— Успокойся, этот закон не я принимал и не мне его отменять. У тебя есть второй фигурант в этом деле, вот и работай с ним до посинения, а её пока оставь в покое. Надеюсь, ты понял меня? — Чего же не понять, конечно, понял. Вчера мне удалось проникнуть в «обкомовский» гараж и осмотреть машину её водителя. В багажнике его автомашины я обнаружил следы человеческой крови. — Вот ты даёшь, Абрамов, — то ли с восхищеньем, то ли с осужденьем произнёс Костин, — с тобой явно не соскучишься? Интересно, каким образом тебе удалось обнаружить там кровь, я бы хотел тебя спросить об этом? Визуально или ещё как-то? — Я её обнаружил с помощью реактива, — ответил я. — А где ты его взял, если это не секрет? — спросил у меня Костин. Я опустил глаза и замолчал. Видя, что я замкнулся, он снова задал мне вопрос: — Вот ты сам как считаешь? Всех этих доказательств достаточно для того, чтобы прокуратура возбудила уголовное дело по статье убийство или нет? Я думаю, что не хватит. Все наши доказательства косвенные, а на них далеко не уедешь. Нужно поработать ещё немного. — Хорошо, я всё понял, Юрий Васильевич, — произнёс я. — Разрешите мне идти? — Иди, работай, — ответил он. По пути к себе в кабинет, я зашёл в отдел «А». — Лёня, скажи, у кого я могу получить материалы наружного наблюдения? — спросил я его. — У кого, у кого? У меня, — произнёс он, — давай расписывайся вот здесь и забирай свой пакет с документами. Я быстро расписался и, забрав пакет, направился в свой кабинет. — Ну и что? Влили тебе, Абрамов, или нет? — ехидно улыбаясь, спросил меня Козин. — Нет. Поблагодарили за хорошую службу и пообещали очередную награду — орден «Сутулого». Говорят, что Козин полный кавалер этого ордена, а ты вот ещё ничего не заслужил на этой службе. Лицо Козина исказила язвительная улыбка. Он взглянул на меня и процедил сквозь зубы: — Лучше быть трижды сутулым, чем один раз приговорённым. — Я что-то тебя не совсем понял, Валерий Михайлович, на что ты намекаешь? — спросил я его. — Погоди, подойдёт время, и ты поймёшь, — многозначительно произнёс он и, достав из пачки сигарету, закурил. Я сел за стол и раскрыв пакет с документами, стал тщательно их изучать. * * * Я внимательно читал сводки наружного наблюдения, подчёркивая в них наиболее интересные для меня моменты. Трёхдневное наружное наблюдение за Даминовым, каких-либо реальных результатов его преступной деятельности не дала. Работа — дом, дом и работа, были основными маршрутами его движения. Читая всё это, я уже начал немного сомневаться в выдвинутой мной версии о любовной связи заместителя министра социального обеспечения населения Петровой с её персональным водителем. Я протянул руку к последнему листу сводки. Моё сердце учащённо забилось. Вот наконец-то, что я так долго ждал. Я взял снова ручку в руки и стал подчёркивать: — 18–05 «Женщина вышла из здания министерства социального обеспечения и направилась к ожидавшей её автомашине. Автомобиль, с объектом наблюдения, развернулся на автостоянке и направился в сторону посёлка Залесный. В районе озера Лебяжье машина припарковалась около ресторана «Нарат». В 18–40 «объект и женщина вошли в зал ресторана и сели за дальний столик. В связи с возникшими техническими сложностями, наблюдение было временно прервано». 20-10 «после выхода объекта из ресторана, наблюдение за объектом было установлено вновь. Около машины объекта, между объектом и женщиной произошёл скандал. Женщина обвиняла фигуранта наблюдения в неверности, грозила его уволить с работы. Скандал продолжался минут десять. Затем они сели в машину и стали целоваться». 20-30 «машина тронулась и поехала в сторону города». 21-15 «машина остановилась у дома женщины (адрес известен) и они вдвоём прошли в подъезд дома». 22-10 «объект вышел из подъезда и сел в свою автомашину, на которой доехал до гаража». 22-40 «объект вышел из гаража и пешком направился в сторону площади Свободы. Сев в подошедший трамвай 11 маршрута, он доехал по остановки улица Гвардейская, и проследовал к себе домой». В 23–45 «наружное наблюдение было снято». Я сидел за столом, размышляя над тем, под каким предлогом мне пригласить водителя к себе на беседу. Любое моё неверное действие, могло вызвать поток жалоб в мой адрес. Немного подумав над сложившейся ситуацией, я встал из-за стола. Заметив это, Валеев отложил газету в сторону и задал мне вопрос: — Ты куда собрался? — В Советский отдел милиции. Хочу поговорить там с оперативниками. Может быть, чем-то помогут они мне? — Тогда давай, до завтра, — произнёс он и снова взялся за газету. Минут через сорок я вышел из трамвая одиннадцатого маршрута и, перейдя дорогу, направился в сторону отдела милиции. Предъявив удостоверение постовому, я направился в кабинет начальника уголовного розыска. — Разрешите? — спросил я его, перед тем как войти в кабинет. — Заходите, что у Вас? — поинтересовался он у меня. Я молча протянул ему своё удостоверение. Прочитав содержимое удостоверения, он молча возвратил его мне. — Какие-то проблемы? — задал он мне вопрос. — Знаете, Евгений Николаевич, меня интересует один товарищ, проживающий