Он такой огромный, чёрт возьми... Теперь мои колени дрожат не только от ужаса перед потерей квартиры и машины, а оттого, что я собственноручно впустила этого медведя к себе домой. – Откуда Вы знаете мой адрес? – Я подвозил тебя до дома, – спокойно отвечает Ким, снимая пиджак и вешая на сгиб локтя. – А когда есть необходимость, номер квартиры выяснить несложно, уж поверь. Усмехается. Но тут же его лицо становится серьёзным. Мой взгляд цепляется за его кадык, медленно перекатывающийся по мощной шее, когда мужчина сглатывает. – Можно мне войти? Моргнув, вновь смотрю на лицо Кима. – Да, конечно, – отступаю. – Можете не разуваться. Но он, словно не услышав меня, разувается и ставит свой модные ботинки на обувничку. Рядом с моей обувью тридцать седьмого размера ботинки Кима выглядят как лыжи. Интересно, какой у него размер... Сорок шестой, что ли? Я иду на кухню, ставлю чайник. Мне нужно чем-то занять руки. – Я ничего не буду, спасибо, – говорит мужчина. Повесив свой пиджак на спинку стула, он садится и кивает на табурет. – Присядь, Настя. И расскажи, что произошло. Опускаюсь на табурет, не сдержав протяжного вздоха. – Я... Я просто выезжала с парковки и столкнулась с проезжающей машиной... Да, в ДТП я виновата, это сто процентов моя вина. Но... зачем же так-то? – развожу руками. – Этот человек меня запугал. И обокрал. Он... хочет всё у меня забрать! – Меня не интересует, виновата ты или нет, – строго говорит Ким. – Мне нужно понимать, с кем мы имеем дело. – Но я не знаю, – шепчу я, закрывая лицо ладонями. – Даже номер этого Гелендвагена не запомнила. – Марка машины – это уже кое-что. Моей руки касается тёплая ладонь Кима. Убираю руки от лица и прячу их под стол, чтобы он больше меня не трогал. Сейчас я чувствую себя слишком уязвимо. Не хочу этой жалости в его глазах. Не хочу прикосновений. Зря ему позвонила... И тут меня осеняет. – Тот мужчина говорил по телефону. Он сказал, что я врезалась в машину какого-то Яковлева. Ким хмурится и отводит взгляд. Что это значит, чёрт возьми? – Вы знаете, кто это? – Знаю, – он кивает. – Твоя машина сейчас где? – Около супермаркета. – Запасные ключи есть? – Нет. – Ладно... Он встаёт, вновь вырастая горой надо мной. Даже свет потолочной люстры полностью закрывает. – Ложись спать, Настя. Я всё решу, – говорит Ким и выходит. Тороплюсь за ним в прихожую. – Мужчина сказал, что придёт сюда в десять утра. И я должна буду подписать документы. И у него мой паспорт. Вдруг он уже что-то сделал? Может, кредит оформил или... – Шшш... Шагнув ко мне, он касается большим пальцем моих губ. Я заворожённо моргаю. – Тогда планы меняются. Я выйду ненадолго, мне надо позвонить. Потом вернусь и останусь до утра. Буду здесь, когда этот тип явится. А я ничего не могу ответить. Не потому, что его палец прижимается к моим губам. Хотя и поэтому тоже. Но в основном потому, что онемела от благодарности, переполняющей меня. «Я всё решу»... Никогда прежде ни от кого я не слышала в свой адрес таких слов. Даже Пашка если и решал что-то, то всегда делал это со мной сообща. – Спасибо, – в конце концов произношу я тихо. Палец Кима скользит по моему подбородку, шее... Наконец он убирает руку. – Машина твоя сильно пострадала?– спрашивает он, уже шагнув за порог. – Да. – Тогда в сервис её отгоним. – Но... «Но у меня нет денег на ремонт», – хотела сказать я. А мужчина уже заходит в лифт. Двери медленно закрываются, и он уезжает. Жду его возвращения сама не своя. Сейчас я как никогда жалею, что ни одно окно моей квартиры не выходит в сторону подъезда. Где Ким? Уже уехал или просто сидит в своей машине и говорит по телефону? Он возвращается почти через час. – От кофе я всё-таки не откажусь, – говорит с мягкой улыбкой. Вихрем несусь на кухню, ставлю чайник, достаю чашку. Ким приходит вслед за мной, моет руки под краном... Случайно ловлю его взгляд на своих ногах. Пойманный с поличным за рассматриванием, он без всякого смущения продолжает это делать. Медленно скользит глазами по моей фигуре. Колени, бёдра... Потом взгляд поднимается выше, и пару секунд Ким рассматривает грудь, обтянутую домашней майкой. Я тут же остро жалею, что не надела лифчик. Наконец он садится за стол, а я подаю ему кофе. Мои руки немного дрожат. – Выдыхай, Настя, – говорит он строгим голосом. Как родитель своему пятилетнему ребёнку. – Всё будет нормально. И знаете, что? Мне хочется ему верить. Вот так просто, да. Хочется, чтобы он позаботился обо всём этом. А взамен я тоже сделаю что-нибудь для него. В рамках приличий, конечно. Допив кофе, он решительно отправляет меня спать. Но я даже не собираюсь вставать с места. – А Вы? Я постелю Вам на диване. Или мы могли бы... Что? Лечь в одну постель? Ты из ума выжила, Настя! – Хорошо, показывай диван. Мы покидаем кухню. Квартира у меня однокомнатная, но комната очень большая – двадцать два метра. Я зонировала её на две. Слева у меня спальня: кровать, шкаф и тумба. Справа – диван и телевизор на стене. Всё это разделено высокими стеллажами. Они совсем не глухие, сквозь них прекрасно видно кровать, если сесть на диван. – Только диван не раскладывается, – виноватым тоном сообщаю я. Понятия не имею, как Ким на нём поместится со своими габаритами. – Это неважно. Мужчина начинает расстёгивать пуговицы на своей рубашке. Мне бы отвернуться, но нет же! Я стою и глазею на его пальцы, на то, как ловко они справляются с задачей. В жизни не чувствовала себя так глупо. Как это всё могло случиться со мной? Ким вручает мне свою чёрную рубашку. – Повесь куда-нибудь, чтобы не помялась. Метнувшись к шкафу, достаю свободную вешалку, пристраиваю на неё рубашку и вешаю на дверку шкафа. Ким тем временем ложится на диван. Его длинные ноги не помещаются, и мужчине приходится слегка согнуть их в коленях. А подушку он пристраивает на подлокотнике. Наверняка ему ужасно неудобно. – Вы... Мы можем поменяться... Вы можете лечь на мою кровать, – шепчу я, глядя на мужчину сквозь стеллаж. – Просто ложись спать, Настя, – его голос звучит неожиданно хрипло. Выключив свет, забираюсь под одеяло и мысленно зову Марса. С ним мне спокойнее. Марс не приходит. Я совершенно одна. С одной только поправочкой – в двух метрах от меня лежит здоровенный детина. Ким не спит. Мне видно, что глаза у него открыты, и взгляд направлен в потолок. Грудь размеренно поднимается и опускается. У Кима волосатые руки. А вот грудь гладкая и такая накачанная, словно мужчина не вылезает из спортзала. На спинке дивана лежит плед, но Ким его проигнорировал. – Настя, – внезапно произносит он.