— Здравия, — ответил надзиратель, — опаздываете, Кейн. — Виноват! Исправлюсь! — ответил я, глядя перед собой. — Мои документы. Это был важный момент. Я протянул Юнкеру пакет документов, которым меня снабдили в управлении люди Варро. По кислой мине надзирателя я понял, что он не слишком-то рад меня видеть. Хотя, если посудить, карьера Юнкера пошла в гору — два звания за год, так почти не бывает. Особенно если ты после тридцати задержался в унтерах, не получив образования. У Юнкера академии за плечами не было — только срочная служба и офицерская школа, так что сейчас мужчина находился в последней точке своей карьеры — дальше, в серые погоны и звезды, пути ему не было. Околоточный забрал из моих рук пакет, вскрыл, открыл сопроводительное письмо. По взгляду Юнкера и тому, как менялось его выражение лица, я понял — все в порядке. Наконец, мужчина, усмехнувшись, отложил письмо в сторону и, сложив пальцы, поднял глаза на меня, чуть подавшись вперед. — Что, Кейн, сослали обратно? — с какой-то горечью спросил Юнкер. Я только сглотнул. Врать? Пусть считает меня неудачником, что вылетел из центрального? — Душно там, — ответил я, деланно вздыхая. — Сил нет. — В управлении-то? — Слишком много блатных. Я пусть и герой, но не пробиться, — продолжил заливать я, глядя прямо на усы Юнкера. — Загнали в архив, пылью дышать, а я работать хочу… — Что, сам попросился? — удивился Юнкер, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на животе. — Так точно, господин околоточный… — Ай, прекрати, — махнул рукой Юнкер. — Ты уже выпускник, офицер. И кивнул мне на стул для посетителей. Видно, что старый полицейский хочет потрещать о жизни с новым-старым подчиненным. Так сказать, поделиться мудростью со сменой — сейчас со мной и говорить не зазорно, молодой полицейский в звании старшего унтера! В двадцать с небольшим лет! — Понял, господин Юнкер, — кивнул я, усаживаясь. — Ну, так что там, в центральном? — спросил мужчина. В этот момент мой пустой желудок предательски завыл, да так, будто я не ел добрую неделю. Юнкер сначала удивленно вскинул брови, а когда понял — усмехнулся в усы и, сняв трубку телефонного аппарата, набрал какой-то из кабинетов по внутренней сети. — Алло! Алло! Зейт⁈ Алло! Чайнику принеси! Что⁈ Говорю, чайник поставь и принеси потом ко мне! Все! Добро! Давай! — положил трубку, еще раз усмехнулся и продолжил уже для меня, — Я уж думал, опаздываешь, что нос задрал, а, вижу, так собирался, что и не поел. Ну, ничего, Кейн, посидишь у меня, сейчас накроем, встретим… Документы я твои принимаю, на службу ко мне опять поступаешь, все хорошо. А пока — побеседуем… — Про центральный… — Да, так что там? Я начал свой рассказ о работе в управлении. На каждое мое слово Юнкер важно кивал, иногда задавал уточняющие вопросы, иногда — просто важно надувал усы. Было видно, что своих знакомых у него там нет — поэтому он и молчал — но послушать, как живут старшие чины, все же хотелось. Через десять минут в кабинет без стука, с чайником наперевес, зашел ефрейтор Негор. Вот только увидев меня, ефрейтор запнулся о порог, едва не вывернув на нас с Юнкером добрый литр кипятка. — Тише ты! — воскликнул господин надзиратель, вскакивая со своего места. — Кейн! — воскликнул Негор, после чего рассмотрел и мою офицерскую форму, и погоны с тремя полосами и гомбочками. — То есть… господин офицер Кейн! Рад видеть! После этого выгнать ефрейтора из кабинета не представлялось возможным. Негор быстро достал чашки, где-то раздобыл подсохшего, но вполне съедобного печенья, притащил из соседнего кабинета табуретку и занял наблюдательную позицию у двери. Юнкер за всеми этими телодвижениями ефрейтора наблюдал с некоторой снисходительностью, не отвлекаясь от основного разговора об управлении. Спустя почти час такого вот допроса господин околоточный надзиратель наконец-то удовлетворил свое любопытство. Чай уже давно был выпит, печенье — съедено. Я даже позволил себе чуть развалиться