– Эсэмэс-сообщения?.. Нет, по-моему. Она застыла, уставившись в пустоту. По-видимому, ей никак нельзя было помочь. – Разве я не попросил тебя обзвонить учеников, с которыми пообщался Гордон? – попытался Карл. «Да, но я не собираюсь делать это, у меня есть другие дела» – таково было выражение ее взгляда на этот раз. Вспомнишь солнце – вот и луч. В ту же секунду из каморки Ассада выскочил Гордон, всеми своими двумя метрами роста излучая полный триумф. – Он умел гнуть ложки! – провозгласил Гордон с интонацией циркового конферансье. В узком коридоре отдела «Q» завибрировала звенящая тишина. – Давайте резюмируем события минувшего часа, – предложил Карл; Роза тем временем перевешивала на стене брошюры, рекламирующие услуги всевозможных целителей. – Ассад, начнем с тебя. – Я разговаривал с матерью Альберты. Она утверждает, что у дочки не было мобильного телефона. Затем расплакалась и предположила, что если б у нее был телефон, несчастье, возможно, и не случилось бы. Тогда она могла бы чаще общаться с дочкой и непременно почувствовала бы, что что-то не так, а также смогла бы предостеречь ее. Карл покачал головой. Эти люди всю оставшуюся жизнь проживут с чувством вины. Ужасно. – Но она могла одолжить телефон у кого-то из учеников, – предположила Роза. Ассад кивнул. – Однако я разузнал, что эсэмэски получили распространение в Дании лишь в девяносто шестом году, и то их поддерживала только определенная телекоммуникационная сеть. Связь на Борнхольме работала в то время из рук вон плохо, так что Альберта общалась с пресловутым парнем посредством какого-то иного средства. – И все же, если б она одолжила телефон, то могла бы позвонить ему, – настаивала Роза. Есть правда в ее словах, думал Карл. В то же время у него оставались серьезные сомнения. – В таком случае тот, у кого имелся мобильный телефон, мог бы рассказать полиции чуть больше, ибо можно было бы запросто просмотреть список вызовов. Роза вздохнула. – А также, полагаю, полиция могла бы запросить у телекоммуникационной компании, обслуживающей школу, полный список совершенных со школьных телефонов звонков. Ассад усердно закивал. То есть Альберта общалась с новым приятелем как-то иначе, как уже предположил сириец. Вопрос заключался в том, как и с какой периодичностью. Ежедневно? Имелись ли у них какие-то договоренности? Затем настала очередь Гордона, как он сам нетерпеливо заявил. Он продолжил рассказ о том, что одна из девушек, некая Лиза В., теперь проживающая в Фредериксхавне и работающая школьным учителем, сообщила ему о трех обстоятельствах, которые он сам посчитал важными. – Во-первых, именно ей посчастливилось сфотографировать церковь в Эстерларсе во время экскурсии. Она понятия не имеет, куда делись фотографии, но постарается найти их. Во-вторых, она рассказала о том, что в тот день парень, с которым они встретились у церкви, похвастался, что умеет гнуть ложки. Она говорит, именно с ним встречалась Альберта. Он рассмеялся, когда ему никто не поверил, и назвал себя Ури Геллером Вторым. Правда, она так и не поняла, почему. Может, вы в курсе? Карл покачал головой. Почему этот человек ничего не может сделать нормально и до конца? Если бы он набрал фамилию интересующей его личности в «Гугле», то… Эх! Карл вздохнул. – Это чувак, который в семидесятые годы гнул ложки силой мысли. Он демонстрировал этот и другие трюки во время прямых телеэфиров. Не помню, разоблачили его в конце концов или нет. По крайней мере, имя я запомнил. – Он сгибал ложки? Как чудно. – Это Ассад внес свои три гроша. Очевидно, будь он сам наделен сверхъестественными способностями, вряд ли применял бы их для расправы над ложками и другими столовыми приборами. – Он аккуратно придерживал ложку двумя пальцами, слегка натирая ее. – Карл продемонстрировал, как это было. – И – упс! Металл размягчался ровно в месте прикосновения и плавился. Если наш парень был способен на такое, так в нем, может, и впрямь было что-то от волшебника. Странно только, что Хаберсот ничего об этом не разузнал. То ли он задавал не те вопросы, то ли его настойчивость запечатывала собеседникам рты? – Мёрк обратился к Гордону: – Ну, а в-третьих что? – Она рассказала, что был второй человек, который фотографировал во время экскурсии. – Прекрасно, и кто же? – Инга Дальбю. Все трое вытаращили глаза. – Ты уверен? Ты переспросил, она точно не ошибается? Гордон с усмешкой кивнул. «За кого, черт возьми, вы меня принимаете?» – красноречиво выражал его взгляд. Возможно, сейчас он наконец-то узнает всю правду. – Она не ошибается, потому что вспомнила, что этот парень разговаривал с Ингой Дальбю, словно уже был знаком с ней, – добавил Гордон. Карл подал Розе знак, и уже через десять минут та вернулась с сообщением о том, что Инги Дальбю нет дома – она на курсах повышения квалификации. Мёрк почувствовал, как сильно у него напряглись жевательные мышцы. – Проклятие. И где? – Вообще-то в Дании. По словам Кристоффера Дальбю, ей приспичило поехать в Копенгаген и выучиться на ассистента детских образовательных учреждений. Я думаю, все наши разговоры о прошлом всколыхнули то, что не стоило ворошить, а теперь она еще и собирается бросить Кристоффера. По