Часть 3 из 20 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Если бы не седина, Юрий Петрович выглядел бы значительно моложе своих шестидесяти четырех. Среднего роста, полноватый, но не жирный, одетый всегда добротно, чуть старомодно, он походил на солидного чиновника. Серые глаза Юрия Петровича смотрели на мир не испуганно и загнанно, а равнодушно, порой насмешливо и никак не выдавали внутреннего состояния «финансового магната», а с недавних пор и организатора двух убийств. Чувствовал же себя Юрий Петрович отвратительно, а когда увидел мужчину, который прошел мимо его кресла в сторону туалета, вытер ладонью покрывшийся испариной лоб.
Звали этого мужчину незатейливо – Иван. Познакомился с ним Юрий Петрович много лет назад, когда Иван, демонстрируя свое мастерство, вошел в квартиру Лебедева бесшумно, словно замки на дверях отсутствовали, и, передав привет от солидного человека, предложил услуги профессионального убийцы. Юрий Петрович тогда сдержанно отказался.
Три дня назад Иван появился в гостиничном номере, который занимал Лебедев. Дверь была заперта, ключ остался в замке, но гость не постучал, вошел тихо и спокойно, кивнув, опустился в кресло.
– Мне передали, что у вас проблемы. – Иван взял со стола бутылку коньяка, плеснул в стакан чуть-чуть, смотрел безразлично.
– Были! И очень серьезные! – взорвался Лебедев. – Вы опоздали! Несколько дней назад я был бы несказанно рад вашему визиту, а сегодня – простите.
Губы у гостя скривились в улыбке, а глаза – белые, без зрачков, пустые – смотрят и не видят, как и много лет назад.
– Занят был, – он совершенно неожиданно по-человечески, даже заразительно, рассмеялся. – Да не боись, не сидел. Такие, как я, не садятся; как минеры, в госпиталь не попадают, ошибся – и в распыл. Я работал, приятель. – Иван пригубил коньяк и пояснил: – Я когда подряд беру, адреса не оставляю. Объявился днями, нашли, о твоих заботах шепнули.
– Ох и много же я не знаю! – удивился Лебедев.
– Тебе повезло, долго жить будешь, – философски изрек Иван, катая в ладонях стакан с несколькими граммами коньяка.
Неожиданно Лебедев увидел гостя совершенно иными глазами. Взгляд упал на пальцы Ивана, зацепился: они были длинные, тонкие, с широкими плоскими ногтями, очень коротко остриженными, стерильно чистыми, какие порой бывают у врачей.
Лебедев мазнул взглядом по лицу Ивана и неожиданно понял, что первоначальное, давнишнее впечатление о рабоче-крестьянском происхождении гостя неверно. Наемный убийца был замешен на иных дрожжах, и обмануться мог только человек, желавший быть непременно обманутым. И тут Лебедев вспомнил, что совсем недавно сам представлялся Иваном Ивановичем, понял, что гость над ним давно потешается.
– Смотришь на твое лицо, словно в «Вечерке» рубрику новостей читаешь, – сказал Иван, поднимая верхнюю губу и обнажая ровные белоснежные зубы. – Очень удивительно, что ты до сих пор на свободе.
– Обмишурился, за другого тебя принял, – признался Лебедев. – Исправлюсь, ты вскоре удивляться перестанешь. Так что тебе шепнули, какая у меня проблема?
– Мавр сделал свое дело, ему следует уходить, – ответил Иван. – Имя, окраска, место пребывания.
– Леню Кружнева имеешь в виду?
– Не знаю, – Иван поморщился. – Кто-то свое дело сделал и стал не нужен.
Юрий Петрович приподнял тяжелые веки и увидел Ивана, который возвращался на свое место. Он шел по проходу, смотрел прямо перед собой и то ли напевал, то ли насвистывал.
