Вова очень неохотно кивнул головой и развернулся к выходу. Он надеялся, что сможет оставить привезенную девушку, и завтра, если хозяевам приспичит, ему уже не придется никого искать, чтобы удовлетворить их прихоти. Но Леонид рассудил иначе. Уже открыв дверь и , выходя, Вова остановился и нерешительно спросил: — Это, Иваныч, у меня тут пацан на работу просится, надёжный. Он местный, все закоулки знает и вообще. С ним проще будет: и тёлок ловить, и всё остальное. Может, возьмём его? Леонид попытался открыть глаза, но у него не получилось, и он просто спросил: — Надежный, говоришь? Вова кивнул головой, несмотря на то что Леонид его не видит, и добавил: Пацан конкретный. Он, кстати, в десанте служил здесь, в четырнадцатой бригаде. — Один воин уже прибывает к нам на днях, вон Кирилл Андрюхин, — мотнул головой в сторону спящего друга Леонид. — Вот это, я понимаю, конкретный пацан. Войну прошёл. Вот это тебе и будет помощь… — Так ведь он же не местный, — возразил Вова. — Также вместе со мной и будет тут везде тыкаться, как слепой котёнок. А Антон, пацан мой, всё тут знает: и точки все, и тёлок, всё… С ним проще будет. — Ладно, приводи завтра, посмотрим, — нс открывая глаз, махнул рукой Леонид и устроился в кресле поудобнее. Вова кивнул, забыв, что его не видят, и вышел за дверь. * Утром Виталий ворочался в постели, когда мать позвала его завтракать. Он почти не спал всю ночь, перед глазами всё время вставала вчерашняя девушка. Он уже давно не испытывал никаких чувств к женщинам, и теперь первая же красивая девушка прочно застряла в его голове. Он надеялся, что это просто сильное физическое влечение после долгого воздержания, но уже догадывался, что это влечение надолго. Быстро умывшись и приведя себя в порядок, он сел за стол с родителями и сестрой. Инна так и не вышла ни за кого замуж, и встречалась с кем-то без серьёзных отношений. Настроение у Виталия было не такое подавленное, как вчера, когда он вышел на свободу без копейки денег. Теперь у него в кармане лежал весь вчерашний куш, шесть с половиной миллионов рублей. И ему было уже намного легче, не был угнетен тем, что придется сидеть на шее у родителей. Ещё и вчера всё прошло удачно, он вышел из дома Лены никем не замеченным, а сама она не стала поднимать крик. При воспоминании о ней Виталий даже улыбнулся и спросил: — Ну Ты Чё, Ин, таки не нашла себе принца, что ли? Чё не замужем до сих пор? — Ну вот… — пожала плечами сестра. — Не получается. — Да сейчас найти кого-то нормального уже сложно, — оправдала сестру мама. — Посмотри вон… половина наркоманов, половина алкоголиков. Приличных парней раз-два и обчёлся. — Да-а, принцев на всех не хватает, — согласился Виталий и спросил: — Ну а сейчас тебе какой нужен парень? В последний раз, я помню, уже не нужен был молодой, красивый, лишь бы богатый… — Да какой уже богатый? — махнула рукой Инна. — Так всю жизнь про искать можно, и так уже двадцать шесть. Обычного парня бы найти нормального, чтобы пил хотя бы поменьше, и можно замуж смело выходить. — Да пора уже, сколько ж можно, — согласно кивнула мама. Отец, никогда не влезавший в личную жизнь детей, спросил у Виталия: — Ну а ты, как жить собираешься? Тебе-то тоже пора бы уже семью иметь свою. — Да подожди ты, какая семья? — махнула на него рукой мать. — Ему бы на ноги сейчас пока встать, денег заработать, а потом уже… А то ему даже на улицу не в чем выйти, не то что на свидание. Надо, кстати, куртку ему купить, Женя, а то холодно уже по вечерам. — Ну а где вещи твои, Виталий? И тёплые и зимние, и костюмов же у тебя была куча? — спросил отец. — На квартире у Леры всё оставалось, — махнул рукой Виталий. — Там уже жильцов куча поменялось, как Ткача убили. Концы искать бесполезно. Ты машину-то мою найти не смог, а хочешь, чтоб я вещи свои нашёл. Кстати, батя, — обратился к отцу Виталий. — Машину можно какую-нибудь купить за шесть лимонов? — Конечно, можно, — кивнул отец, жуя бутерброд. — Шесть лимонов, это тысяча долларов. Ну не навороченную, естественно. Только старенькую какую-нибудь. А тебе-то это зачем? Тебе бы из одежды что купить для начала, а не о машине думать… — Да куплю я себе куртку, позже. Деньги есть, — Виталий достал из кармана пачку сто тысячных купюр. — Но мне срочнее машина сейчас нужна. Поможешь выбрать нормальную? А то я в них не очень… — А откуда у тебя деньги? Ты ж вчера ещё был совсем без ничего? — немного настороженно спросила мать, видимо, догадываясь о чём-то нехорошем. — Да мне должны были, ещё давно, — спокойно ответил Виталий заготовленной заранее фразой. — Вот отдали. Отец недоверчиво посмотрел на него, но по этому поводу ничего не сказал, а лишь недовольно произнёс: — Да за эти деньги нормальную не купишь. — Да мне хотя бы чтоб движок был в порядке, да ходовка. Чтоб ездила, короче. Остальное меня не интересует пока. Отец запил чаем бутерброд и, немного помолчав, утвердительно кивнул головой. Сашка с матерью сидели на кухне н пили чай. После