Мне совсем не хочется читать эту статью какого-то «гениального» журналиста, который ну прям всё про всех знает. Хотя очевидно, что этот журналюга очень популярный, учитывая количество его подписчиков. – Ну и как тебе? Услышав голос Назара, отрываюсь от экрана. – Его имя всегда так полощут? – Вообще-то, да, – брат Кима кивает. – И почему же? – Потому что ему нет равных в сфере финансов. Я даже чувствую гордость за Кима. И рада, что Назар, несмотря на свой скверный характер, на его стороне. – Эти сплетни должны поскорее прекратиться, – говорит Назар. – Ты должна вести себя правильно. Назару приносят скотч, и он больше не говорит со мной, покручивая стакан в руке и наблюдая за движением жидкости. Вновь смотрю на телефон. Закрываю сайт. Не хочу это читать. Боюсь, что ничего хорошего там не написано. Вбиваю в поиск "клуб Пристанище" и сразу перехожу к фоткам. Ничего кроме фасада здания и пустых помещений, здесь нет. Я где-то слышала, что этот клуб яростно охраняется от журналистов. Вся элита, находясь внутри клуба, хорошо защищена. Похоже, это и правда так. Фотографий с той вечеринки нигде нет, как бы я не искала. Бросив взгляд на Назара, убеждаюсь в том, что он всё ещё смотрит на меня. Атмосфера между нами пропитана напряжением. И я никак не могу начать диалог, хотя раньше у меня таких проблем не было. Ощущая потребность в моральной поддержке, открываю галерею и просматриваю Пашкины фотографии. Его спокойный взгляд умиротворяет меня. Пашка голубоглазый. Был... Был! Чёрт!.. Ком встаёт в горле, глаза начинает щипать. Внезапно за моей спиной кто-то прокашливается, и я резко поворачиваю голову. Одновременно с этим жму на боковую кнопку на смартфоне, чтобы отключить экран. Это Ким. И я уверена, что он успел увидеть фото. Ну и что? Пусть смотрит. У меня есть личная жизнь. Мужчина садится рядом со мной. Лицо непроницаемое. Обменивается парой фраз с братом. Что-то о конкурирующих компаниях и каких-то офшорах. Я не вникаю, чувствуя напряжение между мной и Кимом. Оно кажется физически осязаемым. Но почему вдруг? Мы практически молча ужинаем втроём, а потом оба брата перемещаются в гостиную. Меня с собой не приглашают. Кажется, мой «муж» меня игнорирует. Накатывает острое ощущение одиночества. Я ухожу в свою комнату и ищу утешение у Марса. Свернувшись на кровати, обнимаю кота и пялюсь на свою любимую фотку Пашки. В тот день он закусился с каким-то типом на дороге, и они устроили гонку. Я сидела рядом и тряслась от страха. Когда мы вырвались вперёд, а тот парень безнадёжно отстал, Пашка весь уже светился от счастья. Увидев его таким, я взяла телефон и щёлкнула его как раз в тот момент, когда он бросил на меня свой искрящийся взгляд. Экстрасенсы в разных ток-шоу говорят, что у умерших людей глаза на фотографиях тускнеют. Это враньё. Голубые глаза Паши по-прежнему сияют счастьем с этой фотки. Его взгляд придаёт мне силу. Резко сажусь. Нужно как-то взбодриться. Очень кстати на телефон приходит смс от Марка. «Настёна, ты помнишь про гонку? Надеюсь, мне не придётся тащить твою милую попку силой». Немного подумав, пишу ответ: «Машина на ремонте, и это долгая история. Скажи, где будет гонка. Приеду на такси». Марк: На ремонте? Почему не у нас? Я: Потом. Марк: Окей. Скину тебе локацию, когда буду в курсе. Я: Договорились. Гонка на четыреста два метра нелегальна. И проводится всегда в разных местах. Их назначают примерно за час до начала. Отложив телефон и погладив Марса, выхожу из комнаты и иду на поиски Кима. Наверное, я должна поставить его в известность. Глава 11.2 *** Нечаянно становлюсь невольным свидетелем очередного спора между братьями. Да, я вновь подслушиваю и не горжусь этим. Мужчины закрылись в кабинете и общаются слишком громко. – Это большое счастье, что фотки твоей пьяненькой жены не попали в сеть, – всё больше распаляется Назар. – Но ты подожди, Ким, очень скоро под неё начнут копать. Выяснят, что она – обычная официантка. И про детский дом, и про родителей, которые от неё отказались. – Не вижу в её биографии ничего страшного, – отвечает ему Ким достаточно сдержанно. – И я хотел поговорить не о Насте, а о твоей реабилитации. – Я никуда не поеду, – отрезает Назар. – У меня нет настроения. – А ты уж найди своё настроение, брат. Пора вставать из этого кресла. – Хочешь побыстрее сплавить меня? – горько усмехается мужчина. – Хочу, чтобы ты был здоров. Потом они долго молчат, а я мнусь возле двери, не решаясь постучать. – Что же касается Насти, – вновь заговаривает Назар. – Мы могли бы состряпать какую-нибудь историю о ней и опередить журналистов с их расследованиями. Давай сами расскажем что-нибудь, чтобы утолить их интерес. Пусть это будет история сиротки со счастливым финалом. Да, она из детского дома, но стала наследницей. Ну не знаю, дедушка там какой-нибудь о ней вспомнил и оставил завещание. – И зачем? – Затем, чтобы окружающие думали, что она из твоего круга. И не приписали бы тебе нездоровую страсть к нищенкам. – Ты переходишь границы, Назар! – рявкает Ким. – Я тоже так считаю! К своему вящему удивлению это говорю я, без стука входя в кабинет. Мужчины переводят на меня взгляды. Назар поджимает губы и раздражённо произносит: – Ну вот, она ещё и подслушивает. Ким награждает его убийственным взглядом. Я прокашливаюсь. – Извините, – бормочу, уставившись в пол. – Мне нужно с тобой поговорить. Хоть я и не смотрю на Кима, оба брата понимают, что обращаюсь именно к нему. Он встаёт с кресла, подходит к Назару и берётся за ручки инвалидной коляски. – Позволь, я провожу тебя... Назар дёргает плечами, отвергая помощь Кима, и самостоятельно разворачивается к двери. – Я не инвалид! – с яростью бросает он и выкатывается из кабинета. Ким закрывает дверь, поворачивает замок, затем приближается ко мне. Поднимаю взгляд к его лицу, пробежав глазами по всему огромному телу. Мужчина в спортивных штанах, низко сидящих на бёдрах, и с голым торсом. Это, блин, неожиданно... За столом он был в этих же штанах и простой серой футболке. А днём, когда гуляли на улице, поверх футболки была накинута спортивная кофта. Вид Кима без делового костюма и так вызывает во мне некий диссонанс. Но голый торс... Эту мощную грудь я видела сегодня утром, когда проснулась в его постели. Но скажем так: в тот момент я не особо разглядывала своего «мужа». А сейчас мой взгляд невольно сползает на мускулистую грудь, как бы я ни уговаривала себя смотреть лишь ему в лицо. Грудная клетка Кима быстро поднимается и опускается от учащённого дыхания. – Присядешь? – хрипло спрашивает он. Кивнув, подхожу к диванчику в углу. Ким садится на край стола, сохраняя между нами пару метров. – Мне снова придётся извиняться из-за брата, – говорит он слегка напряжённым голосом. – Не стоит, – останавливаю его. – Ведь отчасти Назар прав – у меня действительно далеко не идеальная биография. Однако я не хотела бы что-то менять в своей жизни. Я та, кем являюсь. Просто официантка. Просто сирота.