Мне не хочется думать о том, что он сделает, выйдя из дверей гостиной. Оставить без внимания тот факт, что Маша добровольно поехала на встречу с Марком, он точно не сможет. Вздыхаю протяжно. Расставаться с любимыми людьми слишком больно. Мучительно. Жизнь смысла решается. В лучшем случае только на время. А там как сложится. Мне самой больно из-за случившегося с ними. Каждое слово, сказанное друг другу – урон. Хочется сделать как можно больнее. Своеобразный обмен болью. Это в привычку вошло. Снова приходится рассказать им о деле, которое Семен с коллегами расследует. Только теперь приходится углубиться и свою роль пояснить. В тот день, когда я к Бекерову ездила на работу, он попросил меня связать его с Лешей. Какое-то роковое стечение обстоятельств. «Крыша» наших злодеев наняла подчищать хвосты единственного мне известного наемника. Когда Руслан узнал, с кем я познакомилась на горнолыжном курорте Кавказа, он так долго хохотал, что даже перестал меня ругать. Ждал он меня, кстати, около входа в здание следственного комитета. Когда не надо, муж всегда тут как тут. Вернемся к Леше. Люди типа Сараевой и Руфицкого, все одного с ними круга, никогда не доверяют друг другу до конца. От этого и хотят завязаться в единую нерушимую связку, чтобы топить всех, если кто-то даст заднюю или попросту сдаст. И, конечно же, подстраховаться кем-то проверенным. «Папе не понравится, что Леша находится в одном доме с его внуками», - мелькает в голове мысль. Объяснять кому-то, почему я так доверяю ему на слово, мне не хочется. Даже папе. С виду Леша ничем не приметный парень – средний рост – выше меня всего на пару сантиметров, худощавое телосложение, светлые волосы уложены с легкой небрежностью. При встрече с ним на улице нельзя догадаться, чем он занимается. Вы просто, скорее всего, не обратите на него внимания. - Руфицкий нанял ещё парочку парней. Чувствует, что его первым уберут, если движ начнется. Как- будто это поможет, - произносит так равнодушно, что у меня мелкие волоски на коже дыбом встают. Я замечаю, как Сережа дергается при упоминании фамилии бывшего жениха Маши. Их обоих до сих пор не отпустило. Это очевидно. Для меня. На себе мне пришлось проверить, к чему обиды приводят… Сереже я точно не желаю чего-то подобного. - Предлагаешь просто подождать, пока они перегрызут друг друга? – бесценный вопросительный взгляд Димы. Он умеет им передавать свое отношение к собеседнику и ситуации в целом. - Не самый плохой вариант. Особенно учитывая…, - правая рука Леши поднимается. Большим пальцем он на меня указывает. – Нет, если хотите, можно всех убрать, - он переводит взгляд на Сережу. Мелкий будет счастлив, если Сараева с горизонта исчезнет. Но вот Маша. - Я против, - смотрю на него серьезно, дескать, забудь. – Семе это не на руку будет. Заново всех разрабатывать. - Ещё одна нашлась…, - обернувшись на меня, начал заводиться Сережа. – Яр, может быть, хватит? Когда-то в моей жизни появился замечательный, очень чуткий и ранимый мальчик. Я представляла, что он мой брат родной. Возможно, небеса его мне его и послали взамен тех, кого отобрали. Злилась на Диму, когда он был очень строг с маленьким. Сережа был очень привязан к маме. А потом её не стало. Естественно, ребенку было плохо. Он много плакал и грустил, а Дима злился, потому что ему ближе было держать всё в себе. Мы зачастую нетерпимы к людям не похожим на нас самих. К похожим ещё строже относимся. Все хотят себя уникальными считать. Замкнутый круг. Они очень много ругались. Меня это задевало. Поэтому я большую часть времени я проводила с Сережей, стараясь его отвлечь, занять чем-нибудь, чтобы боль притупить. И, наверное, мне это удалось. Он вырос спокойным, веселым, принципиальным парнем. Но в последнее время я его не узнаю. С большим мальчиком поговорить уже не так легко, как с шестилеткой. Да и что мне ему посоветовать?! Я не представляю, какой путь нужно пройти ему снова для душевного равновесия. Он снова потерял самое дорогое. Препараты перестают действовать, и мне приходится язык прикусить, чтоб не начать сквернословить. Мысленно считаю до десяти и поднимаюсь на ноги. Сережа мгновенно зеркалит. В его глазах беспокойство. Здоровой рукой касаюсь его предплечья. - Вы же будете себя вести хорошо? – обвожу собравшихся взглядом. – Пойду Ярика успокою. Его ор звенит в ушах. А ещё к приезду отца подготовиться. Если я в выдержке Спириных я не уверена, то папу обуздать невозможно, и это несмотря на уже не юный возраст.