Часть 3 из 114 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Хадия соскользнула со скамейки и – одна нога в коньке, другая в носке – поскакала вприпрыжку к «мини». Барбара ждала ее на углу дома. Когда припрыгала Хадия с пакетами, Барбара поинтересовалась:
– А по какому случаю?
Хадия пошла за ней в глубь двора, где под белой акацией стоял коттедж Барбары, больше похожий на сарай с манией величия, чем на человеческое жилище. Хлопья зеленой краски падали на узкую клумбу, давно нуждающуюся в прополке.
– Что? – спросила Хадия.
Барбара заметила, что на шее девочки висят наушники, а к поясу синих джинсов прикреплен мини-плеер. В наушниках тоненько тренькала какая-то мелодия, которую Барбара не узнала, Хадия же, казалось, вовсе не обращала на музыку внимания.
– Подарок, – сказала Барбара, открывая переднюю дверь. – Ты говорила, что папа пошел покупать тебе подарок.
– А, это.
Хадия неуклюже взобралась на крыльцо и вошла в дом. Пакеты с покупками она водрузила на обеденный стол, где уже находилась почта за несколько дней, четыре номера «Ивнинг стандард», корзина с грязным бельем и обертка от печенья. Все вместе составляло весьма непривлекательный натюрморт, при виде которого аккуратная девочка неодобрительно нахмурилась.
– Ты не следишь за своей комнатой, – укорила она Барбару.
– Удивительно тонкое наблюдение, – пробормотала Барбара. – Так что насчет подарка? День рождения у тебя уже прошел, я помню.
Хадия, вдруг смутившись, стала ковырять пол ногой, обутой в роликовый конек. Такая реакция была абсолютно не характерна для девочки. Сегодня, отметила про себя Барбара, Хадия сама заплела свои темные волосы. Пробор получился у нее с несколькими зигзагами, а кособокие красные банты на концах косичек оказались на разной высоте – один на целый дюйм выше другого.
– Ну, – протянула она, когда Барбара начала вынимать продукты из пакета и составлять на рабочий столик в кухне, – конкретно он ничего не говорил, но мне кажется, это из-за того, что ему позвонила миссис Томпсон.
Барбара узнала имя учительницы Хадии. Она оглянулась на девочку и вопросительно подняла бровь.
– Понимаешь, у нас было чаепитие, – пояснила Хадия. – То есть не настоящее чаепитие, просто это так назвали, потому что если бы назвали как есть, то все бы постеснялись и никто бы не пришел. А всем хотелось туда пойти.
– Куда? Что за чаепитие?
Хадия отвернулась и стала разгружать пакеты, которые принесла из машины. Как узнала из ее слов Барбара, это была скорее встреча, чем чаепитие, а если уж совсем точно, скорее собрание, чем встреча. Миссис Томпсон пригласила к ним одну даму, чтобы она поговорила с ними об… как это… об особенностях девичьего организма, и все девочки из класса должны были прийти с мамами, чтобы послушать, а потом можно было задавать вопросы, а совсем уже в конце все пили апельсиновый лимонад и ели печенье и пирожные. Так что миссис Томпсон назвала это чаепитием, хотя чай-то никто и не пил. Поскольку мама у Хадии уехала, девочка решила пропустить это мероприятие. Вот почему миссис Томпсон и позвонила ее отцу – вообще-то пропускать было нельзя, все должны были прийти и послушать ту леди.
– Папа сказал, что он бы пошел со мной, – проговорила Хадия. – Но это было бы так ужасно. Кроме того, Меган Добсон все мне и так рассказала, так что я все знаю. Там было про девочек. Ну, знаешь: дети, мальчики. Месячные.
Она скорчила гримасу.
– А! Понятно.
Барбара могла понять, почему Ажар так отреагировал на звонок от дочкиной учительницы. Из всех знакомых Барбары никто не обладал таким обостренным чувством гордости, какое было у преподавателя из Пакистана, живущего по соседству.
– Знаешь что, дружок, если тебе понадобится взрослая подружка, чтобы сходить куда-нибудь вместо мамы, обращайся, – сказала она Хадии. – Буду только рада.
– Ой, классно! – воскликнула Хадия.
Сначала Барбара подумала, что девочка с таким восторгом реагирует на ее предложение заменить маму, но потом поняла, что ее маленькая помощница просто достала из пакета нарядную упаковку шоколадного печенья с мармеладом.
