— Ладно, сама всё решила, сама и выбирайся, шанс я тебе дал. Встав, я направился к выходу. За всё время разговора я смотрел на неё исподлобья, из-под низко надвинутого козырька бейсболки. Та это восприняла без напряга, но я старался не мелькать в камерах наблюдения. А когда дамочка в какой-то момент обернулась ругнуть какую-то девушку, что проходила сзади и задела её, незаметно закинул в её сумку следящий жучок. У сумки замок был сломан, похоже, её хозяйка изрядно поистаскалась, если её не выбрасывает. Сейчас времени заниматься дамочкой не было, я даже не узнал, как её зовут, честно говоря, без интереса и без надобности, но чуть позже, ближе к вечеру, вернёмся к этому. Скажу честно: то, что бомж признан официально мёртвым, немного напрягло, переоформление может затянуться. Фигня, напишу задним числом договор купли-продажи и расписку на получение денег и оформлю гараж на себя. Немного больше денег на подписание всех бумаг уйдёт, но сделают. Тут главное узнать, когда бомж умер, в Сети найду эту информацию или в архиве. Отойдя подальше от кафе, на всякий случай пару раз проверился, было что-то такое непонятное, неосознанное, будто кто-то смотрит в спину. Это заставляло нервничать. Никакой слежки не заметил, однако интуиции привык доверять. Причём ладно бы это только сейчас я чувствовал, восемь дней уже что-то такое улавливал. Тут или суперпрофи против меня действовали, или паранойя разыгралась. Я думаю, всё же первое. Я достал все телефоны и вытащил все аккумуляторы. Это фактически официальные следящие и подслушивающие средства при определённой технике на руках. У госструктур такие должны быть. Я остановил такси и велел везти к рынку. Паранойя с отъездом не только не утихла, а ещё больше разыгралась, вещун, похоже, сработал. Блин! Где же я накосячил, что на меня неизвестные смогли выйти?! То, что наблюдение имеется, я уже нисколько не сомневался, встреча с дамочкой прибавила уверенности. Правда, встречу с Чёрным отменять не стал, если дамочка — подсадная утка, всё будет в тему. Добравшись до рынка, я затерялся в толпе и свистнул пару кошельков, сами подставились, раззявы, но это так, не озорство, а практики для. Сунул оба в карманы двух полицейских, что прогуливались по территории рынка. Кстати, уверен, что они на прикорме Чёрного. Подойдя к кафе, я не стал заходить, хотя изнутри меня было хорошо видно, окна большие, обзорные. Заметив Бая, он находился тут же, махнул ему рукой, прося выйти наружу. Подставлять Чёрного тоже не хотелось, тот не в теме и по левому делу может влететь. — Ты чего? — удивлённо спросил Бай, выходя наружу. — Заходи, ждут уже. Проблема. Меня пасут, и пасут не менты, их бы я срисовал, или контора, или ещё кто. Очень ловко работают, только на мелких недочётах засёк, да и вещун ты мой знаешь, а он орёт благим матом, что всё плохо. Телефоны выключил, позвонить не мог, подставлять не хотел. Сам понимаешь, зайду, так нас с Чёрным связать друг с другом могут, а ты из одного детдома со мной, меньше вопросов будет. — Понял. — Сразу напружинившись, Бай, стараясь делать это незаметно, бросил несколько пристальных взглядов вокруг. — Ты узнай у Чёрного, захочет ли он со мной встречаться при таких перспективах. — Жди тут, я быстро. Бай ушёл, и я увидел через окна, как он подошёл к Чёрному, высокому худому мужичине с длинными распущенными чёрными волосами. Все Чёрного считали цыганом, внешность была очень колоритная, или за итальянца его можно принять, но ни тем, ни другим он не был, чистый русак. А кличку ещё в детстве получил, фамилия у него была Панкратов, но на актёра похож не был. Я видел, как Чёрный кивает, слушая Бая, и изучающе разглядывает меня. Потом было небольшое движение в зале, и через пять минут ко мне вышел Бай с небольшой