А тогда в номере гостиницы, услышав, что Кружнев «дело сделал и стал не нужен», Лебедев сразу подумал, что за ним не только внимательно наблюдают, но и берегут. Естественно, ведь он выплатил семье арестованного главаря лишь половину и двести пятьдесят тысяч умышленно остался должен. Значит, кто-то считает Леню Кружнева, который убил Артеменко, теперь лишним, а главное, опасным. «Не будем спорить», – подвел Лебедев итог размышлениям и описал внешность Кружнева, указал гостиницу и номер.
– Ладненько, – Иван отставил стакан, поднялся. – С завтрашнего дня каждый вечер, часов с девятнадцати, находись в помещении, на людях. Думаю, я тебя не задержу.
– Может, мне лучше улететь?
– Ты что? Псих? Ты улетишь, и он улетит. Делай, как сказано. – Иван у двери оглянулся. – И, естественно, кто музыку заказывает, тот и платит.
– А я ничего не заказывал, – быстро сказал Лебедев.
– Чудной ты, – Иван рассмеялся, шагнул через порог и мягко прикрыл за собой дверь.
Через два дня около девяти вечера Леонида Кружнева обнаружили у гостиницы «Приморская» с простреленной головой.
Лебедев, выполняя указания Ивана, накануне вместе с Кружневым купил билет до Москвы.
Во Внукове, ожидая багаж, Лебедев увидел Ивана, который о чем-то весело беседовал с двумя девушками.
– А в Москве погодка лучше, – сказал он, подходя к Лебедеву. – А вот и наши чемоданчики.
Лента транспортера действительно двинулась, вокруг начали толкаться, суетиться, Иван и Юрий Петрович посторонились.
– Приготовь двадцать штук, завтра в девять утра я тебе позвоню, – сказал Иван.
Свободных такси было сколько угодно, однако водитель неохотно открыл багажник; еле волоча ноги, обошел машину; прежде чем сесть за руль, тоскливо оглянулся, словно прощался со свободой, затем, тяжело вздыхая, начал крутить ручку счетчика.
– Попутчиков брать не будем, – пресек его мучения Лебедев. – Центр.
Неожиданно задняя дверь открылась, и кто-то легко вскочил в машину.
– В центр? Прекрасно!
Водитель рванул с места, глянул на Лебедева, усмехнулся.
Несколько минут ехали молча, затем мужчина, бесцеремонно подсевший к Лебедеву, спросил:
– Юрий Петрович, что погода, так и не исправилась, все дождит?
Лебедев повернулся и увидел голубоглазого, улыбающегося подполковника Гурова.
– Василий Сергеевич, не гони, я быстрой езды не люблю, – сказал Гуров.
– Это ваша машина? – Голос у Лебедева вдруг подсел.
– На воду дуете, Юрий Петрович. – Гуров нагнулся вперед и указал на карточку водителя.
О ком только Юрий Петрович Лебедев за последние сутки не думал. О главаре преступной группы, которого ждет суд, о Володе Артеменко и Лёне Кружневе, которых воспитывал не одно десятилетие, а затем убил, даже о майоре Антадзе, попавшем в ловушку и скончавшемся вчера от инфаркта, о профессиональном убийце, летевшем с ним, Лебедевым, в одном самолете, но, естественно, больше всего он думал о себе самом. Он твердо решил расплатиться с долгами, окончательно порвать с прошлым, мягко, без эксцессов, отойти от дел и жениться. Да-да, даже об очаровательной сорокалетней Верочке, обожавшей комфорт, уют и мальчиков, Лебедев тоже думал, а об этом человеке, что сидит сейчас на заднем сиденье, забыл. Юрию Петровичу казалось, что голубоглазый подполковник из МУРа привиделся ему в кошмарном сне и исчез с наступлением нового дня. Гурова оставили на перроне, выбросили за борт одинокого, беспомощного, умчались от него за горизонт. Нет, он не канул в небытие, вынырнул, казалось, с того света. Может, за Лебедевым следят неотступно и его встречу с Иваном и их последний разговор в багажном отделении тоже засекли?