– Ты ешь это на завтрак? – вздохнула Хадия.
– Идеальная еда для работающей женщины при дефиците времени, – ответила Барбара. – Только пусть это будет наш секрет, ладно? Еще одна наша тайна.
– А это что? – спросила Хадия. У Барбары возникли сомнения, слышала ли девочка ее последние слова. – Вкуснятина! Батончики с мороженым и сгущенкой! Когда я стану взрослой, то буду кушать как ты.
– Да, я стараюсь потреблять продукты из всех основных пищевых групп, – сказала Барбара. – Шоколад, сахар, жир и табак. Да, сигареты не попадались тебе на глаза, кстати?
– Курить вредно, – произнесла Хадия, шурша пакетом и доставая из него блок сигарет. – Папа пытается бросить. Я тебе говорила? Вот мама обрадуется! Она сколько раз повторяла: «Хари, ты испортишь себе легкие, если не бросишь». Так она говорила. Вот я не курю.
– Очень надеюсь на это, – заметила Барбара.
– А мальчики в школе курят, некоторые. Они прячутся за школой, на улице. Они из старших классов. И еще они не заправляют рубашку в брюки, представляешь, Барбара? Они думают, что так они круто выглядят, но на самом деле они выглядят… – Тут она задумчиво нахмурилась. – Гадко, – подобрала она наконец подходящее слово. – Да, гадко.
– Павлины распускают хвосты, – утвердительно кивнула Барбара.
– Как?
– У зверей обычно самец завоевывает внимание самки. А иначе она его не замечает. Интересно, да? Я тут подумала, что это мужчины должны пользоваться косметикой, а не женщины.
– Вот бы здорово папа выглядел с помадой! – рассмеялась Хадия.
– Пришлось бы ему шваброй отбиваться от женщин.
– Маме это не понравилось бы, – посерьезнела девочка.
Она подхватила четыре банки «Завтрака на весь день» – Барбара предпочитала быть готовой к тем нередким случаям, когда приходилось задерживаться на работе, – и понесла их к шкафчику над раковиной.
– Тут ты права, – согласилась Барбара. – Хадия, что это так ужасно пищит у тебя на шее?
Она приняла у девочки банки и кивнула на наушники, из которых продолжала доноситься поп-музыка сомнительного качества.
– «Нобанци», – последовал малопонятный ответ.
– «Но…» что?
– «Нобанци». Это лучшая группа. Вот, смотри.
Из кармана куртки Хадия вытащила пластмассовую коробку из-под компакт-диска. На цветном вкладыше в надуманных позах застыли три анорексичные девицы, одетые в майки размером со щедрость Дядюшки Скруджа и синие джинсы, настолько узкие, что можно было разглядеть все округлости; осталась только одна-единственная загадка – как певицы умудрились втиснуться в них.
– А-а, – протянула Барбара, – так вот какие у нынешнего подрастающего поколения образцы для подражания. Ну что ж, давай-ка их сюда, послушаем.
Хадия с готовностью передала Барбаре наушники, та нацепила их и рассеянно потянулась за сигаретами. Несмотря на неодобрительное выражение на лице девчушки, она выбила из пачки одну сигарету и закурила, а тем временем ее уши подверглись атаке чего-то, отдаленно напоминающего песню. Хотя и песней-то это было трудно назвать: набор бессмысленных слов в сопровождении оргазмических стонов, которые, скорее всего, были призваны замаскировать отсутствие басов и ударных. Нет, это не музыка, решила Барбара и вернула наушники девочке. Затянувшись, она в задумчивости склонила голову набок.
– Правда, они классные? – спросила Хадия. Она снова достала коробку из-под компакт-диска и указала на девушку в центре фотографии, которая отличалась от двух других пестрыми негритянскими косичками и татуировкой в виде дымящегося пистолета на правой груди. – Это Джуно. Она мне больше всех нравится. У нее есть маленькая дочка по имени Нефертити. Она прелесть, да?
– Иначе не скажешь.
Барбара скомкала пустые пакеты и не глядя засунула их в шкафчик под раковиной. Вытащила ящик с ложками-вилками и нащупала в его глубине блок желтых стикеров, которые она обычно использовала, когда хотела напомнить себе о важных делах. Ее записки самой себе выглядели примерно так: «Не пора ли выщипать брови?» или «Вычисти наконец этот мерзкий унитаз». Однако на этот раз она нацарапала на стикере три коротких слова и сказала своей юной подружке:
– Пойдем со мной. Настала пора заняться твоим образованием.
