И бросил насторожившейся Фанье мимолетный предупреждающий взгляд. — Почти, — проворчала она, надеясь, что правильно поняла это предостережение, снова поймала незаметный утвердительный кивок мага и его тонкую усмешку и увереннее продолжила: — Вообще-то в таких случаях, чтобы не бросить тени на репутацию дочери знатного рода, принято предоставлять свидетелям уважительные причины. Или… — Я так и поступил, — спокойно завершил ее речь маг, бережно приподнимая руку Доры и предъявляя притихшим кадеткам обнимающий запястье княжны изящный, как серебряное кружево, браслет. — Предложил ее светлости свою скромную персону в спутники жизни, и она соблаговолила ответить согласием. — Это брачный браслет? — задохнулась восторгом Кати. — Как я рада, Дора! А то уже чувствовала себя почти предательницей! Вскочила со стула и помчалась обнимать смущенно улыбавшуюся невесту. Подруги отстали от нее всего на мгновение, и несколько минут порозовевшую от такого внимания княжну обнимали, теребили и целовали так, будто она уже вышла из храма Элторны. — А теперь вам пора вернуться в ваши комнаты, — наконец решительно прервал эту суматоху Годренс, собравший за это время в хлебную корзиночку все оставшиеся пирожки, колбаски и кусочки сыра. Сунул плетенку в руки невесте и объявил: — Я открываю портал. — А вопрос? — прищурилась ничего не забывающая Бетрисса. — Позже, сейчас меня ждут важные дела. Но вот одно обещание, в счет подарка, приму с удовольствием. — Какое? — Не расстраивайте ее величество вашей просьбой, ей сейчас и без того очень тяжело. Вчера всех нас собирались убить, но у меня совершенно случайно оказался мощный защитный артефакт. — Хорошо, — помолчав, кивнула вмиг посерьезневшая Бетрисса и, не глядя на примолкших подруг, первой шагнула в туманный овал. Фанья проводила взглядом исчезнувших в портале кадеток, хмуро вздохнула и уставилась на подошедшего к ней дроу: — Ну и что ты узнал? — Не хочется повторять дважды. — Ухватив ее за руку, маг нажал на один из камней браслета, и они оказались в просторной комнате с настежь распахнутыми на балкон дверьми. Безошибочно определив местонахождение друга, Годренс решительно прошел на крытую террасу. Привычно проверил взглядом сияние сиреневатых дуг защитных амулетов, стоящих на башнях ограды, и устало шлепнулся в кресло напротив мрачно взиравшего на сад Дирарда. — Ну, рассказывай, — поторопила присевшая на последнее кресло Фанья. Никого, кроме них, граф Шаграйн в свои покои не допускал. — О чем? — взглядом подвигая ближе накрытый к завтраку столик, приподнял бровь маг, так же взглядом налил крепкого чаю и добавил две большие ложки меда. — А можно сначала перекусить? Все же я работал. — Хорошо, тогда скажу я. — Фанья тяжело вздохнула, покосилась на глядящего мимо них напарника и негромко сообщила: — Она вывихнула ногу. Оказывается, у нее привычный вывих, но все равно ей было очень больно. У нее в такие моменты зелень в глазах выцветает, остается только серый цвет. Поэтому я сразу вызвала Года. Скулы графа напряглись и застыли, но он по-прежнему молчал, упрямо глядя вдаль. — Они очень обижены, — еще тише пробормотала камеристка, — и не желают разговаривать на эту тему. Зато собирались идти к королеве просить другого наставника. Год их отговорил, намекнув на вчерашнее нападение. — Очень хорошо, — с преувеличенным безразличием процедил Дирард, — значит, будешь заниматься с ними сама. Я с самого начала был против, и ты об этом прекрасно знаешь. — А я с самого начала говорила, что ты переоцениваешь свое обаяние. И недооцениваешь способности Годренса. С тех пор как кадетки носят зачарованные им