Дед звонил, благодарил, что отправил к нему правнуков. Старик совсем сдал, с трудом передвигается, практически не выходит из своего дома, который стал ему одиночной камерой. Его одинокие будни скрашивают мои мелкие, с которыми он с удовольствием возится. И вроде как хочет еще немного пожить, чтобы увидеть, как они растут. Я так и не смог его простить, но жизнь продолжается, и мне не хочется, чтобы мои дети видели отчужденность и ненависть среди близких людей. Я ему благодарен за то, что он уничтожил Гаранина. Тот, распродав остатки бизнеса, давно уехал в Европу. Отец Юны загибается от туберкулеза, я ей об этом не рассказывал. Они не общаются, а лишние тревоги и переживания моей жене ни к чему. Михаил повесился в камере на второй год отсидки. Как было на самом деле, никто никогда не узнает… — Мама, — Яр видит Юну и принимается ее звать. А я смотрю на любимую женщину, и дыхание перехватывает. Люблю ее. Юна все такая же девочка, как шесть лет назад. Не изменилась, хоть и родила мне двух детей. Теснее прижимаю к себе сына. Юлька уже спит, а то бы я и ее прижал к себе. Кто-то говорит: счастье — короткое мгновение, которое ты хочешь переживать снова и снова. Но мое счастье длится шесть лет. И я боюсь его потерять. Сегодняшний день в очередной раз показал, как хрупко может быть счастье, что нужно любить и беречь свою семью…