Гуров хотя и продвинулся в глубь салона и мог видеть Лебедева только в профиль, однако его страх и смятение не ускользнули от внимания сыщика. Он врал лишь в случаях крайней необходимости и отлично знал: чем ложь наглее, грубее, тем она порой больше похожа на правду.
– Только не подумайте, что ради вашей персоны я притащился в такую даль, – сказал Гуров. – Провожал приятеля, увидел случайно, решил подсесть. Кружнев не мучился, умер сразу?
Оказался в аэропорту случайно? О Кружневе уже знает! Лебедев не мог сосредоточиться, восстановить свой последний разговор с подполковником и чуть слышно промямлил:
– Леня? Кошмар! В голове не укладывается… Кому мешал? Такой тихий…
– Совсем вы поплохели, Юрий Петрович, как говорится, ум за разум… Вы Кружнева знать не должны, даже не слышали о человеке. А вы Леней его называете, оскорбляете покойника, тихим обзываете. Когда вы его на Артеменко натравили, тоже тихим считали?
«А ведь действительно, – вспомнил Лебедев, – у нас с сыщиком о Кружневе разговора не было! Как же это я? Больше ни одного слова. Я запутаюсь окончательно. Не отвечать ни на один вопрос. Если у МУРа против меня что есть, так и так возьмут».
Гуров посмотрел в боковое окно, затем оглянулся. Боря Вакуров на «Жигулях» держался на почтительном расстоянии.
– Вот и столица. Вам на Воровского?
Лебедев вздрогнул, не ответил.
– Решили молчать? – Гуров усмехнулся. – Только под протокол? К сожалению, мне заниматься вами не разрешили, так что продолжения сегодня не последует. Я человек не тщеславный, кто-нибудь из моих коллег вас прищучит.
Такси остановилось на улице Воровского у нового здания музыкального училища. Лебедев расплатился, забрал чемодан. Они не сказали друг другу ни слова. Гуров уехал домой. Оглянувшись, увидел, как Борис припарковал «Жигули».
Лебедев отпер все замки, вошел в квартиру, опустил чемодан на пол, сел в кресло, не снимая пальто и шляпы, и тихо заплакал.
– И чего им всем от меня надо? – бормотал он, кулачком, по-детски, вытирая слезы. – Сколько можно, я же не двужильный.
Вскоре, приняв душ, побрившись и сменив белье, он пил кофе на кухне, своей минутной слабости не стыдился, забыл.
«Надо спокойно разобраться, – рассуждал Юрий Петрович. – Ничего у муровского молокососа против меня нет, иначе бы не подсел и разговорить бы меня не пытался, все это блеф. А может, он оказался в аэропорту действительно случайно? Если он следил за мной, то не сел бы в машину, не раскрылся. И подполковники такой работой не занимаются. Он увидел меня случайно и решил хоть как-то отыграться за то, что у него под носом убили человека. Сопляк!»
Довольный своей проницательностью, Юрий Петрович выпил рюмку коньяка и решил о встрече забыть, однако известно, что благими намерениями устлана дорога в ад. Уже через несколько минут Лебедев вновь рассуждал.
«Подполковник умный, опытный сыщик, данный факт сомнений не вызывает. И покойный Володька говорил, что Гуров ас, и сам я это почувствовал, когда он явился ко мне в гостиницу. Глупо, да и опасно себя успокаивать, не он, а я рассуждаю как кретин. Он мог оказаться в аэропорту случайно, но уж подсел ко мне, конечно, с конкретной целью. Начальство не разрешило ему заниматься моим делом! Зачем сообщил мне? Умный человек не может рассчитывать, что ему поверят. Но зачем-то он это сказал? Если он не ведет расследование, то как узнал, что вчера застрелили Леню? Ясно как день: сыщик в аэропорту встречал именно меня. И зачем сел в машину, какую цель преследовал?»