Повесив на плечо сумку, она вышла из коттеджа и направилась к дому Хадии, где на каменных плитах дворика возле скамейки валялись сандалии девочки. Барбара велела ей обуться, а сама приклеила стикер на дверь квартиры, которая была на первом этаже здания.
– А теперь не отставай, – сказала Барбара, когда Хадия была готова. – Папу твоего я предупредила.
Она вышла за калитку и зашагала в сторону Чок-Фарм-роуд.
– А куда мы идем? – спросила Хадия. – В путешествие?
– Позволь мне узнать у тебя кое-что, – вместо ответа сказала Барбара. – Я сейчас буду называть тебе имена, а ты кивай, если они тебе знакомы. Бадди Холли. Нет? Ричи Валенс. Нет? Биг Боппер. Нет? Элвис. Ну да, разумеется, кто же не знает Элвиса. Но это не считается. А как насчет Чака Берри? Ну а Литл Ричард? Джерри Ли Льюис? Совсем ничего не слышала ни про одного из них? Черт возьми, да чему вас в школе учат?
– Ругаться нехорошо, – сказала Хадия.
От Чок-Фарм-роуд до конечной цели похода – музыкального магазина «Вирджин мегастор» на Камден-Хай-стрит – было недалеко. Однако, чтобы добраться до него, следовало пройти по торговому району, который, насколько могла судить Барбара, во многом отличается от всех остальных торговых районов города: тротуары плотно забиты молодежью всех цветов, вероисповеданий и одеяний; здесь на пешехода со всех сторон обрушивается какофония музыки, исторгающейся из динамиков; пахнет здесь всеми возможными ароматами – от пачулевого масла до жареной рыбы. Здесь витрины и фасады магазинов украшают чудовищных размеров персонажи: кот, сапоги, нижняя половина тела, одетая в синие джинсы, самолет носом вниз… Они покачиваются или медленно вращаются и по большей части имеют лишь отдаленную связь с товаром, который, очевидно, рекламируют, ведь торговые точки в этом районе отданы под черные или кожаные вещи. Черная кожа. Черная искусственная кожа. Черный искусственный мех на черной искусственной коже.
Барбара заметила, что Хадия взирает на все как зачарованная, и это означало, что девочка попала сюда впервые – несмотря на близость Камден-Хай-стрит к дому. С глазами размером с блюдце, разинув рот, с восторженным удивлением на лице, она брела по тротуару, и Барбаре приходилось держать ее за плечо, маневрируя среди толпы, чтобы не потеряться в давке.
– Как тут красиво, как тут красиво, – выдохнула Хадия, прижав ладошки к груди. – О, Барбара, это гораздо лучше любого подарка.
– Я рада, что тебе понравилось, – сказала Барбара.
– А мы зайдем в магазины?
– Сначала я займусь твоим образованием.
Она завела девочку в музыкальный магазин, в отдел классического рок-н-ролла.
– Вот это, – заявила она Хадии, – и есть музыка. Так… С чего же начать? Хотя какие тут могут быть сомнения. Уже столько лет прошло, всем давно ясно: есть Великий и есть все остальные. Итак…
Барбара отыскала в отделе диски с исполнителями на букву «Х», а потом среди всех «Х» – то единственное «Х», которое было ей нужно. К выбору музыки из того, что было представлено в магазине, она подошла со всем тщанием, перебирая диск за диском и читая списки песен на каждом. Рядом с ней Хадия разглядывала фотографии Бадди Холли на коробках компакт-дисков.
– Как-то чудно́ он выглядит, – заметила она.
– Не говори ерунды. Вот. Это подойдет. Тут есть и «Raining in My Heart», от которого впадаешь в блаженство, и «Rave on», от которого хочется вскочить на стол и пуститься в пляс. Вот это, дружок, настоящий рок-н-ролл. Люди будут слушать Бадди Холли и через сто лет, гарантирую. А вот что касается «Нобуки»…
– «Нобанци», – терпеливо поправила Хадия.
– Про них забудут на следующей неделе. Уйдут в небытие, а Великий останется в вечности. Только это может называться музыкой, девочка моя.
На лице Хадии было написано сомнение.
– У него очки дурацкие, – настаивала она.