Вскинул взгляд. Отец уже снова надел очки. Его глаза были прищурены, а смуглое лицо казалось уставшим. Лида говорила, что у них важные сделки. В отличие от меня, она следила за делами отца, я же ни на миллиметр не хотел касаться семейного дела. У меня были свои планы на жизнь, перенимать борозды у отца - нет, ни за что. Мы всю жизнь с ним воевали по этому поводу. - Ну, вот и увидел. Отец вглядывался в мое лицо так, словно бы пытался найти в нём какой-то ответ на свои вопросы. Некоторое время мы молчали, затем он, опомнившись, наклонился к своему столу и набрал секретарю. - Настя, принеси, пожалуйста, два кофе ко мне в кабинет... Да, конечно, спасибо. - Положил трубку и повернулся ко мне. - Как твоя учёба? Кураторская деятельность? Мне говорили о твоих успехах. - Кроме выдумки Балашовой с поездкой в лес с толпой студентоты, в целом, ничего. Лицо отца помрачнело. - Мы максимально содействовали лечению Алисы после того случая....А Балашова...Она не виновата. В конце концов, это был эксперимент... Интересная задумка или что-то такое... Вечно он эту дуру выгораживает. Бесит, аж зубы сводит. - Интересно, а если бы Ада бы не побежала спасать Бергер, - протянул я, изо всех сил стараясь держать себя в руках. - Как думаешь, кого бы быстрее раскатали меня или Балашову? - Серёжа, - отец нахмурился. - Хватит. Я благодарен Аделине, но выразить эту благодарность лично ей не могу - она падчерица Стрижова, и ты сам понимаешь ситуацию. Не понимаю, что ты хочешь от меня? - Чтобы ты помог ей. Отец вскинул брови. Удивленно уставился на меня и развел руками. - Помочь? Как помочь? Аделине Лисинцевой? Коротко пересказал отцу суть вопроса. Главное - нужны были люди, которые могли организовать подмену документов и отъезд Мерцаева и Лены, мамы Аделины. Отец выслушал меня, ни разу не перебив. Чем ближе я подходил к завершению повествования, тем больше он хмурился. - Хм... Та ещё история. Что ж... Зная Михаила, сочувствую Елене и её дочери, но... - Но? - ледяным тоном вопросил я, готовясь к худшему. - Почему тебе есть дело до всего этого? Отец неопределенно обвел руками пространство и посмотрел на меня. Я же, вскинув лицо, процедил: - Догадайся. Уставился на меня. На лице его практически невозможно было прочитать что-либо, но в глазах теплилось любопытство.