сумкой с наплечным ремнём. — Держи. Внутри килограммовый пакет с сахарной пудрой, упакованной под наркоту. Проверим. Мы такие обманки уже не раз пускали, один раз помогло, взяли менты курьера. Ха. Отнесёшь к ресторанчику Чёрного, что у радиорынка находится. — Лады. Топтуна за мной пускать не надо, срисуют. Если вечером не отзвонюсь, значит, взяли. Мы ударили по рукам, и я, проверяясь, причём делая это слегка, едва уловимо, но топорно, чтобы мои дёрганья было реально заметить, двинул к одному из выходов. Взяли меня, когда я в троллейбус проходил, прямо в дверях на первой ступеньке. Почти сразу зафиксировали руки и заткнули рот, когда я заорал о насилии и педофилах. Только успел первую фразу прокричать, как заткнули меня ударом в солнечное сплетение. Два крепких парня, в обычной, ничем не примечательной одежде, сверкнули удостоверениями сотрудников МВД, успокаивая граждан, причём фальшивыми. Милиции уже несколько лет как нет, у нас полиция. А ловко придумано, с виду не поймёшь, а прихватят — и предъявить нечего, удостоверения-то явно под подделку не попадают. Издалека и не поймёшь, что показывают не совсем то, что нужно, лажу. Руки мне завернули за спину, один шепнул, мол, буду орать, почки опустят. Так что меня, замолчавшего и полусогнутого, сумку уже сняли, подвели к резко затормозившей у остановки иномарке, серому «опелю», и закинули на заднее сиденье, стиснув своими тушами с двух сторон. Когда ещё меня вели к машине, я заметил, что у киосков, привалившись плечом к одному из них, стоял Бай и, докуривая папироску, с интересом следил за происходящим. Ехали молча, я пытался немного ослабить оковы, скинув их ниже к кистям рук, но за этим следили, так что снова получил ударом локтя в живот и предупреждение: — Не шебуршись, иначе все зубы в желудок вобьём. — Я запомню, — ухмыльнулся я, но последствий за мою наглость не было. Пока ехали, я анализировал ситуацию. То, что не менты задержали, факт, уже убедился. Парни одинаковые, будто из одной коробки с яйцами. Хотя даже не братья. Но манера носить одежду, военная выправка, одинаковые уставные стрижки и постоянное отслеживание ситуации вокруг навевали нехорошие мысли. Это или контора, или частная охрана, но очень крутая, как раз, возможно, из отставников конторы или уволившихся. То есть профи довольно высокого класса. Думаю, всё же контора, слишком ловко меня вели и не менее ловко взяли. До последней секунды я их не замечал, это нужно врождённое умение двигаться, чтобы на них не фокусировался взгляд. Моргнул — и вот они, стоят рядом да ещё руки тебе крутят. Не люблю иметь дело с профессионалами, никогда не поймёшь, что от них ждать, особенно от тех, кто любит импровизировать. Сам такой. С дураками та же ситуация. Дураки как раз куда более опасные, эти вообще туши свет. Ехали мы не так и долго, даже район не покинули, как подъехали к зданию банка, ворота открыл охранник, и мы заехали во внутренний дворик. Всё, что я видел, ясно давало понять, что взяли меня всё же частники. Вот интересно, где я им дорогу перешёл? Надеюсь, тут же и выясню. Машина остановилась у ряда других авто. Следом за нами заехал развозной фургон с парой антенн на крыше. Уж не с помощью ли него меня вели, вернее, того оборудования, что внутри? Видимо, операцию по слежке приказали свернуть, раз фургон в гараж решили загнать. Ну и что совсем мне не понравилось — слишком много мне засветили, чтобы оставлять в живых. Хотя, может, я и нагнетаю обстановку, кто его знает, из-за чего меня так искали. Не-е, бабёнка точно подставная. Значит, вычислили мой гараж, наблюдая за мной, выяснили, кому он принадлежит, и направили её, надеясь спровоцировать меня. А молодцы, фактически удалось. Кстати, а вот об арендованном гараже знать они не могут, если