побрякушки, ни у кого не появилось горячего желания заполучить твою ценную особу в свое единоличное распоряжение. — Ты нарочно пытаешься меня разозлить, — устало усмехнулся граф, — но я уже давно раскусил все твои трюки. И не собираюсь испытывать крепость заклятий Года. Не хочется потом расхлебывать кашу из шести влюбленных знатных девиц. — Шести не будет. — Маг спокойно допил чай и отставил чашку. — Кателла всерьез увлечена бароном Габердом, Бетрисса намерена хранить верность герцогу Лаверно, а Дора взяла мой браслет. — Вот как, — ехидно заухмылялся Дирард. — А я вам говорил, что долго они не продержатся. И едва окажутся во дворце — начнут ловить женихов. Но ты-то как попался, ведь у тебя защита учителя? — Кольцо показало, что Дора не лжет, — нехотя сообщил маг и остро глянул в желтеющие глаза друга. — И теперь я от нее ни за что не откажусь. И даже не пытайся помешать. — Наоборот, я рад за тебя, — снова помрачнел граф. — Но послушай добрый совет — не показывай никому, что она для тебя ценнее, чем простое развлечение на время отдыха. Ты и сам знаешь, что враг не шутит и будет рад найти хоть маленькую твою слабость. Ты же не хочешь, чтобы с Дорой случилось что-то мерзкое? — Так ты поэтому… — задумчиво протянул маг и смолк, остановленный яростным взглядом еще сильнее пожелтевших глаз. — Не поэтому. Но не хочу упустить из виду ни одной, самой малейшей возможности добраться до дорогих мне людей. И всерьез считаю, что утром с кадетками нужно заниматься Фанье. А я буду завтракать с королевой. Мальчишками в это время займутся Габерд и Год. Одному барону защитить их не под силу. — Я поставил там три шара, вполне могу наблюдать со стороны, — суховато сообщил маг, глянул на сердито поджавшую губы Фанью и нехотя добавил: — Я пообещал кадеткам рассказать одну тайну, если ответят на мой вопрос, но теперь и без этого все знаю. Как ни обидно, оказалось, что во вчерашней вашей ссоре изначально виновен я. — Хитришь, — не поверил Дирард. — Нет. Ты ведь знаешь, как нехорошо чувствует себя человек, перешедший порталом на значительное расстояние? Помнишь возвращение на Идрийс? Мы закаленные воины, а тошнило, как нежных девиц. Вот и они испытали похожие ощущения, оказавшись на южном побережье. И хотя после этого девушки два дня отдыхали, но вчера вспомнили твои наставления и решили наверстать пропущенные тренировки. Сначала плавали и бегали по берегу, после обеда обнаружили мою записку и послушно отправились в подвал. Но не ограничились простым осмотром — решили пройти полосу препятствий. И прошли от начала до конца, внимательно, как ты учил, проверяя все подозрительные места. К концу тренировки они едва не падали от усталости, а вернувшись в гостиную, обнаружили там рыдающую королеву, я умышленно отправил ее к ним. С того момента девочки не отходили от ее величества ни на шаг, поили, развлекали и прилежно старались держать прямо уставшие спины. Вот это меня и изумило, когда я залечивал им ладони. Ведь падали только Кати и Тэри, а спина и ноги болели у всех. — И тут являешься ты, — печально подвела итог Фанья, — свежий, с тросточкой и усмешкой. Они же даже близко не представляют, что ты можешь так усмехаться, когда у тебя в ноге торчит наконечник стрелы. Вот и сорвались… И нужно сказать, ты мог бы пошутить, но не захотел. И не спорь, я отлично понимаю, что ты переживал за Зантарию и знал, как сильно она волнуется, потому и заявился такой уверенный и бодрый. В тот момент девушкам хватило бы одного доброго слова, но ты же упрямо строишь из себя серого волка. Не зря они зовут тебя разбойником. Но учить их я все-таки не буду, мне