— Серьезно? Даже недели не прошло! — кричит она, переводя взгляд с Зака на меня. — Даже гребаной недели, — повторяет она и подходит ближе. Я автоматически останавливаюсь. — Тина. — Зак встает передо мной, загораживая. — Я должна была догадаться. Должна была знать, что так и будет! — вопит она, а я придвигаюсь ближе к детям, не желая, чтобы они присутствовали при этом. — Мама, — шепчет Хантер, становясь так близко, что его рука касается моей. — Не здесь, — рычит Зак, блокируя Тину, когда та пытается пройти мимо него. — Не здесь? А где, Зак? — кричит она, заставляя Обри подпрыгнуть и всхлипнуть. — Пойдемте, дети. Оставьте покупки, мы подождем снаружи, — тихо говорю я, ведя детей к кассе, самой дальней от Тины и Зака. — Не смей, блядь, указывать моим детям, что делать! — орет Тина, огибая Зака и тыча в меня пальцем. — Тише, Тина. — Иди на хрен, Зак. Не успела твоя бывшая вернуться, как ты уже таскаешься по городу с ней и нашими детьми? Я, мать твою, так не думаю. — Мам, — шепчет Хантер, и мой желудок сжимается при виде выражения его глаз. — Милый. — Я тянусь к нему, но он отходит от меня на шаг. — Я притащу твою задницу в суд, придурок, — громко продолжает Тина, в то время как мое сердце разрывается. — Стивен сказал, что хочет переехать ко мне, и когда я расскажу судье о том, как пятнадцать лет назад ты бросил ребенка этой сучки, думаешь, кому он тогда отдаст предпочтение? — голосит она во всю глотку, толкая Зака в грудь. Охнув, я делаю шаг назад, не веря, что она сказала такое на глазах у детей и, по меньшей мере, десяти посетителей. — Папа, — шепчет Обри. — Быстро, на выход, — рявкает Зак Но уже слишком поздно. Ущерб нанесен. — Одно предупреждение, Тина. Это все, что я тебе даю, прежде чем вызову Арни. Не думай, что я не прикажу тебя арестовать, — шепчет он, приближаясь к ее лицу. — Ребята, положите покупки, — спокойно говорю я и подхожу к детям, видя, что они отвлеклись Каждый из них спешит сделать то, что я им велела. Затем я, не оглядываясь, вывожу их из магазина. — Вы хотите подождать папу или прогуляться со мной и Хантером обратно до дома? — спрашиваю я, как только мы оказываемся на парковке, Обри смотрит на брата, ожидая, когда тот примет решение. — Мы подождем папу, — отвечает Стивен, и я киваю, одаривая их неуверенной улыбкой. — Я отведу Хантера домой. Оставайтесь рядом с папиным грузовиком, пока он не выйдет, хорошо? — Конечно, — говорит Обри, Стивен кивает мне, а затем обнимает сестру за плечо. — Мне очень жаль, — шепчу я и с этими словами ухожу, а Хантер, опустив голову, идет в нескольких шагах передо мной. — Милый, — зову я, когда мы приближаемся к дому, и, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча, но покачивание его головы дает мне понять, что он ничего не хочет слышать. Хотя я даже не знала, что и сказать в этот момент. За эти годы я много думала о том, как рассказать Хантеру об усыновлении Сэмюэля, и умом понимала, что он должен знать, и представляла, какой будет его реакция на такую новость. Но даже в самых смелых мечтах не могла вообразить, что он узнает об этом посреди продуктового магазина в присутствии детей Зака. Как только открываю входную дверь, Хантер взлетает по лестнице, оставляя меня в растерянности стоять в прихожей. Сняв тренч, бросаю его на диван в гостиной, сажусь в дедушкино кресло — одна из немногих его вещей, все еще оставшихся в комнате — и хватаюсь руками за голову. — Что мне теперь делать? — спрашиваю я, затем резко вскидываю голову на раздавшийся стук в дверь. Стерев с щек слезы, направляюсь к двери. Открываю ее как раз в тот момент, когда рука Зака повисает в воздухе, готовясь постучать снова. Его глаза полны беспокойства. Волосы в растрепанном беспорядке, словно он ерошил их по дороге сюда. — Ты в порядке? — Не давая мне времени ответить, он кладет руку мне на живот и толкает обратно в дом. Как только дверь закрывается, он притягивает меня в свои объятия. — Прости, Шел, — шепчет он, проводя руками по моей макушке, затем вниз по спине. — Не могу поверить, что она это сделала. — Осознав, где нахожусь, толкаю Зака в грудь и делаю шаг назад, указывая на дверь. — Тебе нужно уйти. — Шел... — Нет. — Я отчаянно качаю головой, вытирая слезы. — Я не могу этого сделать. — Не надо. — Он шагает ко мне, а я отступаю еще на шаг, не желая, чтобы он снова прикасался ко мне. Не желая, чтобы он хоть еще раз в жизни снова коснулся меня. — Тебе следует пойти поговорить со своими детьми. Уверена, они расстроены, — шепчу я, опять указывая на дверь. — Они знают о Сэмюэле. Знали с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы понять, что такое усыновление. — Что? — охаю я, отступая от него еще на шаг. Не могу поверить, что он не предупредил меня не только о Тине, но и о том, что его дети знают о нашем сыне. — Зная Тину, я понимал, что она им расскажет. И не хотел, чтобы она вбивала им в головы всякое дерьмо, поэтому первым поговорил с ними. — О, боже. — Я так полагаю, Хантер не знает об усыновлении, — шепчет Зак, снова приближаясь ко мне. — Нет, не знает! — кричу, качая головой. — Точнее, не знал. К горлу подступают рыдания, и я прячу лицо в ладонях. — Я ждала подходящего момента, чтобы ему сказать. — У вас был ребенок? — раздается вопрос Хантера, заставляя меня обернуться, он стоит у подножия лестницы, переводя взгляд с Зака на меня. — И вы его отдали? — Милый. — Я прерывисто вздыхаю и делаю шаг в его сторону, но он качает головой и удерживает мой взгляд. — Вы отдали своего ребенка? — Пожалуйста, подойди ко мне, давай присядем. — Скажи мне! — кричит он, заставляя сердце рваться на части, а руки сжиматься в кулаки. — Да, у нас с Заком родился сын, но мы не просто отдали его, а выбрали семью, чтобы они его вырастили, потому что сами были слишком молоды, чтобы заботиться о нем. Мы хотели обеспечить ему лучшую жизнь, — тихо объясняю я, чувствуя, как Зак придвигается ближе, а затем его рука оказывается у меня на спине. — Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? — Хантер моргает, пытаясь сдержать слезы, его губы дрожат. — Я... — Я закрываю глаза, молясь, чтобы все сделать правильно. — Я ждала подходящего времени, ждала, пока ты не станешь достаточно взрослым, чтобы понять. — Ты сказала, что вы только друзья. Ты солгала мне. — Знаю, милый. Но мы с Заком очень давно не виделись, а ты еще маленький. Я не была уверена, что ты поймешь. — Я не маленький. Вечно ты обращаешься со мной как с ребенком. — По его щекам текут слезы, а подбородок снова дрожит. — Ты всегда будешь моим малышом. — Я качаю головой, делая шаг к нему. — Каким бы большим ты ни стал, ты всегда останешься моим маленьким мальчиком, и я всегда буду делать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Его руки сжимаются в кулаки, а глаза прищуриваются. — А папа знает? — Да, — киваю я. Макс знал о Сэмюэле и Заке. Я рассказала ему, когда мы только начали встречаться. Тогда я верила, что у него есть сила исцелить меня. Тогда он еще хотел исцелить меня. — Папа тоже мне ничего не рассказывал. — Нет, — соглашаюсь я. — Он тоже ждал подходящего момента. — Я хочу домой, — снова хнычет он, и я моргаю, сдерживая слез, потому что он дома, и все же хочет вернуться домой к своему отцу. — Давай присядем, малыш, — спокойно распоряжается Зак, и Хантер переводит на него взгляд. — Я хочу тебе кое-что рассказать, а потом оставлю вас с мамой, чтобы вы поговорили. — За... — начинаю я, но замолкаю, когда Хантер спускается по последним двум ступенькам и проходит мимо нас в гостиную, где садится на диван, скрестив руки на груди. — Ну? — резко спрашивает он, удерживая взгляд Зака. Если бы не особая ситуация, я бы сделала ему выговор за грубость, но сейчас не тот момент. Вместо этого сажусь на диван рядом с ним, но все еще достаточно далеко, чтобы дать ему пространство. — Я хочу рассказать тебе историю, — начинает Зак, присаживаясь на кофейный столик перед Хантером. — Зак, — пытаюсь я снова, но замолкаю, поймав его взгляд.