– Где же это? – Хотя бы в храме или в скиту нашем. Можешь сам убедиться, если захочешь. Алёша молчал. А священник, словно угадывая его мысли, добавил: – Жизни лишиться или вернуться к своей теории о компьютерной игре ты всегда сможешь. Но, может, тебе любопытно посмотреть, как живут люди иначе? Алёша сглотнул и пожал плечами. – Ну, решай. А пока пойдём, поедим чего-нибудь. Матушки в Свято-Екатерининском соборе очень гостеприимные, наверняка уже стол накрыли в трапезной. Я есть хочу ужасно. А ты? – улыбнулся в бороду священник и протянул Алёше руку. Глава 9 Храм Вика была вспыльчивой, наглой, эгоистичной, но отходчивой. В первые минуты она порывалась уехать, зато потом, когда с извинениями за «глупых баб» и уговорами остаться поспешила хозяйка и её муж, а следом притащилась жена главы, Курдючиха, сам глава и симпатичный молодой завклубом с древнеславянским именем Святозар, Вика сменила гнев на милость. Маша не могла уехать в любом случае – её ждала работа, а остальным было, по сути, без разницы. Скандал в магазине обернулся приглашением выступить на местном празднике. На следующий день, возвращаясь с прогулки к серебряному источнику, Маша с друзьями пошли за Никитой по самому короткому пути к дому Семёновны. Они поднимались в гору по горбатой извилистой улице, окаймлённой выцветшими заборами, за которыми виднелись простенькие постройки. То тут, то там над оградой нависали ветви с сочными жёлто-красными яблоками, синими, лопающимися от сочности сливами, зеленоватыми ещё грушами – протяни руку и угощайся. Вскоре показалась малюсенькая кирпичная церковь, возвышающаяся над лужайкой, любовно усаженной неприхотливыми цветами. Церковный участок окружал ровный, тщательно подогнанный, не в пример соседним, дощатый забор. Высокие деревянные двери церкви были распахнуты. Маша вытянула голову, чтобы рассмотреть чёрные фигуры внутри. Она так старательно вглядывалась, что Вика спросила: – Чего там интересного? – Да так, ничего, – пробормотала Маша, не отрывая глаз от мужчин в рясах. – Поклонника высматривает, а то перестал, болезный, за ней следить из кустов, – хихикнул Юрка и получил тычок в спину. Никита прищурился и процедил: – Терпеть их не могу: понавыдумывали всякого. Бесы им везде видятся. А у самих тараканы в голове стадами… Убедившись, что кроме московских туристов его никто не видит, Никита саданул что есть мочи ботинком по калитке. Её перекосило. Юра тоже наподдал кроссовкой по заборчику рядом. – Что вы делаете?! – всплеснула руками Маша. – С ума сошли?! Никита, я вообще не пойму, чего ты так на них взъелся? – Лицемеры они все. Говорят одно, а делают другое. Ненавижу! Маша лишь пожала плечами. Они уже почти обогнули церковный двор, когда люди в рясах появились на бетонных ступенях крыльца. У Маши ёкнуло серд-це. Она смотрела во все глаза, но знакомого лица не увидела: там был лишь убелённый сединами старец с окладистой бородой, плотный невысокий священник и двое долговязых монахов. Они чинно обсуждали что-то. Их слова до туристов не долетали. – Слушай, какие они укутанные в жару! – обратила внимание Катя. – Меня бы под дулом автомата не заставили сейчас надеть чёрное платье с длинным рукавом, да ещё и шапку такую нахлобучить, – сказала Вика. – Она скуфья называется, – пробормотала Маша. Антон присвистнул: – Опа, а ты у нас знаток по монахам?! – Да нет, – смутилась Маша, – в Интернете прочла. Друзья удивлённо посмотрели на неё, и Юрка уже без смеха добавил: – Марусь, а ты не загоняешь? Из-за того пацана, что ли? На кой чёрт тебе монах? – Не из-за него… Это так, от нечего делать. – Маша сорвала с ветки, свисавшей прямо над её головой, тёплое румяное яблоко и подмигнула Юре: – Хочешь? – Не хочу, – буркнул Юра. – Ты лучше монаху своему предложи, соблазни его, как Ева Адама. Змею подогнать, чтоб ему в штаны залезла, или так справишься? Все засмеялись, а Маша раздражённо выкрикнула: – Да перестаньте уже! Что вы ко мне привязались?! – Она в сердцах швырнула яблоко на землю и быстрым шагом пошла вперёд. «Не случайно мы вышли к церкви», – решила Маша. Ей вдруг показалось, что, оказавшись там, она найдет хоть один из ответов на свои вопросы, сможет почувствовать что-то, увидеть реальность другого – его мира, такого далёкого, шедшего параллельно с её собственным, но никогда не соприкасающегося. Во дворе хозяйка развешивала бельё на верёвки, натянутые между двумя кряжистыми абрикосовыми деревьями. Маша подошла к ней: – Лидия Семёновна, я спросить хотела… – Спрашивай, – сказала женщина, щурясь от солнца. – А сегодня служба будет в церкви? – Вечерняя? Да, будет. В шесть часов. – Спасибо, – ответила Маша, – а сейчас сколько? – Да уже, почитай, половина. Не говоря ни слова, Маша устремилась в домик. В поисках подходящей одежды она переворошила всю сумку, вытянув блузку с длинными рукавами и светло-голубую юбку, едва прикрывающую колени. Когда она перед зеркалом пыталась стянуть пониже джинсовую юбку, недовольно морща носик, в дом зашли подруги. – Катюш! – взмолилась Маша. – Дай мне твой сарафанчик, а? Тот, с красными узорами. – Бери, только ты в нём утонешь. – Спасибо, спасибо, спасибо. – Маша кинулась на шею Кате и зацеловала её в щеки. Та даже смутилась: – Какая ты любвеобильная сегодня! Маша скрылась в комнате. Когда через несколько минут она вышла во дворик, ребята её не узнали – в длинном белом сарафане с красными и чёрными фольклорными узорами поверх тонкой, как паутинка, батистовой блузки, с рыжей косой, змейкой спускающейся по плечу до самого пояса, в белых балетках, улыбающаяся, как дошкольница, она была трогательной и непривычной. – Хорошо так, да? – сияла Маша. Антон аж привстал: – Не то слово! Марусь, тебе ещё платочек на голову и в сказку «Морозко». – Ой, точно! Платочек…, а где ж его взять? – спохватилась Маша. Вика надула губы и пренебрежительно сказала: – Ничего хорошего! В клушу деревенскую превратилась. – Ты завидуешь, – хихикнула Катя, – тебе, чтоб так выглядеть, надо тонну косметики нанести, а Машка сама, как цветочек. Кстати, цветочек, а ты куда намылился в таком виде? В сказку «Морозко»? Маша покраснела: – Да я так, пройдусь по-быстрому. – Выйду на улицу, гляну на село? – подмигнула Катя. Юра скептически посмотрел на Машу: – В церковь она собралась. Раз монах на шорты не ведётся, надо его сарафаном искусить… Непонятно, что ли? Маша закусила губу, чувствуя себя не в своей тарелке. – Она в таком маскараде небось решила стриптиз-шоу перед попами устроить, – громко захохотала Вика. – Новая участница Пусси![5] Я этого не пропущу! – Нет, никакого маскарада, – насупилась Маша. – И уж тебя мне в провожатые точно не надо. Я сама пойду. Катя поднялась из-за стола: – У меня платка нет, а шарфик шифоновый могу дать. – Дай, пожалуйста.