Лебедев не знал, что Гуров подбросил ему задачу, которая решения не имела. Замысел профессионального розыскника отличался удивительной простотой. Любой кроссворд, наисложнейший, разгадывается. Человек зашифровал, человек может и расшифровать. Гуров во всех своих поступках и словах решил быть непоследовательным, противоречивым, пусть преступник пытается найти к этой бессмысленности ключ.
Человек, совершивший столько преступлений, не способен, приняв из рук сыщика загадку, выбросить ее и забыть. Преступник начнет искать решение, полагая, что от него зависят свобода и жизнь. Он будет искать ключ, которого не существует, мучиться и искать, сначала лишь теоретически, потом начнет действовать.
Гуров не располагал никакими доказательствами вины Юрия Петровича Лебедева. Полковник Орлов был прав, реальных улик в природе не существует. Значит, решил Гуров, задача состоит в том, чтобы заставить преступника создать необходимые улики, затем ими овладеть. Безысходным было бы только бездействие Лебедева. Если он сумеет забыть обо всем и хотя бы несколько недель ничего не предпринимать, подполковник Гуров приступит к выполнению своих служебных обязанностей, и Лебедев может спать спокойно.
Естественно, что убийцу Леонида Кружнева ищут, но путь от Черного моря до Москвы долог, да и ни один сотрудник уголовного розыска не знает о происшедших событиях столько, сколько знает подполковник Гуров. Точнее, не знает – лишь догадывается, фантазирует, а с таким легковесным багажом в главк не пойдешь. Выслушают, конечно, но выглядеть в глазах коллег будешь крайне несерьезно.
Все это Гуров отлично понимал, но отступить и забыть происшедшее не мог. Он, как и Лебедев, находился в своей квартире, только не сидел на кухне, не пил кофе, а расхаживал по гостиной с тряпкой в руке, вытирая пыль.
Почему он отослал Риту и Ольгу из Москвы? Лев Иванович Гуров, подполковник милиции, заместитель начальника отдела МУРа, проработал столько лет в розыске, сталкивался с такими парадоксами, никак не предсказуемыми катастрофами, что давно пришел к выводу: иную ситуацию нет смысла просчитывать, определять даже ничтожную степень риска. Риск необходимо исключить полностью, создав десятикратный, даже стократный запас прочности. Лебедев не только человек умный, циничный и жестокий, он один из немногих (да и кто знает точно?) оставшихся на свободе преступников, обладавших огромной властью и деньгами. Возможно, попытка Гурова закончится ничем, столкновение не состоится. А если старого финансиста, сегодня организатора двух убийств, удастся серьезно прижать? Как-то он поведет себя, что придет ему в голову? Главное, что могут предпринять неизвестные Гурову преступники, которые стоят за Лебедевым? Когда мужчины дерутся, женщины должны находиться за горизонтом.
И Гуров не только отослал своих девочек за Урал, но и попросил начальника уголовного розыска присмотреть за ними. А майор Серов, сыщик божьей милостью, понял все с полуслова.
Девочек нет, и пыль вытирать в квартире приходится самому. Гуров любил порой заниматься механической унылой работой: вроде бы и не бездельничаешь, и думается хорошо. Он уже с минуту бессмысленно тер пепельницу, хотя в доме никто не курил, и улыбался. Загадал он Лебедеву загадку, есть над чем подумать.
Гуров не имел четкого плана действий. Главное, не позволять Лебедеву жить спокойно, заставить суетиться, а там жизнь подскажет. Продолжая глуповато улыбаться, он протер телефонный аппарат, затем снял трубку и набрал номер Лебедева; после трех гудков раздался спокойный голос:
– Алло! Вас слушают. Алло! Вас не слышно, перезвоните.
Гуров положил трубку и пробормотал: