∞ — А я-то гадала, кто здесь, — сказала появившаяся в дверях кукольного домика Сюзанна Чанс. — Я так и думала, что это ты. Мать Карли была в накинутом поверх ночной рубашки атласном халате, перетянутом поясом, и я готов был поклясться, что она, перед тем как проверить, кто в домике, сделала макияж. Подойдя к кофеварке, Сюзанна приготовила себе кофе. Обхватив кружку обеими руками, она уселась на диван напротив меня. Внешне Сюзанна выглядела так, как должна была бы выглядеть через двадцать пять лет Карли, хотя она до сих пор старалась представить себя как старшую сестру своей дочери. Своего единственного ребенка она воспитывала так, чтобы сделать из него свою полную копию, с тем же самым честолюбием, тем же самым обаянием, тем же самым стремлением добиваться успеха. Юность свою Карли провела, следуя этим чертежам под бдительным присмотром матери. — Как ты, Дилан? — спросила Сюзанна. — Не нахожу себе места. — Да, конечно. Мы с Томом опустошены. Я каждый день просыпаюсь и не могу в это поверить. — Я вас понимаю. Сюзанна отпила глоток кофе. Пар из кружки поднимался у нее перед лицом. Она сказала, что опустошена смертью дочери, и я не сомневаюсь, что так оно и было, однако Сюзанна Чанс старательно скрывала свои чувства. А муж ее был поэтом, с душой нараспашку. — Если хочешь, можешь остаться здесь на ночь, — добавила Сюзанна. — Спасибо. Вы очень любезны. Но мне просто было нужно снова почувствовать Карли. Вот почему я сюда приехал. Сюзанна обвела взглядом кукольный домик и рассеянно улыбнулась. Возможно, утрата близкого человека всегда заставляет критически задуматься о себе. — Даже не знаю, подходящее ли здесь для этого место. Думаю, Карли сама чувствовала себя здесь куклой. Чем-то искусственным. Ненастоящим. Игрушкой. Это моя вина. Скажу честно: до знакомства с тобой моя дочь никогда не была счастлива. И если тебе порой казалось, что я тебя недолюбливаю, возможно, причина именно в этом. Я не знал, что ответить на это, поэтому промолчал. — Карли рассказала мне, что произошло у них со Скотти Райаном, — продолжала Сюзанна. — Она не могла себе этого простить. Это была глупая, пьяная, сиюминутная ошибка, не имевшая никакого отношения к ее чувствам по отношению к тебе. Надеюсь, ты это понимаешь. — Теперь понимаю. — Ты ее простил? — У меня так и не было возможности. — О, Дилан! — Выпив кофе, мать Карли отвела взгляд, и у нее в глазах блеснули слезы. Встав, она подошла к раковине, тщательно вымыла кружку и вытерла ее полотенцем. Сюзанна всегда была точной и аккуратной. Убрав кружку в шкафчик, она укуталась в халат. Подойдя к двери, мать Карли открыла ее, словно собираясь уйти, не сказав больше ни слова, но когда в домик ворвалась ночная прохлада, она заколебалась. — Я должна тебе кое-что сказать. Я знаю, что ты сделал. Я это понимаю, хотя и не могу оправдать. — Что вы имеете в виду? — Я знаю, что ты после этого случая встречался со Скотти. — Да, встречался. — Зачем, Дилан? Почему ты не мог все оставить? Я пожал плечами, потому что у меня не было оправданий своему поведению. — Я не собирался с ним встречаться. Это произошло случайно. Он оказался там, я оказался там. Мне следовало пройти мимо, но я не сдержался. Я обвинил во всем Скотти, в то время как должен был винить только себя самого. Хотя это не меняет того, что он сделал. — Ну, полиция уже знает, — сказала Сюзанна. — Полиция? — Да, мне позвонили. Здание числится за нашим агентством, поэтому полицейские позвонили мне, чтобы узнать, знаю ли я что-либо. У них есть твое описание, Дилан. Есть свидетельница, видевшая, как ты выходил из дома. Извини, я не смогла солгать. Я рассказала о том, что произошло с Карли. Боюсь, теперь у полиции также есть и мотив. — Сюзанна, о чем это вы? — Полиция знает, что это ты убил Скотти, — ответила она. — Мне сказали, что ты ударил его ножом в сердце. Он мертв. Глава 9 Вернувшись в гостиницу, я ожидал увидеть там полицию, приехавшую, чтобы меня арестовать. Но нет, в пять часов утра в фойе было тихо и пусто. По-видимому, полицейские не знали, что я ночую здесь. Я испытал облегчение, поскольку мне требовалось время подумать, определить, что делать и куда идти. Скотти Райан мертв. Мужчина, у которого была связь с моей женой, убит. Это я его убил. Вот только я этого не делал. Я ударил Скотти в лицо и ушел, оставив его одного, окровавленного, но живого. Да, мне действительно хотелось его убить. Это была правда, и я не мог ее отрицать. Заходя в здание, я был переполнен яростью и жаждой мщения. Но если бы я схватил нож и вонзил его в грудь Скотти, я бы это помнил. Помнил бы? Или моим