никогда не рассмотреть тех тонкостей, какие замечаешь ты. И пить ради этого зелье тоже не стану, оно с каждым разом действует все слабее. Поэтому утром в подвал пойдешь сам, а до вечера постарайся с ними помириться. Год тебе поможет. — И даже денек отдохнуть от них не дашь? — обреченно глянул Дирард. — Я же тоже не железный. — Тебе нельзя терять их доверие, оно и так едва держится, можно сказать, на ниточке. А отдохнем после, как только Альри сможет надеть корону. Фанья решительно поднялась и пошла прочь, словно не замечая провожающего ее тоскливого взгляда. — Хотел бы и я верить, что в тот момент все наши беды закончатся, — тяжело выдохнул советник. Помолчал и виновато глянул на друга: — Прости, я тебя так и не поздравил. Но ты же знаешь, как я рад за тебя, за вас. И даже завидую. — Я сам себе завидую, — с неожиданно смущенной улыбкой признался дроу. — Уже и не надеялся встретить ту девушку, которая рассмотрит во мне хорошего человека, а не всесильного мага. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ Про новые знакомства и встречи кадеток, недобрые развлечения некоторых знатных гостей и новые тайны разбойника — Все-таки Доре здорово повезло, — глубокомысленно объявила полулежащая на диване Кателла, отщипывая хвостик от крупной янтарно-желтой ягоды. — Не так, как мне, разумеется, но иметь под боком такого полезного мужа просто замечательно. Не успеешь уколоть пальчик, как он провел над ним рукой — и все. Не болит! Кадетка отправила ягодку в рот, пожевала, оглядывая удобно устроившихся на диванах и в креслах примолкших подруг, успевших подробно обсудить за последние три часа неожиданный поступок княжны, и вдруг добавила: — А я догадалась, как можно пройти тот мостик. У нас же полно платков. Те, кто пойдут первыми, могут сделать из них пояс, привязаться к первой веревке и дотянуться до следующей. Подтянуть ее и сделать нечто вроде перил, тогда перепрыгивать будет намного проще. — Я тоже все время над этим думаю, — призналась Тэрлина. — Ведь не зря он говорил, что человек, умеющий необычно использовать самые заурядные вещи, найдет выход из самой хитроумной ловушки. — Что-то он про нас забыл, — вдруг невпопад произнесла Дора и виновато вздохнула: — Мне не дают покоя слова Годренса про вчерашнее нападение. Теперь я намного лучше понимаю королеву, она же не знала, что им удалось выжить, и оплакивала их всех. Фанью, мага, разбойника, всех воспитанниц и фрейлин. Особенно тех, на кого может положиться. И, разумеется, себя, сыновей, ну и нас заодно. Ведь после гибели королевского обоза врагам Зантарии ничего бы не стоило захватить Беленгор. — Не люблю обсуждать неслучившиеся трагедии, — резко отодвинула блюдо с ягодами Кати. — Мне после этого страшные сны снятся. И есть больше не могу. И вообще мне кажется, что мы неправильно поступаем. Он, конечно, невыносимо грубый, и я на него тоже сердита, но не люблю несправедливость. Хоть он и вредный, но все равно о нас заботился. Меня все время из лабиринта вытаскивал и сегодня утром бежал помочь. И Бет я не осуждаю, она за нас с Тэри волновалась. Но сидеть на диване целый день мне не нравится. — Да какой там день, — хмуро бросила Августа, — еще даже к обеду не звонили. Но тебя я понимаю, там гостьи, наверное, уже гуляют, а барон — мужчина видный. Хотя мы еще не решили, как быть с разбойником. — А может, никак? — задумчиво произнесла Бетрисса. — Тем более я сама виновата, не сдержалась. А ведь старше его и, значит, должна быть мудрее. — Никто не виноват, — не согласилась Октябрина. — Просто день выдался очень трудный, столько событий, переживаний… Наша матушка говорит