Обе повесили трубку, и Ева хмуро уставилась на плотный поток машин. — Как собираешься поступить с мистером Мирой? Ева нахмурилась еще сильнее. — Что значит «поступить»? — Послушай, я прекрасно знаю, что он тут ни при чем. Я насчет слов Уитни: «Действуйте так, чтобы комар носа не подточил». Мистер Мира последним видел сенатора живым. К тому же у них с убитым были натянутые отношения — отчасти из-за того самого дома, в котором нашли тело. Я понимаю, как бы мы поступили, если бы не знали и не любили мистера Миру… — Да не подточит этот чертов комар своего дурацкого носа, не подточит! — Просто не хочу сбить тебя с ритма. — Не собьешь. К тому времени как Ева затормозила перед сверкающим небоскребом, она была уже на взводе. Незнакомый швейцар в костюме белого медведя тут же направился к ним. Ева выскочила из машины, сунула ему под нос полицейский значок. — Полиция, по полицейскому делу. Это полицейская машина, и она останется там, где стоит. Будете возражать — моя напарница арестует вас за препятствование правосудию и расследованию и отвезет прямехонько в Центральное управление. Смуглое лицо швейцара сделалось непроницаемым. — Я же ни слова не сказал! — Очень умно с вашей стороны. А теперь дайте нам допуск в апартаменты Эдварда и Мэнди Миры. Швейцар поморщился: — Послушайте, я должен следовать инструкции. Вы делаете свою работу, а я — свою. Мне нужно получить разрешение от личной охраны супругов Мира. — Так вперед. Вслед за швейцаром они подошли к зданию. Он оказался достаточно вежлив — или вышколен, — чтобы придержать для них дверь. — Минуту, пожалуйста. Швейцар подошел к тому же компьютеру, по которому говорил вчерашний, и ввел код. — Хэнк, говорит Джона. Тут у меня пара копов, которые… Ева оттолкнула Джону в сторону. — Хэнк, говорит лейтенант Даллас. Некогда тянуть резину. Дайте допуск нам с напарницей — чем скорее, тем лучше. — Мне о собственной шкуре думать надо. Миссис Мира внесла вас в черный список. — Она должна меня выслушать. Если откажется, узнает о случившемся из новостей — так ей и передайте. — А, черт с ним. Все равно место паршивое. Даю допуск. Джона, пропустите их обеих. — Вас понял. — Дорогу я знаю, — сказала Ева швейцару и подошла к тому же лифту, что в прошлый раз. — Стильненько, — заметила Пибоди, когда они вошли в кабинку. — Тут повсюду глаза и уши, — предупредила Ева. — Правда? — Мурлыча что-то себе под нос, Пибоди огляделась по сторонам, понюхала розы. — Часто используешь новое додзё? — Пару раз в неделю. Учусь быть медведем, петухом, журавлем, тигром и драконом. Целый зоопарк. К концу занятия как-то незаметно начинает нравиться. — А я бы не отказалась побыть драконом, — задумчиво произнесла Пибоди. Хэнк встретил их обиженным взглядом. — Пообещала, что велит сенатору устроить мне нагоняй. У вас ровно три минуты, после чего она звонит губернатору. — Думаю, она не сделает ни того ни другого. Открывайте дверь, Хэнк. Охранник покачал головой, но все же открыл. Мэнди стояла посреди комнаты — руки крестом на груди, подбородок поднят, взгляд исполнен презрения. — Это вторжение на частную территорию! Ровно через три минуты десять секунд я позвоню губернатору и своим адвокатам. — Миссис Мира, вынуждена с прискорбием сообщить, что ваш муж убит. Сожалею о вашей потере. Щеки Мэнди вспыхнули, словно два красных флага. — Что это значит? Да как вы смеете заявляться сюда и говорить мне такое?! — Его тело со следами побоев обнаружили повешенным на люстре в прихожей дома на Спринг-стрит. Тело отвезли на экспертизу к главному судмедэксперту, который установит точную причину смерти. Щеки Мэнди побледнели, в лице не осталось ни кровинки, однако голос звучал по-прежнему громко и яростно. — Вы лжете! — Я старший следователь по делу о смерти вашего мужа и пришла, чтобы вас уведомить. Мы понимаем, что вам тяжело, но у нас есть несколько вопросов. Ответы помогут найти убийцу вашего мужа. — Убирайтесь! Прочь из моего дома! Вы просто лжете! Лжете, чтобы меня позлить! — Сами знаете, что не лгу. Мэнди покачнулась, и Хэнк тут же бросился к ней, придержал за локоть. — Миссис Мира, мэм, вам лучше присесть. Сядьте, а я принесу воды. — Вы лжете… — повторила Мэнди дрогнувшим голосом. Ева подошла к ней. Мэнди не плакала — просто сидела, белая как полотно. Потрясение в ее глазах казалось вполне искренним. — Около часа назад мы с напарницей вошли в дом на Спринг-стрит и обнаружили тело вашего мужа. Я офицер полиции, миссис Мира, работаю в отделе по расследованию убийств. Я никогда не лгу, если дело касается убийства. Скажите, кто мог желать смерти сенатора Миры? — Никто бы этого не сделал! Никто бы не посмел! — Однако кто-то все-таки сделал. Кто-то посмел. Его пытали. Вы меня слышите? Ему намеренно причиняли боль, прежде чем убить. Кто хотел бы причинить боль вашему мужу? — Не знаю. Уходите. Пибоди сделала еще одну попытку. Голос ее звучал сочувственно и успокаивающе. — Хотите, мы кому-нибудь позвоним? Родственникам, друзьям? — Не нужна мне ваша помощь. Убирайтесь! Убирайтесь, пока я не велела выставить вас вон! Хэнк подбежал к Мэнди и предложил ей воды, но она выхватила стакан у него из рук и швырнула через всю комнату. — Убирайтесь! Все убирайтесь! — Если у вас появятся вопросы или вы захотите сделать заявление, можете позвонить мне в Центральное. На пороге Ева обернулась: Мэнди по-прежнему сидела неподвижно, сцепив пальцы в замок. Взгляд у нее был потрясенный, но глаза сухие. — Уходите? — спросила Ева, когда Хэнк вышел вслед за ними и плотно притворил за собой дверь. — Останусь пока — на всякий случай. Даже не знаю, что сказать. Можно я позвоню ее сыну и дочери? — Звоните. И не забудьте сообщить им мое имя. — Ева вошла в лифт вслед за Пибоди. — Удачи, Хэнк. — Жуткая женщина! — выпалила Пибоди. — У меня от нее просто мурашки по коже. — Она такая, какая есть, а мы сделали то, что должны были сделать. Пока ехали к дому Денниса и Шарлотты Мира, голова у Евы пульсировала от неотступной боли. Опять же, она сделает то, что должна. И на сей раз никто не станет обвинять их во лжи или швыряться стаканами. Возможно, именно поэтому ей еще тяжелее. Ева оставила машину примерно в квартале от живописного дома супругов Мира. Шагая по улице, она сунула руки в карманы и нащупала перчатки, о существовании которых совсем позабыла. Зато не успела их потерять. Дверь открыла девушка с соболино-черными волосами и голубыми глазами Миры и худощавым сложением Денниса. Джиллиан, вспомнила Ева. Дочь-неоязычница, живущая в… ах да, в Новом Орлеане.