на стуле и расстегнуть верхнюю пуговицу, на что, казалось, мой начальник не обратил никакого внимания. — Кейн, я все понимаю, героизм, досрочное окончание учебы, главное управление, внеочередные звания, рекомендации… — Юнкер многозначительно глянул на сопроводительное письмо, — но на земле ты совсем не работал. — Совсем, — честно кивнул я. — Зейт? — А? — встрепенулся ефрейтор. — Поможешь молодому офицеру влиться в полноценную работу? — спросил Юнкер. Это был сложный момент. Негор был моим начальником, а я таскал за ним портфель и заполнял протоколы и пояснения с граждан. Сейчас же все переворачивалось с ног на голову, и справится ли Негор с этой переменой, было категорически непонятно. — Конечно поможем! — ответил ефрейтор. На том и порешили. Юнкер сдал меня на поруки Негору, а сам принялся заполнять документы о моем переводе — старшего надзирателя нашего участка ждало немало бумажной волокиты. Приказы, справки, распоряжения… Целый ворох документов требовали заполнения и все лишь для того, чтобы перевести меня обратно в третий участок северо-западного округа. — Ну что, ваш благородие, — усмехнулся Негор, отпирая ключом мой будущий кабинет, — готовы к службе? По пляшущим огонькам в глазах ефрейтора я понял, что он сейчас надо мной подтрунивает. Проверяет, буду ли задирать нос и вести себя как тот сноб из центрального. — Конечно готов, — улыбнулся я в ответ, стараясь показать ефрейтору, что планирую с ним все же дружить. Этого Негору было достаточно. Мужчина впустил меня в кабинет, по-хозяйски показал, где что стоит и где взять недостающее — на столе отсутствовала лампа, а стул повидал всякого — после чего сообщил, что в ближайшие пару дней никто меня трогать не будет. Все равно приступать к работе, пока Юнкер не заполнит все документы и не отправит копии в управление заказной почтой, я не имел права. — Так что вот. Обжиться пару деньков есть, — сказал ефрейтор. — Кто вообще остался из наших? — спросил я Негора. «Из наших». Будто бы я когда-то был полноценной частью этого коллектива. Но, скорее, под «нашими» я имел в виду тех, кто пережил визит скребуна. — Пара водителей, я, Юнкер. Все остальные перевелись, — нехотя ответил Негор. Значит, в участке недобор. Сколько тут должно работать людей по штатному расписанию? Десятка два? Человек пятнадцать так точно, не считая патрульных. А сейчас сколько? — Может, обои поклеить? — внезапно спросил я у Негора, разглядывая неизвестно когда и кем окрашенные казенной краской стены. У Юнкера в кабинете были обои. Самые дешевые, почти без рисунка и какого-то землистого цвета, но с ними было, все же, уютнее. Негор задумчиво почесал затылок, окинул взглядом кабинет, как бы прикидывая фронт работ, после чего подошел к стене и ковырнул ногтем старую штукатурку, которая готова была осыпаться едва ли не вместе со стеной. — Можно, отчего же нет… Ох, знал бы я, во что ввязываюсь! Это так, стоя посреди полупустой комнаты, переклейка обоев казалась плевым занятием. На деле же мы провозились следующие два дня. Причем к проекту пришлось подключить еще одного из водителей — ефрейтора Ламара. Он же свозил меня в хозмаг, а после, вместе с парой городовых, помогал нам с Негором все это добро лепить на стены. Благо, отбивать старую штукатурку и выносить мусор, пока мы были в магазине, Негор подрядил за бутылку пару алкашей, которые частенько заседали в камере при участке после очередного дебоша. Так что когда мы после обеда вернулись в участок, нагруженные пятком трубок веселого желтенького цвета, парой ведер и двумя пачками сухого клея, мой кабинет был расчищен и подготовлен к поклейке. Юнкер, заинтригованный шумом, тоже выбрался в коридор, а как узнал, что я затеял ремонт — только похвалил за хозяйственность. — Правильно, офицер Кейн! Все верно! В дурных условиях даже самый положительный человек черствеет и становится хуже злой собаки! Клейте! Клейте! И скрылся в своем кабинете. Но когда я уже приготовился