того, как по весне девяносто пятого на реке всплыло тело Ткача и его похоронили, она с матерью переехала к бабушке, которая жила неподалеку, на первом этаже пятиэтажки. И, когда прямо под окном остановился старенький «Нисан-Пульсар» и из него вышел Виталий, ею голова оказалась прямо напротив Сашки, на расстоянии меньше метра, только за окном. — Ой, смотри, кто приехал, — показала Лида за спину дочери. Сашка сразу обернулась и удивленно, но без особой радости, произнесла. — О, Виталька освободился, надо же. Пойду открою. * Они все втроём сидели в зале и смотрели похороны Ткача по видеодвойке, которая стояла ещё в их старой квартире. Чай Виталия, который ему налила Лида, так и остался нетронутым. Он сидел и молча смотрел на брата, который вместе со стоявшим ещё тогда на ногах Василевским проводил похороны. Это была последняя запись, где Толян был ещё живой, и Виталию стало тоскливо. Только сейчас, а не от холодной встречи бывшей любовницы, он почувствовал себя одиноким. Теперь придётся прорываться по жизни одному, ещё и людей за собой тянуть, которых скоро будет встречать из лагерей. Они рассчитывают на него. Гроб с Ткачем на записи был закрытым, потому что там были только останки от длительного пребывания в воде. И когда к портрету Ткача на записи подошёл Зудя и поцеловал его перед погребением, Сашка сказала: — Это Зудя, наверное, твои костюмы забрал с Лериной квартиры. Он оттуда много вещей тогда вынес, как папу убили. Ты бы спросил у него, может, он и твои забрал. — Ему еще лет пять сидеть, как минимум, — Виталий равнодушно махнул рукой. Хоть он все деньги потратил на машину и отцовскую куртку с короткими рукавами оставил в ней, чтобы не выглядеть скверно, сейчас ему было не до вещей. — Ну и что? В тюрьму к нему зайди да спроси, — возразила Сашка. —Да кончай, — отмахнулся опять Виталий и, чтобы поставить точку в этом вопросе, отшутился: — Они всё равно уже вышли из моды. Поехали лучше на кладбище съездим. ‘Эго же его рядом с Лерой похоронили? — спросил он, кивнув на экран, где промелькнула могила старого друга. — Ну Да, — подтвердила Сашка и спросила мать: — Ты поедешь на кладбище? — Нет, съездите сами. Сейчас я вам соберу что-нибудь, — ответила Лида и пошла в кухню. * Посетив могилу Ткача, который был похоронен в одной ограде с Лерой, Виталий с Сашкой приехали на могилу Толяна. Его похоронили неподалёку от входа на кладбище, искать долго не пришлось, тем более что отец на словах объяснил ему, где лежит Толин. Протерев платком фото брата и рюмку под памятником, Виталий налил в неё водки и сверху положил печенье. — Блин, надо было Сашке Лысому тоже налить, он же там рядом с папой лежит, — вспомнив, пожалела Сашка. — Да ладно, чё уж, — ответил Виталий, кладя пустую бутылку в пакет. — Всё равно на всех наших этой бутылки бы не хватило. А Штана, где похоронили? — А вон, там, — махнула рукой Сашка в глубь дальних секторов. — Потом покажу. Ты бы оделся, замерзнешь. — Да не, нормально, — ответил Виталий, хотя уже вечерело, и он сильно мёрз в одной рубашке. Но надевать лежащую на заднем сиденьи машины куртку с короткими рукавами он постеснялся. Встав перед выбором, купить ли более-менее живую машину или одежду, он предпочел быть на колёсах, решив, что в тёплом салоне пока и в рубашке можно поездить. — Элка Махоркина заяву в ментовку подать на розыск, — сказала Сашка. — Понятно, что его убили, но хотя бы найти да похоронить по-человечески. — Если там есть ещё, что хоронить, — ответил Виталий. — Его сожгли скорее всего, как Ваську. — Ты чё, знаешь, кто его убил? — спросила Сашка. — А ты будто сама не знаешь, — Виталий удивлённо посмотрел на неё. — Не-ет, не знаю. — Сашка покачала головой. — Были бы Синкоша со Старцевым, я бы подумала, что они. Но они ещё до этого сами пропади. — Как будто у нас кроме Синкоши со Старцевым некому больше человека грохнуть за наркоту. — Так он что, наркобарыг начал трясти? — удивилась Сашка. Виталий как-то грустно покачал головой и поднялся. Ему самому было очень жаль, что Махорка не дождался его освобождения. Это был надёжный, проверенный человек, готовый пожертвовать ради друзей свободой. А иногда рисковали жизнью. Сашка тоже грустно опустила голову и спросила: — Это цыгане его, наверное? -Ну, — ответил Виталий и, поежившись от холода, посмотрел на работающую машину, в которой было тепло. Сашка не заметила этого и задумчиво проговорила, смотря на могилу Толяна: — Так много потеряли мы, столько всего было. Всё из-за этого Билла. — Не только, — добавил Виталий, но Сашка, не обращая внимания, продолжила: — Столько народу погибло. Такие планы были… Все как с цепи сорвались… Теперь всё потеряли. И всех… Виталий повернулся и, внимательно посмотрев на неё, серьёзно спросил: — Ты хотя бы любила меня, Саш? Она помолчала немного и, отвернувшись, сказала: — Нет, конечно. Эго папа тогда настоял, чтоб я с тобой сошлась, чтобы ты Билла с Севастьяном убрал. Я не любила. Ты как будто сам этого не видел.