крайней мере, он показался мне весьма удрученным. – Она в Копенгагене? Неужто нельзя было получить это образование на Борнхольме? А что теперь будет с детьми, за которыми она присматривала? – Насколько я поняла со слов мужа, с первого мая она прекратила работу. И это потрясло его не меньше, чем ее решение покинуть остров. Он не верит, что эти шаги были спланированы ею заранее. Сейчас она живет у брата в новом квартале в Слусехольмен, на улице Декстер-Гордонс-Вай. Школа находится на Сюдхавнс-Плэс, всего в десяти минутах езды от квартиры. – Черт. – Карл представил себе Кристоффера Дальбю, в одиночестве посреди кучи детских причиндалов, которыми был напичкан их небольшой дом. Какой, должно быть, он испытал шок! – Итак, она живет у брата. А фамилия его, смею предположить, Куре – разве не такова девичья фамилия Инги? – Да, Ханс Отто Куре. Владелец «Курес адвансд отомобайлс». – Название мне ни о чем не говорит. – Крупнейшая в городе мастерская по ремонту ретроавтомобилей класса люкс. «Феррари», «Мазерати», «Бентли» и прочие. Он механик по образованию, как и его отец и дядя. Роза выразительно посмотрела на Карла, и вдруг его осенило, что у нее на уме. – Неужели ты думаешь, что… – Именно! – воскликнул Ассад. Значит, и до него дошло. А лицо Гордона, по обыкновению, напоминало куриную гузку. – Ты утверждаешь, что она выросла в семье потомственных автомехаников? Брови Розы пару раз синхронно подпрыгнули. – Ага. И я, естественно, поинтересовалась у Кристоффера Дальбю, не овладела ли и его супруга подобными навыками, и он подтвердил, что Инга родилась с гаечным ключом в руках и умела сваривать металл получше какого-нибудь поляка. Он рассказал, что до того, как получить образование, она работала ассистентом механика в мастерской у брата. То есть у нее в пороховницах гораздо бо́льшие запасы пороха, чем вы полагали, Карл, а? – Да, но вопрос все-таки в том, насколько большие. По вашим лицам я вижу, что вы думаете о том же, о чем и я. Теперь, по крайней мере, никак нельзя игнорировать тот факт, что она преспокойно могла прикрепить скребок к бамперу машины и, возможно, даже сама села за руль ранним ноябрьским утром девяносто седьмого года. Нам известно, подтвердил ли каждый ученик свое алиби на то утро? Что говорит нам об этом рапорт, Роза? – Ничего. Их опросили, слышали ли они какие-нибудь необычные звуки и имеют ли какие-нибудь подозрения по поводу случившегося, однако никто не спрашивал их, где они были в то утро. Ассад кивнул. – Она сейчас пройдется по списку и посмотрит, кто вызывает подозрение. Двухметровый детина тупо уставился на них. – Простите, я не вполне понимаю, о чем речь. Какие подозрения? Разве эта женщина участвовала во встрече владельцев ретроавтомобилей на Борнхольме, о которой вы постоянно толкуете? Троица переглянулась. Глава 28 Жители Копенгагена обрели замечательный район. На этот раз градостроители отказались от своего привычного образа мыслей и создали нечто однородное и даже симпатичное. Слабые лучи весеннего солнца устремлялись на квартал со всех сторон, так что стекло и бетон сливались с пейзажем из мостов и каналов, которые несли свои воды прямиком к морю. Несмотря на то, что этому району было уже несколько лет, Карл еще никогда тут не бывал, и то, что он увидел, ему понравилось. Если б не его жалкое финансовое положение, он предпочел бы даже поселиться здесь. Стоит поговорить с Харди, вдруг он согласится поучаствовать в проекте… – Они придут через пять минут, – сказала очень смуглая женщина с явным ютским акцентом, проводя их сквозь крошечную кухню на лестницу, ведущую вниз, в гостиную. Потолки были как минимум шестиметровые, а огромные панорамные окна демонстрировали, что здание отделяют от канала лишь узенькие понтонные мостки. Три небольших этажа громоздились друг над другом, вокруг причудливым лабиринтом переплетались лестницы. Тут явно не место инвалиду-колясочнику, такому как Харди. Прощай, мечта. – Эгей, во время шторма в прошлом декабре вода подобралась вплотную, вот как. Вот на столько до окна не достала. – Она показала пальцами отрезок длиной не более пяти сантиметров. Мёрк кивнул. Еще один аргумент в пользу Аллерёда. Там живешь на высоте не менее шестидесяти метров над уровнем моря. Когда грянет катастрофа – а рано или поздно она грянет, – сюда обязательно доберется цунами или таяние льдов. – Хорошо, что ничего страшного не случилось, – прокомментировал Карл, разглядывая плоскоэкранный телевизор и прочую электронику. – Когда придет Инга Дальбю, нам с ней можно будет здесь спокойно побеседовать? Хозяйка задрала вверх большой палец. Они с мужем могут пока прогуляться. Без проблем. Инга Дальбю не испытала щенячьего восторга, обнаружив троицу полицейских, ожидавших ее в гостиной. – Простите за то, что мы явились без предупреждения; просто мы оказались здесь неподалеку, а у нас как раз есть несколько вопросов, на которые вы, быть может, поможете найти ответ, – выдал Карл целую тираду, а брат Инги тем временем протянул ему свою клешню для крепкого рукопожатия. Благожелательный мужчина получил достойный отпор, когда очередь дошла до Ассада. Аж хруст раздался. Спустя пять минут часть вопросов прояснилась.