— Типун тебе на язык, — произнёс Валеев и, достав из ящика стола газету «Правда», углубился в чтение. Вечером состоялось партийное собрание управления. Как я и ожидал, собрание раскололо нашу организацию на две половины, одна из которых осудила меня за то, что я ударил Козина, который был выше меня по званию и должности. Именно эта половина настаивала на исключении меня из рядов КПСС. Ситуацию раскола организации спасло выступление начальника управления уголовного розыска, который встал на мою сторону. Он смог убедить коммунистов управления в том, что эта стычка носила не служебный характер, а скорей всего личный. Как противники ни пытались опротестовать это мнение Костина, тем не менее, эта версия набрала наибольшее количество сторонников. Резолюция об исключении меня из партии не набрала большинства. Я остался в членах КПСС и получил лишь замечание по партийной линии. Удовлетворённый решением собрания, я отправился домой. * * * На следующий день мне позвонил дежурный по МВД и поинтересовался у меня, интересна ли мне информация о местонахождении двух девушек Волковой и Левшиной. — Ты что, Николай, я их разыскиваю чуть ли не месяц, а ты мне задаёшь подобный вопрос. — Тогда вот что! Мне только что позвонила женщина и представилась как Горская Валентина Ивановна. Так вот — эта женщина сообщила мне, что девушки по фамилии Волкова и Левшина сейчас находятся по адресу: улица Комсомольская, дом 16, квартира 6. Записал? — Да, Николай, записал, — произнёс я, не веря тому, что услышал. — Слушай Коля, она больше ничего не сообщила? — Больше ничего, — ответил он и положил трубку. Я сидел на стуле, стараясь осознать то, что произошло. Значит то, что ты так долго собирал, анализировал, всё это оказалось просто бредом воспалённого мозга. Ты рисовал в своём воображении убийство, тщательно замаскированное под безвестное исчезновение, а здесь просто обычный вполне бытовой случай. Просто девочки попали в какую-то кампанию и зависли в ней чуть ли не на месяц. Размышляя над этим, я не мог успокоиться. Мой «воспалённый» мозг отказывался верить в это, потому что это противоречило моей простой логике. Если девушки действительно «зависли» в кампании, то что им мешало за всё это время связаться со своими родственниками? А может им просто не давали этого сделать? Вопросов было больше, чем ответов. Чтобы снять все эти вопросы, я встал со стула и направился к двери. — Абрамов? Ты куда собрался? — поинтересовался у меня Валеев. — Сейчас мне позвонил дежурный по МВД. Ему только что позвонила женщина и назвала адрес, по которому с её слов находятся Волкова и Левшина. Хочу проехать и проверить этот адрес. Может они действительно там «зависли», обкурились. Сейчас у молодёжи это бывает. — Вот и я тоже так думал, а ты катил бочку на этого Серова. Ты посмотри на него, разве такой может убить? — Вот здесь Вы не правы, Роберт Ильясович. За этой кроткой внешностью, может скрываться настоящий убийца. Ведь этот Серов проходил службу в разведке в воздушно-десантном штурмовом полку, и он, как никто другой обучен убивать людей в любых условиях. — Ты это серьёзно? Вот бы никогда не подумал, глядя на этого человека. А так лох лохом. Я вышел из министерства и, миновав Ленинский садик, вышел на остановку трамвая. Дождавшись трамвая восьмого маршрута, я сел в него и поехал в сторону улицы Кирова. Трамвай был старым и поэтому гремел своими металлическими внутренностями так громко, что заглушал голос водителя, который объявлял названия остановок. Доехав до улицы Кирова, я вышел из трамвая и не торопясь перешёл дорогу. Улица Комсомольская пролегала вдоль озера Кабан и являлась чуть ли не центральной в Старо-Татарской Слободе. Я медленно шёл вдоль старых, доживающих свой век домов, стараясь разыскать среди них дом под номером 16. Я прошёл всю улицу, но дома с подобным номером так и не нашёл. Только сейчас, пройдя всю улицу пешком, я понял, что вся улица состояла из нечётных номеров домов. Я не знал радоваться мне или наоборот сокрушаться в том, что я не нашёл нужного дома. Следовательно, этот звонок в дежурную часть министерства был не случаен. Кому-то очень хотелось направить розыск этих девушек в совершенно другое русло, превращая это исчезновение девушек в самое банальное происшествие — увлечение девушек наркотиками и алкоголем. Возвращался я в министерство пешком. Всю дорогу я думал об этом звонке, стараясь отгадать, кто и по чьей просьбе его сделал. Чем больше я думал об этом ложном звонке, тем больше во мне росла уверенность в том, что ни Волковой, ни Левшиной уже нет в живых, и что убийство этих девушек совершил расчётливый и умный противник. Я вошёл в кабинет и обессиленно плюхнулся на стул, от чего тот жалобно заскрипел. — Ну и как? Нашёл? — злорадно улыбаясь, спросил меня Козин. — Здесь головой работать надо, а не руками. — Да пошёл ты… — произнёс я, — можно подумать, что ты здесь один такой умный. Я подвинул к себе телефон и, открыв записную книжку, стал звонить Ильясову Ринату, близкому другу Серова. * * * Ринат оказался довольно весёлым и находчивым парнем. Он всё время шутил, словно находился на какой-то молодёжной вечеринке, а не в кабинете управления уголовного