разматывать первую трубку, прикидывая, откуда начать, меня остановил ефрейтор. — Стоп! Ты что, Кейн! Все ж отвалится! — В смысле? — Нельзя на бетон клеить! Да и смотри, стены какие! — указал мне Негор. Я внимательно осмотрел свой будущий кабинет, который сейчас был простой бетонной коробкой. — Вот как надо! — усмехнулся ефрейтор, а через минуту передо мной легла увесистая стопка газет. — Сначала — их! А потом уже на газеты твои обои лягут… Так как опыта в строительных работах у меня не было, я решил довериться в этом вопросе Негору. До самого вечера мы обклеивали стены старыми газетами, а только на следующий день в ход пошли обои. Когда мы закончили, часы перевалили за семь. Рабочий день подходил к концу и, благо, все это время на участке было тихо. Ни тебе драк, ни звонков, ни даже старушек, потерявших кошелек. Потный, уставший, но довольный собой, я потянулся, осматривая только наклеенные на стены обои. Удачный цвет, да и поклеили мы с ефрейторами их почти ровно. В кабинете стало светло и вроде даже уютно. Сейчас занести обратно старый шкаф, стол, стул… Только запах клея будет стоять некоторое время, но это все выветрится за выходные. В график дежурств Юнкер меня пока не внес, а значит следующие два дня — выходные. — Ну что ж, господа, предлагаю наш проект обмыть, — будто невзначай бросил я, наблюдая за реакцией Негора и Ламара. — Чтобы хорошо и крепко висели. Ефрейторы переглянулись между собой. Одно дело, учить молодого офицера клеить обои и таскать с ним мебель, когда кители и рубашки повешены на гвоздь, а все присутствующие остались только в бельевых майках, а другое — пить с ним. Тем более, с таким молодым. Но Пириус четко научил меня — ищи на рабочем месте если не друзей, то товарищей. Особенно среди младших по званию и просто подчиненных, если уж получил офицерское звание. Мой наставник советовал водить дружбу с уборщиками, дежурными, водителями и теми же работниками архива — со всеми, кому внимание офицера и его расположение могут польстить. Мне это ничего не стоит, а людям — добавляет чувства собственной важности. И в момент угрозы или просто нужды такие коллеги охотнее придут на выручку или окажут услугу. Вся эта логика была мне ясна и понятна, хотя и не очень приятна — во времена учебы мы с Вартаном держались строго особняком — но пропускать мимо ушей советы Пириуса я не мог. В управлении мне не довелось обрасти контактами, а вот тут — самое место и время заиметь необходимые знакомства. Впрочем, ради этой попойки и затевался весь ремонт — получить благовидный предлог проставиться младшим по званию, но старшим по возрасту коллегам. Так-то, по чину из всего участка мне было пить только с господином Юнкером, но выглядело бы это исключительно как попытка заискивания перед прямым начальством. — Маловер, — начал осторожно Негор. — Одно дело тебе с кабинетом помочь, тем более, ты сам вернулся в участок, а другое — с унтер-офицером… — Без чинов! — воскликнул я, ожидая подобного развития событий. — Давайте, господа сослуживцы. Тем более, новенький всегда проставляется, так ведь? Или давайте уж до гастронома сходим, тут посидим… Мужчины переглянулись, будто бы решая, что им делать. — Ну, в участке пьянствовать совсем не дело, — покачал головой Ламар. — Есть тут на районе одно место, уютное, и недорого. На набережной. Вот только не думаю я… — Вот и отлично! — перебил я ефрейтора. — Вы с ефрейтором Негором мне очень помогли, так какой я офицер, если не отблагодарю? — Ну, если только так… — согласился Зейт. — Но только первый круг. Дальше мы сами, да, Ламар? Это было мне и нужно. Я быстро сбегал в туалет — ополоснуть шею и грудь, натянул рубашку, накинул на плечи китель, подождал, пока умоются и приведут себя в порядок и ефрейторы. Потом зашли на гараж, где скучал сменщик Ламара — молодой городовой, что дежурил сегодня в ночь. — Давай, заводи, — скомандовал Ламар подчиненному, — подбросишь нас с господином унтер-офицером.