Ату несколько раз слегка качнулся вперед-назад, при этом руки его застыли в воздухе. – Вас, подготовленных, прошу я сконцентрировать весь ваш гнев и злобу в центре моих ладоней. Пусть в вас поселится уверенность. Ощутив снизошедшие на вас тепло и умиротворение, полностью освободитесь и расслабьтесь. Теперь «очистившиеся» ритмично закачались, тяжело дыша, после чего один за другим попадали на пол. – Абаншамаш, Абаншамаш, Абаншамаш, Абаншамаш… – бормотали несколько человек, уронив головы. Значит, чудо вновь явилось им. Ату опустил руки, мягко улыбнувшись всем присутствующим. Затем он повернул руки ладонями вверх, навстречу озарявшим его солнечным лучам. Обычно это свидетельствовало о скором окончании сеанса. Иногда на завершение требовалось минут десять, иногда – полчаса. Никто никогда не знал точно. – А теперь возвращайтесь в свои комнаты и аккумулируйте положительную энергию, дабы послать ее Малене, которой она так нужна в эту минуту, – наконец произнес он завершающие слова. – После этого, следуя обычным инструкциям, постарайтесь прийти к глубокому и неколебимому равновесию и духовному покою. Совершайте ваш путь со смирением и гордостью в сердце; лишь в таком случае вы сумеете вместить в себе все, что приготовила для вас природа. Впитывайте в себя частицы мироздания. Поглощайте все, из чего вы возникли и во что вы сгинете. Пусть свет озаряет ваши поиски и изгоняет зло. Пусть все ваши неподконтрольные мысли уйдут во тьму, пусть они отомрут и освободят вас. Пусть восторжествует солнце и светлая энергия. Он развел руки в благословении всем собравшимся и, склонив голову, попрощался с ними. – Мы готовы, Абаншамаш, и мы чувствуем. Мы все чувствуем и замечаем. Абаншамаш, Абаншамаш, Абаншамаш… Пирьо кивнула, когда волнение толпы улеглось и все потихоньку потянулись к ней. Всякий раз после сеанса многие стремились с ней пообщаться. В особенности этот тет-а-тет ценила почему-то мужская часть аудитории, и Пирьо это нравилось. Если Ату не проявлял к ней никакого плотского интереса, то другим это совсем не возбранялось. Пирьо прекрасно понимала, что ее внешность безупречна и что власть и красота всегда являлись лучшими ингредиентами для коктейля, пробуждающего вожделение. Ее проблема заключалась лишь в том, что она желала одного-единственного мужчину, который ее не хотел. – Ты сегодня так прекрасна и безмятежна, – обратился к ней из толпы женский голос. Пирьо поймала взгляд Валентины, прослывшей в Академии настоящим хамелеоном – и гением информационных технологий. То в глубокой депрессии, то на экстатическом пике от счастья, то короткостриженая, то с длинными локонами, то взъерошенная, а порой чуть ли не самая миловидная из всех женщин, она буквально парила над огненным полом. На этот раз Валентина находилась в прекрасном расположении духа, это было сразу ясно. Рядом с ней стоял мужчина из недавно прибывших учеников и держал ее за плечо. То есть в их сообществе образовались новые чувственные вибрации. Повезло Валентине, хотя подопечным и не разрешалось вступать в половой акт, прежде чем их ауры не откроются друг другу и не объединятся под покровительством солнца. – Ты такая безмятежная и безупречная, – повторила Валентина. Она всегда норовила выделиться из толпы, хотя, возможно, тут нечему было удивляться, принимая во внимание ее прошлое. Пирьо выпрямилась и механически улыбнулась женщине. – Ступайте все с миром, – по своему обыкновению, сказала она. – Как только закончится время, выделенное на слияние с природой, бригада поваров отправится в столовую готовить еду. * * * Как кошка, подкрадывающаяся к добыче, он неожиданно возник рядом и взглянул из-за ее плеча на экран. Пирьо была шокирована. Объявившись всего десятью секундами ранее, он засек бы ее на месте преступления – ведь она только что стерла запись с видеокамер, которые мониторили въезд и хлев. Если б ее действия вызвали у него вопросы, она оказалась бы парализована. Взяв себя в руки, Пирьо медленно развернулась на офисном кресле и с упреком посмотрела на Ату. – Я уже не раз говорила: ты пугаешь меня, когда вот так неслышно прокрадываешься ко мне в кабинет. Ату развел руками – уже много лет назад он вполне сознательно стал пользоваться этим жестом вместо стандартного извинения. – Пирьо, после обеда нам тебя не хватало, где ты пропадала? Мы тебя обыскались. Это был ужасный вопрос. Вовсе не потому, что она не продумала ответ, а потому, что задал его Ату. В отношении ее мыслей он обладал рентгеновской способностью. Она была для него открытой книгой. Существовал риск, что даже самая незначительная ложь будет разоблачена. «Нужно как-то все повернуть, чтобы он не начал подробно расспрашивать, – подумала Пирьо. – Возможно, стоит