Имя шестого игрока, мне пока неизвестного, я не вписывал. Лишь набрал звонок. Нет связи. Конечно, могло быть, что шестой просто не купил телефон. Хотя нет, у него же есть карта. Или не по каждому устройству можно звонить. Или Иммигрантам доступны особые пакеты, мало ли. Я все забывал, что мы разбиты по группам классовых ролей, так что (сколько бы там Меркуцио ни чесал про то, что каждый отыгрывает лишь самого себя) Версиана накладывает на нас индивидуальные ограничения. Из метро я выбрался на станции «Новогиреево», как и советовал Мерк. Карта работала исправно, мигая зеленой иконкой неизвестного игрока на Федеративном проспекте. Туда я добрался пешком, особо ни на что не отвлекаясь. А на месте нерешительно остановился, глядя на столпившиеся машины полиции. Поначалу мне показалось, что на мне висит то же залипание, что и совсем недавно на Меркуцио, и за мной весь день будут кататься полицейские. Затем обнаружил, что я здесь никому не интересен. На углу одной из сохранившихся пятиэтажек виднелся участок территории, огороженный лентами. Рядом стояла машина с включенной мигалкой и карета скорой помощи. Сотрудник замерял что-то рулеткой, второй стоял рядом и вносил пометки в блокнот. На высоте четвертого этажа виднелось разбитое окно. Похоже, место преступления. И еще огороженная зона целиком светилась желтоватым оттенком настольной лампы. Манера свечения сильно напоминала мне недавний квест в кальянной. Только там свечение было зеленым. А здесь – желтое. Подойдя ближе, я покрутился, смотря на нарисованный мелом на земле силуэт. – Проходите, пожалуйста, – посмотрел на меня полицейский. – Здесь проводится расследование. – Да, я понял, – сказал я и прошел за угол. Конечно, тут проводится расследование. И я, похоже, догадываюсь, кто именно его проводит. Здесь совершено убийство в реальности. Версиана сгенерировала квест на основе поиска убийцы. И шестой игрок его уже взял. Потому квест и видится мне желтым – стало быть, он занят. Я снова уткнулся в карту, выбрал более удобное масштабирование. Шестой игрок, похоже, находился от меня в паре десятков метров. И я его увидел. На бордюре, уткнувшись взглядом в одну точку, сидел человек неопределенного возраста – может, лет двадцати, может, ближе к тридцати, а может, и побольше. Он непостижимым образом напоминал тряпичную куклу в натуральную величину. Может, дело было в его круглой голове, простых чертах лица и мешковатой одежде. А может, в нем жизни было не больше, чем в той же кукле. На всякий случай я прислушался к себе – вдруг мне повезет и заговорит внезапно проснувшаяся эмпатия? Нет, глухо. Я бы не отличил этого субъекта от массы ему подобных, если бы нарочно его не искал и не имел четко указывающей на него стрелки в навигаторе. – Привет, – сказал я. – Меня зовут Арбестер. Я не бот, а живой человек, пришел играть в Версиану. Только закончив с обращением, я понял, что произнес его так, будто не ожидал ответа. Или уже чувствовал, что встреченный мною игрок не в себе. Он посмотрел на меня взглядом человека, который не может принять жестокую истину, только что им познанную. И коротко кивнул, вернувшись к рассеянному самопогружению. – Тебе нехорошо? – спросил я. – Как тебя зовут? Игрок дернул левой щекой, разлепил губы и тихо произнес: – Лайм. – Лайм, – повторил я. – Хорошее имя, Лайм. Как твои дела? Игра нравится? Он помотал головой. Что-то не то у него с реакцией. Вряд ли он встречал здесь других игроков, кроме меня. Я – первый увиденный им живой человек, и он никак не реагирует? Странно. – Что случилось, Лайм? – поинтересовался я. – Поговори со мной. Лайм медленно поднял на меня красные воспаленные глаза. Чем он тут занимался, черт побери? – Тебе нужна помощь? – спросил я, стараясь не перегружать его сознание разнотипными вопросами. Ему надо понять: друзья рядом, что бы ни случилось. Сам не понимаю, откуда у меня проклюнулось участие к чужим заботам. – Я не знаю, – вяло ответил Лайм. Оглянувшись на место преступления, я предпринял еще одну попытку: – Вижу, ты тут расследуешь. Доложи об успехах. Может, вместе что-то придумаем. Опыт все равно совместный будет. И тут же понял, что это не совсем так. Прежде всего, мы должны быть в одной группе. Кинуть Шанталь эсэмэску, чтобы добавила Лайма? Она вроде и сама могла сделать это – хотя, может, для этого надо находиться рядом с человеком? А могу ли я как участник группы тоже добавлять людей или надо непременно быть ее лидером? Сейчас проверим. Вызвав экран, я быстро покопался в настройках – так и есть, форма отправки приглашения в группу. Я