Спайдер подхватывает Татум под руки и машет Бишопу. – Не тормози, мальчик-демон! Я оборачиваюсь и вижу, как Мэдисон плачет рядом со Скарлетт, держа ее за руку. – Мама! – взревел Бишоп, отталкивая от себя одного из противников. К нему подбегают еще несколько Королей, и они вступают в бой с тремя соратниками Катсии. Раздается выстрел. Тишина. Бишоп останавливается. Его глаза застывают, выражение лица становится непроницаемым. Мэдисон мгновенно прекращает плакать, вытирая слезы со щек окровавленными пальцами. Красный. – Бишоп? – тихо произносит она, прежде чем осторожно встать на ноги. Голова Бишопа наклоняется вниз. Я слежу за его движением и замечаю красное пятно, медленно просачивающееся сквозь его белую рубашку. Его рука прижимается к животу, и он падает на землю. – Бишоп! Пронзительный крик Мэдисон сотрясает землю. Все участвующие в драке замирают, а последние из людей Катсии, пользуясь моментом затишья, разбегаются по сторонам. Мэдисон бросается к месту, где лежит Бишоп, и падает на землю. Гектор бежит вслед за ней. Нейт отталкивается руками и ползет по земле, пытаясь до него добраться. Грудь Бишопа вздымается и опускается. Не слышно ничего, кроме глухих хрипов и клокочущей в его горле крови. Леденящие душу отчаянные попытки сделать вдох. Безнадежное стремление остаться в живых. Крик Мэдисон становится все более неистовым. – Не умирай на моих руках! Красный. Я иду к нему. Крик Мэдисон сменяется отчаянным воем, и, когда Гектор задирает рубашку Бишопа, чтобы осмотреть ранение, я сразу понимаю, что это не к добру. Кровь хлещет из раны и тонкой струйкой стекает с губ. Он изо всех сил пытается что-то сказать, тянется к Мэдисон и прижимает ее к своей груди, зарываясь лицом в ее длинные волосы. – Бишоп! Не смей умирать, – продолжает она выть ему в шею. Я наклоняю голову. – Сын, ты должен держаться, слышишь, здесь есть бригада медиков. Не смей уходить от нас, сынок! Я только что потерял твою мать, я не могу потерять и тебя! – рычит Гектор, его ладонь сжимает руку Бишопа. Черная пелена медленно рассеивается, и мои глаза ослепляет дневной свет. Самодовольная ухмылка мгновенно пропадает с моего лица. – Это моя ошибка. Чувство вины захлестывает меня, когда воздух пронзает горестный крик Мэдисон. – Нет! – кричит она. – Нет, нет, нет! Она бьет Бишопа в грудь. Так много красного. Нейт пытается оттащить ее, а Татум садится рядом. – Мэдисон, дорогая, иди ко мне. – Нет! Оставьте меня в покое! Нет, он не умер. Он… Бишоп! Она снова воет, от ее криков с деревьев слетают птицы. В ее рыданиях столько боли, что у взрослых мужчин, столпившихся вокруг Бишопа, текут слезы. Мое сердце раскалывается на две части. Te amo, soror mea.[32] – Это моя ошибка. Я медленно поднимаю руку с тяжелым ножом и вонзаю его себе в горло. Острая боль пронзает мое тело, и моя собственная теплая кровь струится по моим рукам. – Деймон! – кричит Татум где-то вдалеке. Я падаю на землю. – Деймон? Мэдисон снова кричит, ее голос то появляется, то исчезает. – Я… я сожалею, – с трудом шепчу я. Кровь заполните мое горло, зрение затуманивается. Облака в небе крутятся перед глазами нежно-голубым шаром и мои глаза начинают закрываться. Я пытаюсь вдохнуть больше воздуха, но чувствую, что теряю сознание. Утопаю в собственной крови. Я это заслужил. Красный. – Деймон! Надо мной раздается резкий голос Мэдисон. Мое зрение становится полностью цветным, мир вокруг больше не напоминает ад. Смех гиен отскакивает от безжизненных стен моего сознания. Я хмурюсь, непонимание пронизывает каждую клетку мозга. Мы. Победили. – Предательство! – кричу я. Моя спина выгибается, и смерть заключает меня в свои объятия. Глава 33 – Что за хрень? Нейт хватается за волосы, отступая назад. – Деймон? Я вытираю слезы, стекающие по моим щекам. Обхватив его голову рукам, я целую его в лоб. – Нет, нет, – плачу я, медленно его покачивая. Что-то щелкает в моей груди, острой болью просачиваясь в мои вены. Мое сердце опустошено, кончики пальцев немеют, а ноги болят. – Нет! – кричу я, когда его глаза безжизненно закатываются к затылку. Я сжимаю рукой рану на его шее, не желая вынимать нож. – Нет. Ты будешь в порядке. Ничего страшного. Я тебя вылечу. Я обязательно тебя вылечу, – бормочу я себе под нос, гладя его рану, словно кошка. – Мэдисон… Чья-то рука касается моего плеча. Я отстраняюсь назад. – Нет. Он не мертв. В поле моего зрения появляются тяжелые армейские ботинки. – Детка… Мои глаза устремляются к Бишопу. – Нет! