Я был не глупым человеком и всё отлично понимал, кто организовал эту проверку, я даже представил, как себя чувствует эта женщина. — Хорошо, считай, что ты пока обошла меня на этом повороте, — подумал я про себя, — но выиграв этот вираж, ты ещё не выиграла всю эту гонку. Взглянув на часы, я не торопясь направился в Обкомовский гараж. Я понимал, что поступаю довольно опрометчиво и разящий меч прокуратуры по всей вероятности готов был уже покарать меня за этот поступок, но я несмотря ни на что, решил встретиться с Даминовым и серьёзно поговорить с ним на тему убийства Сергея Петрова. Ждать пришлось довольно долго, часа три, если не больше. Даминов заехал в гараж около девяти часов вечера. Заметив меня, он сделал вид, что мы не знакомы. — Добрый вечер, Марс, — поздоровался я с ним, — что-то поздновато Вы сегодня. Опять эта старая стерва заставила Вас так долго ждать, а в это время наверняка кувыркалась с каким-нибудь мужиком? Марс сделал угрожающее движение в мою сторону, однако вовремя остановился и, взглянув на меня испепеляющим взглядом, произнёс: — Что Вам от меня нужно? Я же Вам уже говорил, что я не намерен с Вами разговаривать. Если Вы меня не оставите в покое, то я буду жаловаться на Вас не только Петровой, но и прокурору республики. — А Вы меня не пугайте. В отличие от Вас я никого не убивал, Даминов. Я предлагаю Вам серьёзно поговорить на эту тему, ведь я знаю, что именно на Вашей автомашине перевозился труп Сергея Петрова. У меня есть свидетели, которые видели, как Вы загружали труп в машину. Если Вы мне не верите, то я Вам могу даже сказать, в чём был завёрнут труп? Если хотите, то я Вам сейчас расскажу? Даминов на какую-то долю секунды остановился, но это мгновение было столь скоротечно, что не каждый бы его мог заметить. Однако этого движения было вполне достаточно, чтобы я догадался, что зацепил его. — Ну что, Марс, я ведь здесь из-за тебя, так что давай без всяких скандалов и шума, мой руки и следуй за мной, в МВД. — А если я не пойду? — поинтересовался он у меня. — Я бы тебе это делать не советовал. Не пойдёшь по-хорошему, поведу в наручниках, так что выбирай сам. Он вымыл руки и, прихватив из машины свой пиджак, направился вслед за мной. * * * Несмотря на столь позднее время, я сидел в своём кабинете и разговаривал с Даминовым. Да, именно разговаривал и не иначе. Я не знал, что будет на следующий день, пожалуется ли он на меня Петровой или обратится с жалобой к моему руководству из МВД. Постепенно между мной и Даминовым были установлены достаточно доверительные взаимоотношения. Мне удалось неплохо разыграть карту отвергнутого любовника. Не знаю почему, но он повёлся на эту тему и через час другой, я уже всё знал о его отношениях с его руководителем. Однако дальше этого дело не шло. Стоило мне только коснуться темы исчезновения Сергея Петрова, как лицо Даминова моментально приобретало совершенно другое выражение. Он замыкался, отводил от меня свой взгляд и замолкал. — Задерживать его или нет? — думал я, глядя на него. — Если исходить из интересов дела, его нужно было обязательно задержать, однако то, что я смогу его расколоть на убийство за эти три дня, я не гарантировал никому, в том числе и себе. Даминов был человеком упёртым, для которого слово верность, было не просто сочетанием отдельных звуков и букв, а скорей главной направляющей в его жизни. — Поймите меня, товарищ капитан, если я буду сдавать Вам своего непосредственного руководителя, я лишу себя будущего. Кому из больших людей нужен предатель-водитель? Можете меня наказать, написать представление по месту моей работы, пусть даже меня уволят, но все будут знать и говорить, что меня уволили лишь за то, что я отказался сдать своего руководителя. Тогда каждый начальник, пожелает иметь такого водителя у себя под боком. — Мы с тобой говорим о разных вещах. Ты о верности своему шефу, а я в отличие от тебя, говорю об убийстве, совершённом твоим непосредственным шефом. — Почему Вы так решили, что в исчезновении Сергея Петрова, виновата его жена. Насколько я знаю, он мог и уехать к новой женщине. Мне Петрова как-то жаловалась, что у него появилась какая-то женщина не то в Саратове, не то в Самаре. Почему Вы не проверяете эту версию? — Странно, но мне твой шеф об этом ничего не говорил. Интересно, почему я это узнаю от тебя, а не от неё. Если Вы говорите о женщине Сергея из этого города, это значит, вы с ней должны знать и её адрес. Такого не бывает, что жена знает город, в котором проживает любовница, но не знает её адреса. Я в это не верю. — Вот скажи мне, за что его убили? Для этого необходима веская причина, Он ведь никому не мешал и никуда не лез. Я хорошо знаю, что он догадывался о нашей связи, но он молчал. Валентина мне говорила, что ему нужна была квартира, только квартира и больше ничего? Всё можно было уладить, не прибегая к убийству. Поэтому я Вам не верю, что она убила его. Я встал из-за стола и подошёл к нему. Взглянув, на Даминова я произнёс: — Если Сергея убила не она, то это значит, что это убийство совершил ты? Это он мешал тебе перебраться в квартиру Петровой? Хочешь я тебе покажу и докажу это наглядно? Он с непонимающим видом посмотрел на меня и медленно произнёс: — Попробуйте, мне это интересно. — Тогда смотри, — произнёс я и вытащил из сейфа пузырёк с реактивом, который взял в экспертно-криминалистическом отделе, — ты знаешь это что? Это специально разработанный за рубежом реактив, который реагирует на человеческую кровь. Вот смотри, видишь, я беру ватку и смачиваю её в этом реактиве. Сейчас я протираю им стол и включаю эту ультрафиолетовую лампу. Что мы с тобой видим? Ничего, стол чист. Сейчас я на твоих глазах, проткнул кожу пальца иголкой и размазываю свою кровь по этой столешнице. Правильно? Теперь я беру тряпку и протираю ей эту столешницу. Ты видишь кровь? Нет? Я тоже не вижу. Теперь я беру в руки реактив. Я взглянул на Даминова, он смотрел за моими руками, стараясь угадать показываемый мной фокус. — Ну, что? Может, ты сам это сделаешь? — произнёс я и сунул ему в руки смоченную раствору ватку. Он взял её в руки и посмотрел на меня, всё ещё надеясь, разгадать этот необычный для него фокус. — Чего смотришь, протирай ей столешницу, — произнёс я, — протер? Выкини ватку в урну. А теперь молчи и смотри. Я включил лампу и направил её на столешницу. Столешница засветилась зелёным светом. Свет был рассеянным, и наибольшее свечение происходило там, где были небольшие трещины в лаковом покрытии стола. — Ну, что? Ты понял? Сейчас мы поедем к тебе в гараж и осмотрим твою машину. Я больше чем уверен, багажник твоей машины засветится намного сильнее, чем эта столешница. Здесь у нас капля крови, там наверняка крови было намного больше. Я посмотрел на Даминова. Лицо его приняло нездоровый вид, дыхание его участилось, а на лбу выступили капли пота. * * * — Марс Ваянович, — обратился я к нему, у тебя до тюрьмы всего полшага. Я предлагаю тебе признаться в совершённом убийстве. Может ты и не убивал Сергея Петрова, но я на сто процентов уверен, что ты помогал убийце в перевозке и укрытии трупа. Выбирай сам, что для тебя важнее — твоя семья или твоя любовница. Возьмёшь на себя убийство, сядешь лет на десять как минимум. Не возьмёшь, получишь от силы года четыре. Выбор за тобой! Даминов, словно затравленный зверь, посмотрел на меня, а затем вскочил со стула, и с лёта бросился в окно. Ему не повезло, он неправильно выбрал окно для побега. На этом окне в отличие от другого окна, которое было открыто настежь, оказалась старая кованая решётка. Даминов, сорвав штору и разбив внутренние стёкла окна, с криком повалился на пол. Из разбитого и порезанного стеклом лица струилась кровь. На какой-то миг я растерялся, а затем, навалившись уже на лежавшего, на полу Даминова, заломил ему руки и заковал их в наручники. — Ты что делаешь? Я к тебе как к человеку, а ты, сука, в окно? Думал сорваться? Не получится! Я поднял его с пола и усадил на стул. Порывшись в столе, я нашёл в одном из ящиков бинт и вату и стал обрабатывать ими раны Даминова. Обработав раны йодом, я сел за стол и посмотрев на часы, стал набирать телефонный номер начальника отделения Валеева. — Роберт Ильясович, приношу свои извинения за столь поздний звонок. Я здесь задержал Даминова, водителя Петровой. — Что ты от меня хочешь? Ты что не видишь, сколько сейчас времени? — Роберт Ильясович, если короче, то я Даминова дожал. Он попытался покончить жизнь суицидом. Бросился в окно, ладно в то, где стоит у нас решётка, а иначе бы убился. — Ты что дурак, что ли? — закричал он в трубку. — Ты хоть понимаешь, о чём ты говоришь? Ты что решил меня подставить таким образом? Мне до звонка осталось два года, и я не собираюсь уходить из системы с «волчьим билетом»! — Но я его развалил! Понимаете, развалил! — Мне глубоко плевать на это, ты понял меня или нет. Не вздумай завтра доложить руководству, что ты мне звонил. Сам как хочешь так и выбирайся из этой ситуации. Я растерялся и не знал, что мне делать дальше. Позвонив Валееву, я рассчитывал, что он поможет мне своим советом, но вышло, как вышло. Я положил трубку на рычаг телефона и тупо посмотрел на Даминова, который сидел напротив меня. — Ну что, командир, помогли тебе твои друзья и начальники. Всё правильно, кому нужно твоё раскрытие. Завтра, а вернее уже сегодня я не выйду на работу, и Петрова поднимет такой вой, что у твоего руководства отвалятся уши. — Ты за меня не переживай, лучше садись и пиши, — произнёс я, двигая в его сторону чистый лист и ручку. — Смотри, Даминов, эта баба не простит тебе эти показания. — Какие показания? Я Вам ничего не рассказывал и поэтому, ничего не нужно вешать на меня. — Это ведь мы с тобой знаем вдвоём, что ты мне ничего не рассказывал, а она не знает. Я завтра ей заявлю, что ты мне рассказал, как она убила своего мужа, как вы вдвоём вывезли труп Сергея Петрова, как ты организовал в её доме небольшой ремонт, чтобы скрыть следы убийства. Для пущей убедительности я покажу ей работу этого реактива. Ну, как тебе это все нравится? — Она Вам всё равно не поверит, так что можете говорить всё, что угодно. — Поверит она или нет, это уже другой вариант, но когда кровь в квартире засияет зелёным светом, она поверит. Он замолчал, прикидывая по всей вероятности дальнейшие варианты своего поведения. Ты, Марс, как не крути, а одной ногой уже в тюрьме, так что думай — десять лет и четыре года, два разных срока. Я приготовился к тому, что буду ещё обсуждать эту тему с ним как минимум часа два, однако, Даминов неожиданно для меня произнёс то, от чего я снова внутренне растерялся. — Хорошо, считайте, что Вы меня убедили. Я готов признаться в совершённом убийстве при одном условии. — И какое это условие? — поинтересовался я у него. — Вы не тронете Петрову. Если мы договоримся, то я признаюсь в убийстве Сергея Петрова. — Марс, ты знаешь, что я не начальник и таких гарантий я тебе дать не могу. — Переговори со своим руководством. Если мне пообещают это, то я готов признаться. Мне сейчас всё равно. Семью я потерял и кажется навсегда, Петровой я не нужен, так что я готов. Я сидел и смотрел на него, стараясь понять этого человека. Я чувствовал всеми своими внутренностями, что он не убивал Сергея Петрова, и поэтому его решение загрузиться этим преступлением мне было не совсем понятно. В какой-то момент мне стало его вдруг жалко. Я встал из-за стола и включил электрический чайник. Когда он закипел, я заварил два стакана чая, один из которых я протянул ему. — Давай, Марс, попьём чая, а потом поговорим по душам, — произнёс я, протягивая ему сахар. Он молча взял два кусочка сахара и бросил их в стакан с чаем. Через минуту мы уже пили с ним крепкий чай.