быстро кинул инвайт Лайму, и фокус его взгляда сместился. Парень читал возникший перед ним текст. Ну же, приятель, давай. Это не спам, это спасательный круг. Ты запутался, я же вижу… Есть – Лайм принял приглашение. Ну все, теперь я от него не отстану. – Молодец, – одобрил я, садясь рядом. – Что ты тут расследуешь? Лайм медленно набрал воздуху и ответил: – Взял квест. Еще не закрыл. – Ты проходил мимо? Далеко тебя игра занесла, остальные на западе начали. – Я начал тут. Голос Лайма звучал низко, хотя чувствовалось, что обычно он говорит выше. Вероятно, парень охрип. Неужели он недавно кричал? – Ты живешь здесь, в этом районе? – спросил я. – В смысле, в реале. Можешь не отвечать, если это секрет. – Живу. – Ага… – Я поразмыслил. – Ты увидел машины полиции и понял, что в реале совсем рядом с тобой совершено преступление. И решил вмешаться. Хорошая мысль, Лайм, ты молодец. Что-нибудь из расследования понял? – Ничего не понял, – ответил Лайм с безразличием. – Смотрю, как они возятся. – Это НПС. Ты можешь отвлечь их, как тебе вздумается, и на реал это не повлияет. Я бы покрутился рядом, пока они не уйдут, и изучил место сам. А сидя тут, ты ничего не узнаешь. Не здесь и не сейчас. Лайм, ты тратишь время. – Мне все равно. Я буду сидеть тут. Что-то мне не давало покоя в его интонации. Лайм собрался торчать здесь до второго пришествия, оно и понятно. Вернее, до первого – официально же игра запустится только завтра. Но хочет ли он этого? Или просто не знает, куда идти? Загадочный игрок, апатично настроенный и к цифровому миру с полной свободой, и к живым игрокам вокруг. Что с ним случилось, от кого он бежит? И тут я понял. – Лайм, ты пробовал выйти из игры? – спросил я. Он кивнул. Я повторил его жест, выражая максимальное сочувствие. – Какой у тебя уровень? – Второй, – ответил он. Я прикинул в уме. Десять процентов плюс трижды два – шестнадцать. Лайм при выходе из игры неминуемо попал в Батискаф, где получил удар по нервной системе, и спас его только фильтр, снижающий вероятность гибели до порога в шестнадцать процентов. Ему попросту повезло. Как повезло и мне, и Меркуцио. Мы все побывали в Батискафе, и на нашу сторону стала математика. Но теперь, зная об опасности, надо отказаться от попыток искушать судьбу впустую. Мне нужно притащить Лайма к остальным, где мы спокойно все обсудим. Глядя на Лайма, я внутренне содрогнулся. До этого я старался не думать о том, через что прошел я сам со своей попыткой выйти из игры. А ведь у меня и уровень повыше будет. Четвертый – это получается… двадцать два. Твою же мать, я только начал играть, и вероятность моей смерти в Батискафе уже двадцать два процента?! И все же – почему Лайм настолько плохо выглядит? В данной ситуации недостаток знаний работает лишь на пользу психике. А смотрится игрок так, будто его пытали током с самого начала. Но, возможно… – Лайм, сколько раз ты пробовал выйти из Версианы сегодня? – спросил я. – Пять, – ответил он и даже зашевелился – интенсивнее, чем волосы у меня на голове. – Пять попыток, и каждый раз меня выкидывало назад. – Пять раз, – повторил я, стараясь поставить взбесившийся калькулятор в голове на место. – Лайм, послушай меня. Из игры пока нельзя выходить, процедура сломалась. Мы с другими игроками решаем вопрос. Но ты больше не пробуй, хорошо? Он опять безучастно кивнул, и я не выдержал – встал, схватил его за воротник и повернул к себе, поднимая с бордюра. – Друг, я серьезно, – сказал я с напором. – Попытка выйти из Версианы убивает. Ты пять раз сыграл в рулетку с шестизарядным револьвером. Больше не пробуй. Слышишь?! – Да. – Лайм не сделал попыток высвободиться, почти повиснув на воротнике куртки. С уколом отвращения к себе я отпустил парня. Все же мой высокий рост давал свои преимущества. Жаль, что к нему не шло могучее телосложение, но это я исправлю. Побыв пару часов в Версиане, я стал на удивление ценить реальный мир. – Слушай, как мы поступим, – начал я. – Сейчас ты успокаиваешься, и мы с тобой едем на Бульварное кольцо. Там нас ждут живые люди, не боты. Мы все вместе сядем и подумаем, как быть. Это всего лишь игра, нам не надо ее бояться. Просто отыщем способ выйти из Версианы любым другим способом, у нас все получится. – Хорошо. – Лайм кивал все еще рассеянно, но мои слова он, похоже, услышал как должно. – Куда идти? – Такси поищем, – откликнулся я и вспомнил про сианофон. Должна же быть услуга вызова? Лайм избавил меня от ненужного ожидания, начиная проявлять инициативу: – Тут на углу с «Эльбрусом» всегда машины стоят. Бомбилы местные, меня они знают.