розыска МВД. — Ильясов, прекращайте здесь балагурить. Я Вас о серьёзных вещах спрашиваю, а Вы здесь устраиваете КВН. Он на какой-то миг снижал свой пик активности, а затем, словно забыв мои слова, начинал сначала. Вскоре его смех и шутки стали меня раздражать, так как прикрываясь ими, он просто искусственно уходил от моих прямых вопросов. Мне понадобилось достаточно много времени, прежде чем я понял, что за всей этой маской веселья, он скрывал важное, а именно то, для чего я его и вызывал к себе в кабинет. Посмотрев на улыбающееся лицо Рината, я молча достал из ящика стола постановление о его задержании и начал его оформлять. Почему я это сделал, я до сих пор не могу себе это объяснить. Стоило мне только вписать в постановление его фамилию, улыбка моментально сползла с его лица. — За что Вы меня собираетесь закрыть, — удивлённо спросил он меня, — я ничего противозаконного не совершал? — А Вы догадайтесь с трёх раз, — в ответ произнёс я, — а я посмотрю. — Но я же ничего не делал? Я не убивал, не грабил? Почему я должен отвечать за Серова? Да, он просил меня помочь ему спрятать трупы девчонок, но я отказался участвовать в этом. Вы сами можете у него это спросить, он Вам это полностью подтвердит. После этих слов волна адреналина захлестнула меня с головой. Мне захотелось вскочить со стула и расцеловать этого молодого человека, сидевшего напротив меня. — Раскрыл! Раскрыл! — стучало сердце у меня в груди, стараясь вырваться за пределы грудной клетки. Стараясь пересилить охватившие меня эмоции, я посмотрел на Ильясова и вполне равнодушным голосом произнёс: — Вот Вы и спросите Серова об этом в камере, будет он подтверждать Ваши показания или нет? Думаю, что Вы ещё многое вспомните за этой железной дверью, отделяющей Вас от свободы. Я говорил немного пафосно и любой человек бы сразу же разгадал мою тактику запугивания, но только не Ильясов. Напуганный возможным задержанием, он явно плохо соображал и не контролировал своё и моё поведение. Он нервно откинулся на спинку стула и стал шарить по своим карманам. Обнаружив в одном из них носовой платок, он обтёр им своё вспотевшее лицо. Судя по его напряжённому и сосредоточенному лицу, он всячески старался понять, за что его хотят задержать, ведь он ничего противозаконного не совершал. Он действительно не убивал этих девчонок, не прятал их трупы. Ну обратился к нему с просьбой помочь перепрятать эти трупы его знакомый Серов, но он ведь мог и пошутить с ним на эту тему. Взять просто так и пошутить. — Я не хочу в камеру, — не сказал, а скорей прокричал Ильясов, — что Вы делаете, я не преступник! Я схватил его за ворот пиджака и с силой подтянул его лицо к себе. — Выбирай! Или камера, или признание! — крикнул я ему в лицо. — Другого выхода у тебя нет! Ты понял меня или нет? Я отпустил его. Тело его моментально как мне показалось, сжалось в объёме от охватившего его ужаса. — Я не убивал! — закричал он ещё сильнее. — Не убивал! Я протянул ему лист белой бумаги и пододвинул поближе ручку. — Бери ручку и пиши всё что ты знаешь об этом преступлении, иначе я тебя согну в бараний рог! Он схватил лист бумаги и, достав из кармана своего пиджака шариковую ручку, приготовился писать. — На кого мне писать? На Вас? — В каком смысле на меня? — переспросил я его. — Пиши на имя прокурора республики. Так и пиши — прокурору республики, от такого-то. Затем пиши явка с повинной. Ильясов почему-то сунул в рот свою ручку и уставился глазами в потолок. В таком положении он просидел минуты две, а затем, подвинув к себе поближе лист бумаги начал быстро писать. Я встал из-за стола и подошёл к окну. Неожиданно для меня в кабинет вошёл Валеев. Заметив сидящего за моим столом Ильясова, он удивлённо посмотрел на меня. Взгляд его был до того красноречив, что я невольно заулыбался. — Неужели расколол на убийство? Вот ты даёшь! Он встал за спиной Ильясова и стал читать, что тот уже написал в явке с повинной. — Роберт Ильясович, не мешайте человеку писать явку с повинной. Видите же сами, что человек волнуется. Валеев плюхнулся в своё кресло и снова восхищённо посмотрел на меня. Я стоял около окна и неотрывно наблюдал за рукой Ильясова, которая по-прежнему двигалась вдоль листа. Прошло минут сорок, прежде чем он закончил писать. Отложив в сторону ручку, он протянул мне лист бумаги. — Всё, что знал, написал, — облегчённо произнёс он, — теперь я могу пойти домой? Я взял бумагу и начал читать. Прочитав, я положил бумагу на стол. — Извини меня, Ринат, но я вынужден тебя задержать на трое суток, — произнёс я. — Сейчас я поеду в прокуратуру с твоей явкой, пусть теперь они решают, что делать с вами, я имею в виду с тобой и с Серовым. — Но я же не убивал этих девчонок! — истерично закричал он и зарыдал. Я подписал постановление о задержании подозреваемого у Валеева и проводил его в ИВС. Я быстро поднялся по лестницы и окрылённый успехом, влетел в свой кабинет. — А ты парень фартовый, — произнёс Валеев, — здорово ты его развалил. Мне было приятно слушать эти слова от своего непосредственного начальника. — Роберт Ильясович, можно мне взять с собой Мартынова и поехать на задержание Серова? — Бери и езжай. Удачи тебе, — произнёс Валиев.