про такие — где-то ведьма родилась. А про разбойника — я согласна с Бет. В конце концов, мы же знатные девушки, и нам не пристало скандалить и мстить, как лавочницам. — И очень хочется погулять и посмотреть на гостей, — привычно поддакнула ей сестра и решительно поднялась с кресла: — Идемте одеваться. Какой сегодня цвет выберем? — Светло-зеленый, — молчаливо соглашаясь с их решением, усмехнулась Бетрисса. — На его фоне наш загар будет не так заметен. Да и фрейлины непременно наденут белое и розовое. Уж не знаю почему, но наряды, в которые они обожают наряжаться в приморских поместьях, всегда напоминают мне клубничное суфле со взбитыми сливками. Ительниз медленно сделал крохотный глоток белого вина и с притворной небрежностью откинулся на спинку плетеного кресла-качалки, в котором упорно сидел уже почти час. С того самого момента, как с рук на руки передал принцев учителям и наставникам, пришедшим в тренажерный зал в сопровождении придворного мага. Почувствовав себя свободным, он резко заторопился, намереваясь бежать наверх и искать Кателлу, хотя плохо представлял себе, где могут находиться фрейлины в это солнечное утро. Разумеется, возможностей у них хоть отбавляй, зато почти не бывает права выбора: в отсутствие принцев девушки обязаны сопровождать королеву. Однако Итель надеялся на собственную наблюдательность и языки придворных сплетников, которые наверняка уже успели рассмотреть хорошеньких фрейлин и обсудить все их достоинства. Недостатков сам Ительниз пока не заметил и надеялся, что не найдут и другие, особенно в Кателле. Иначе… — Они сидят в своих покоях, — поравнявшись с мечником, тихо выдохнул шедший позади всех маг, — и выйдут нескоро. — Почему? — невольно задал Итель выдавший его с головой вопрос. — Отдыхают, — многозначительно глянул Годренс и не проронил больше ни слова, но барон и сам уже мог домыслить недосказанное. Ведь видел вчера, как неустанно они старались отвлечь королеву от тяжких мыслей, с каким вниманием и сочувствием окружили ее неназойливой, но беспрестанной заботой. Можно представить, как нелегко было девушкам вставать сегодня на рассвете, хотя здесь, на юге, эти часы считаются самой лучшей частью дня. Итель невольно припомнил, как поразила его вечером темнокудрая возлюбленная, осыпавшая собеседников шутками, загадками и забавными притчами с легкостью опытного шута. Слушая Кателлу, барон, повидавший немало клоунов, фокусников и комедиантов, чистосердечно восхищался ею и так же искренне недоумевал, почему она до сих пор не замужем. Ну пусть он сам обычно старался не задерживаться в гостях у дядюшкиной вдовы, но ведь там бывали и другие знатные господа! Неужели всех отталкивало отсутствие у нее приданого? Или он чего-то не знает? Хотя теперь для него не имеют значения никакие прошлые тайны и секреты, но, возможно, Кати до сих пор нужна помощь? Итель сегодня только о том и думал, валяясь в кресле на тенистой западной веранде с нарочито неприступным выражением лица. Не хотелось вызвать у ищущих развлечения придворных дам желания увлечь его в одну из разбросанных по саду тенистых беседок. Легкий шум привлек внимание Ительниза, и он нехотя скосил в ту сторону взгляд. А в следующий момент уже бежал, перепрыгивая клумбы и аккуратно подстриженную самшитовую ограду, к толпе числившихся приятелями старшего принца веселящихся лоботрясов, окруживших группку девушек в зеленоватых платьях. Барон никогда бы не сумел объяснить, почему он сразу признал в них подруг Кателлы, но внезапно возникшая уверенность была так тверда, словно ему заранее сообщили, в каких нарядах пойдут гулять необычные фрейлины.