на улице Гвардейской, дом 48 корпус 2. — Это в малосемейном общежитии, что ли? — произнёс он. — Мы этот дом «клоповником» называем. — Угадали. В этом доме в квартире 60/4 проживает некто Даминов Марс. Работает он водителем. Возит одну солидную женщину из министерства социального обеспечения населения. Если короче, то очень крутую женщину, которая имеет большие связи и способную свободно нас с тобой раздавить. Так вот, я бы хотел вытащить этого мужика и поговорить с ним о жизни. Если я его просто так дёрну, поднимется такая вонь, что мало мне не покажется. Сам знаешь, персональный водитель — это равносильно члену семьи. — Понятно. Ты мне скажи, Виктор, где ты хочешь с ним разговаривать? В МВД или у нас в отделе? — Да мне в принципе всё равно, где с ним говорить, у вас ли или в опорном пункте. Главное здесь, чтобы был официальный предлог, а не просто вызов в милицию. Крылов задумался, а затем, по-детски хлопнув себя ладонью по лбу и улыбаясь, произнёс: — Можешь не волноваться. Я помогу тебе вытащить этого парня. Оставь свой телефон, тебе позвонит участковый и сообщит, когда и где ты сможешь с ним переговорить. Предлог к разговору будет достаточно серьёзным. — Вот мой телефон, — произнёс я, протягивая ему, листочек бумаги, на котором был записан мой номер телефона. — Я тогда погнал, буду ждать звонка участкового. Мы пожали друг другу руки, и я вышел из кабинета. * * * Даминов сошёл с трамвая и медленным шагом направился к себе домой. В последнее время отношения между ним и Петровой сильно осложнились. Петрова словно специально практически каждый день устраивала ему скандалы. Эти обвинения в неверности просто выводили его из себя. Вот и сегодня, когда он вез её домой, она устроила ему очередной скандал. — Марс, в последнее время ты стал совершенно другим человеком. Раньше ты за мной ухаживал, ловил каждый мой вздох, каждый мой взгляд. А теперь ты почему-то перестал даже глядеть на меня. Я что, так сильно изменилась за эти полтора месяца? — Валентина Петровна. Вы сами знаете моё отношение к Вам. Раньше Вы говорили, что нашему с Вами счастью мешает Ваш муж. Теперь его нет. Однако Вы по-прежнему относитесь ко мне не как любимому человеку, а как к обычному водителю. Отвези сюда, подожди, отвези туда, словно специально делаете это, для того чтобы унизить меня, показать кто Вы и кто я. — А что ты, милый, захотел? Чтобы я как семнадцатилетняя девочка бросилась тебе на шею? Ты сам-то посуди, как это будет выглядеть со стороны? Заместитель министра и водитель? Тебе разве это не смешно? — Сейчас мне не смешно. Обвиняя меня, ты сама посмотри на себя со стороны. От той прежней Валентины, которую я знал и обожал, ничего не осталось. Где твоя ласка, где то обаяние, из-за которого я потерял свою голову? Сейчас ты стала расчётлива, даже когда занимаешься со мной любовью, ты думаешь о чём-то совершенно другом, а не обо мне. Пойми, Валентина. Я сейчас нахожусь как бы на перепутье и не знаю, что мне дальше делать? То ли рассчитывать на тебя, то ли нет. Дома у меня тоже не совсем хорошо. Жена, по всей видимости, догадывается о нашей с тобой связи и поэтому часто плачет по ночам. — Слушай, Марс! Давай договоримся по-хорошему. Ты уже понял, что между нами ничего хорошего не будет. У нас просто нет будущего. Мы разные люди, ты и я. Я тебе благодарна за то, что ты для меня сделал. Я специально сегодня завела об этом разговор, чтобы окончательно определиться с твоей позицией. Ты знаешь, Марс, любовь не лучший советчик и спутник в этой жизни. Она замолчала и посмотрела на него. Глаза её были холодны, как никогда и сейчас её красота была схожа с красотой Снежной королевы, такой же недоступной и обворожительной. Сердце Марса сжалось в предчувствии чего-то плохого и необратимого. — Марс, я хочу чтобы ты уволился с работы или, по крайней мере, перешёл к другому руководителю. Мне тяжело от твоего присутствия рядом со мной. — А как же все твои обещания? — обиженно произнёс он. — Выходит, то, что ты мне шептала на ухо, всё это была ложь? Ты специально затащила меня на себя и сделала из меня беспрекословного раба, только для того чтобы я тебе помог убрать твоего мужа, который мешал тебе открыто блудить с мужиками? Значит, ты просто меня использовала в своих интересах? — Вот что, милый! — произнесла она жёстким командным голосом. — Хватит истерик и слёз. Ты же мужик! Да, я использовала тебя, но я за это с тобой расплачивалась своим телом. Какая разница, какую ты получал оплату, главное то, что ты делал, ты делал не безвозмездно. Ты вкусно кушал, пил дорогое вино, которым я тебя угощала, спал со мной. Чего ты ещё хочешь от меня? Она перевела дыхание и, сверкнув на него своими глазами, продолжила. — Ты думаешь, я боюсь тебя? Нет, дружок, мы с тобой связаны одной нитью. Кто поверит, что я убила своего мужа? Никто? А вот если я скажу, что ты его убил, а меня запугал, и всё это время ты меня шантажировал, мне поверят. Так что не вздумай бежать в милицию и там жаловаться на меня. А теперь всё. Завтра я жду твоего заявления об увольнении. Она вышла из машины и сильно хлопнула дверцей.