следят меньше десяти дней. В последнее время я только в купленном был, раза три, а тот недели три не посещал, нужды не было. Меня вытащили из салона и, поставив к боку машины, раздвинув ноги шустро и качественно обыскали. Даже зашитую отмычку нашли в полах куртки. Я же говорю, профи работали. Потом меня подвели к чёрному входу здания, камеры как я вижу, повсюду понатыканы, но что странно, все, а они управляются дистанционно, повёрнуты так, чтобы, где мы шли, была мёртвая зона. Внутри здания камеры просто не работали. А вот это совсем плохо, если местные заранее стараются обезопасить себя на случай проверки. За дверью был тамбур, но повели меня не наверх, где кабинеты начальства, а вниз. Сперва тяжёлую, явно бронированную дверь открыли, за которой я обнаружил помещение с банковскими ячейками, а потом другую. Мы находились в банковском хранилище, это без сомнений. Только кроме хранилища здесь были оборудованы камеры для содержания узников или неугодных хозяевам лиц: в коридоре, по которому меня вели, было несколько дверей с глазками и отверстиями для подачи пищи. Всё как в настоящей тюрьме. Когда дверь за спиной лязгнула, мне ещё и пинка для ускорения дали, и я, потирая больное место, лёг на койку. Тут даже цепи из стены торчали, в углу параша. Окна нет, лишь два вентиляционных отверстия. Что отметил — конвоиры не обменивались ни единым словом, молча шли, только эхо шагов да лязг ключей в замке. Заложив руки за голову и разглядывая потолок, освещённый тусклой засиженной мухами лампочкой, я размышлял. Странное дело, взяли меня какие-то левые, что надо, не говорят, постоянно намекают, если раскрою рот, что-нибудь мне сломают. В общем одни непонятки и никакой конкретики. Тут сколь угодно гадай, пока не скажут и не узнаешь, из-за чего сыр-бор. При этом я особо не отчаивался, хотя знал, живым меня отсюда точно не выпустят. Слишком много деталей было увидено, чтобы сомневаться в обратном. Судя по внутренним часам, время ближе к обеду, есть хотелось. Я ещё в машине начал прорабатывать схему побега, а когда до камеры довели и запихнули в неё, план уже приобрёл конкретику, есть о чём подумать и прикинуть. Что плохо, охраняется здание как банк, чем в сущности и являлось, придётся повозиться, однако в себе я был уверен. Да, честно говоря, шансы сбежать у меня ещё во внутреннем дворике были, но я ими не воспользовался, причина банальна: хотел знать, кто и зачем, с какой стороны ждать удара, а раз они сами меня сюда привели, значит, разговор будет. Причём не скоро, видимо, хозяин и заказчик или занят, или, что вероятнее, просто отсутствует. Что ж, подождём. Прикрыв глаза, я решил отдохнуть перед предстоявшим боем, не особо паникуя или рефлексуя. Не тот я человек, чтобы паниковать. Сон не шёл, мысли текли лениво, поэтому я перевёл их на свои планы. У каждого человека есть цель, к которой он стремится, и у меня она есть. У меня не было ничего глобального, я не собираюсь менять историю или лезть в правительство, не тот человек. Я бы даже сказал, совсем не тот, как раньше шарахался от кресла правителя или чиновника, так и сейчас буду как от чумы убегать. Нет, единственная моя цель — это Свобода, с большой буквы. Опыт жизни и странствия в одиночестве у меня уже был, причём мне настолько это нравилось, что ничего менять в своей жизни я не хотел. Путешествие на своей яхте вокруг Филиппин и Индии до сих пор греет воспоминаниями, дикие уголочки природы, где ещё не ступала нога человека. Как же я хочу возвращения всего этого! Очень хочу, брежу этим. Вот человек я такой, вдали от Родины хочу обратно, а на месте — сделать всё, чтобы свалить с неё. Русский, что ещё тут скажешь. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Выгодно купить можно у нашего партнера.