озвучить ему мои желания». – Мне надо было ненадолго покинуть Академию, – сказала она. – А почему ты вдруг спрашиваешь? Разве ты не мог справиться без меня? Ату вздохнул. – Выдался непростой денек, разве ты не в курсе? Малена пару часов назад сделала аборт, а тебя не оказалось в тот момент, когда ты была мне так нужна. Ты должна была поехать вместе с ней в больницу и сопровождать ее там. – Аборт? – Пирьо отвела взгляд. Что ей думать? Она забеременела от Ату? Малена? Она все никак не могла осмыслить услышанную новость. Нет-нет, не может быть. Только не сейчас. Пирьо не могла позволить этому случиться, она осознала это очень ясно. Почему она должна делить его с другими женщинами, когда ее собственная фертильность убывает с каждым мгновением, а часы тикают все быстрее и быстрее? Ну уж нет, хватит. Ату должен получить ребенка только от нее. Ее ребенок будет его преемником. Ее ребенок станет новым спасителем. – После аборта у нее открылось очень сильное кровотечение, – услышала она голос Ату. Пирьо взяла себя в руки и постаралась вести себя нейтрально. – Правда? – Да. Все очень серьезно, и нам нужна была твоя помощь, Пирьо. Где ты была? Она пару раз моргнула, прежде чем взглянула ему в глаза. Речи и быть не могло о том, чтобы она проявила раскаяние, уж тем более из-за Малены. Просто он должен понять, что она расстроилась. – Я чувствую потоки твоей энергии. Тебе некомфортно, – сказал Ату. Значит, сигнал им получен. – Это правда, мне некомфортно. Именно поэтому я и отправилась сегодня на Северный мыс. Я иногда езжу туда, когда бываю подавлена. – Подавлена? – Он переспросил так, словно в последнюю очередь ожидал услышать от нее о подобном настроении. – Ну да, когда чувствую приближение депрессии. Но я не хочу обсуждать это с тобой, Ату. Особенно после того, что ты мне только что рассказал. – Что ты имеешь в виду? – Ты сам прекрасно понимаешь. – У нас с тобой ведь не может быть тайн друг от друга, правда? И он говорит ей об этом теперь! – Неужели? – На что ты намекаешь, друг мой? – Разве ты не должен был хотя бы поставить меня в известность о том, что собираешься оплодотворить одну из наших слушательниц? Разве мы не договаривались, что я буду первой, кто узнает о столь важном твоем решении? – Пирьо, а разве у нас не было договоренности о том, что если тебя что-то тревожит, ты должна немедленно рассказать мне об этом? Она на мгновение стушевалась. – Как ты думаешь, почему я отправилась сегодня на мыс? Разве ты не можешь догадаться? Ату дотянулся до ручки двери в свой кабинет. – Пирьо, ты моя весталка, и я забочусь о том, чтобы так было всегда. А завтра ты поедешь в больницу в Кальмар и навестишь Малену, договорились? – С этими словами он приобнял ее и скрылся в кабинете. Пирьо медленно кивнула. Ей так или иначе придется поехать в город, чтобы забрать из камеры хранения чемодан Ванды. А заодно она наконец-то получит возможность остаться наедине с французской золотоискательницей… Пирьо села и принялась продумывать свои аргументы. Предприятие, несомненно, будет стоить ей части накопленных средств. Ну и что – зато эта тварь навсегда исчезнет из ее жизни… Вдруг Пирьо громко расхохоталась. Неужели именно сейчас госпожа Удача решила повернуться к ней лицом? Неужели ей и впрямь удастся избавиться от двух главных соперниц всего за одни сутки? Глава 22 Вторник, 6 мая 2014 года – Добро пожаловать на совещание, мой господин, прошу к столу, – объявил Ассад, разливая по чашкам какое-то варево, пахнувшее не кофе и даже не мятой, а скорее козлиной шкурой или чем-то еще похлеще. Карл с сочувствием встретил обеспокоенный взгляд Гордона, на что Ассад отреагировал улыбкой. – Вообще-то это не мой рецепт, а Розин, – заверил он коллег, когда Гордон засунул нос в чашку и, по-видимому, хорошенько глотнул подозрительного варева. Ободренный этим, Карл тоже решился сделать глоток; в результате в нем молниеносно всплыли болезненные воспоминания об их с Виггой первомайских прогулках и посиделках в этнических кофейнях. – Чай «Му», – без малейшего смущения заявила Роза, выкладывая свой блокнот на болливудский столик Ассада. Не хватало только туфель с загнутыми вверх носами. Карл незаметно отодвинул чашку подальше. – Ну так вот. Раз уж у нас теперь даже «штаб» имеется, смысл состоит в том, чтобы время от времени мы собирались в нем и каждый докладывал о результатах своей работы. Итак, приступим? Мёрк ненадолго замолчал, прикидывая очередность выступлений. – Завтра будет ровно неделя с тех пор, как Кристиан Хаберсот совершил самоубийство, – начал он. – И хотя мы совершили определенный прорыв по сравнению с его расследованием, в действительности успех наш чрезвычайно незначительный. Но все же придется цепляться за него.