что он говорит, командир? – зачастил Нагорный. – Я не совсем понимаю. – Говорит, чтобы ты выбросил к чертовой матери свою интуицию! Запольский не «крот»! Это Арбатов!