разумом завладел кто-то другой? Человек, пришедший сюда, чтобы убивать. Как заявило явившееся мне видение. Поднявшись на лифте наверх, я вошел в свой номер. Я валился с ног от усталости. Закрыв за собой дверь, я привалился к ней спиной, дыша медленно и глубоко, стараясь успокоиться. Стараясь думать. Найти какое-либо объяснение происходящему. Вот только я сразу же почувствовал что-то неладное. В воздухе присутствовал посторонний запах, резкий, сладковатый аромат, ударивший мне в нос. Я обвел взглядом комнату, мгновенно пробужденный нахлынувшим адреналином. Кровать была не заправлена. Покрывало валялось на полу, белье было смято. Я оставил номер не в таком виде. Горничная уже давным-давно убрала здесь, и с тех пор я в кровать не ложился. Уходя на встречу с Евой Брайер, я бросил взгляд на аккуратно разглаженное покрывало. Кто-то побывал здесь. В моем номере. Это напоминало зловещую шутку: «Кто спал в моей постели?» Мои глаза медленно впитывали детали. На подоконнике стояла пустая бутылка из-под виски, отражая огни города за окном. Это была та самая бутылка, которую откупорил я сам. Я выпил три стакана. Или четыре? Неважно, теперь бутылка была пустой, и рядом с ней стояли два стакана. Подойдя к подоконнику, я заглянул в стаканы и увидел на дне воду. Растаявший лед. Лед? Я никогда не кладу в виски лед. Взяв второй стакан, я увидел на нем красное пятно. Губная помада. Здесь были двое: мужчина и женщина. Я снова осмотрел комнату. Только теперь я заметил разбросанную у кровати одежду. Женскую. Пестрое платье лежало складками, как аккордеон, словно его сбросили с обнаженных плеч и бедер. Рядом валялся кружевной лифчик. Бледно-лиловые трусики. Черные туфли на шпильках, скинутые с ног. От одежды и кровати исходил сладостный аромат только что раскрывшегося бутона, который я ощутил, едва войдя в номер. Теперь я его узнал. «Одержимость». И тут я вздрогнул, услышав стук дверной ручки. Я был в номере не один. Оглянувшись на дверь ванной, я увидел в щели свет. Дверь открылась, и в полумрак комнаты вышла Тай. Проникающие в окно отсветы огней Чикаго озарили ее обнаженное тело, блестящее после душа. Тай вытирала длинные волосы, держа в руках полотенце, закрывающее лицо. Я увидел ее выступающие ключицы, узкие бедра и поджарые ноги и все остальное, разумеется. Шоколадно-коричневые твердые соски выступали из небольших грудей. Треугольник между ногами чернел курчавыми волосами. Бросив полотенце, Тай увидела меня. Ее ярко-алые губы изогнулись в сексуальной улыбке, черные глаза буквально пожирали меня. — О, привет! Я думала, тебе нужно было уйти. Я рада, что ты остался. У меня не было времени спросить у нее, что происходит. Тай приблизилась ко мне, сплела руки у меня на затылке и приклеилась губами к моим губам. Ее обнаженное тело прижалось ко мне, нежное и мягкое. — Ты холодный, — прошептала она. — Ты выходил на улицу и вернулся? Я по-прежнему не мог найти слов. — Дай я тебя согрею, — продолжала Тай, путешествуя руками вниз по моему телу, забираясь мне в штаны. Хотя мои гормоны требовали продолжать, я оторвался от нее и отступил назад. Тай удивленно посмотрела на меня: — Что случилось? — Я не могу. Она снова улыбнулась: — О, мне кажется, прекрасно можешь. Я чувствую, как кто-то просыпается. — Тай, не в этом дело. — А в чем? — Тай всмотрелась мне в лицо, и, должно быть, в выражении его было нечто такое, отчего она вдруг почувствовала себя голой. Она села на кровать и закуталась в смятую простыню. Ее улыбка погасла: — Так, понимаю. Тебе стыдно. Ты сожалеешь о том, что у нас это было, правильно? Я посмотрел на постель, от которой буквально пахло сексом. Мы с Тай занимались любовью. На каких-то задворках своих воспоминаний я чувствовал ее под собой, ощущал ее ноги, крепко обвившие мне спину, чувствовал, как глубоко погружаюсь в нее. Однако на самом деле это были не мои воспоминания. Это был не я. — Все в порядке, — продолжала Тай. — Я сказала, что никаких обязательств, и я не отступаюсь от своих слов. Но я все равно рада, что ты позвонил. Ты обратился ко мне, когда тебе был кто-то нужен, а именно этого я и хотела. Но я понимаю, что теперь тебя мучит сильная боль. — Тай, я сожалею… — начал было я. — Не извиняйся. Я уйду. Когда ты сказал, что тебе нужно выйти, проветрить голову, мне следовало самой догадаться. Я сел на кровати рядом с ней, стараясь найти, что сказать. От того, что сказала мне Тай, от того, что я увидел в комнате, у меня голова шла кругом. — Тай, пусть это покажется тебе полным безумием, но мне нужно, чтобы ты рассказала, что именно произошло между нами этой ночью.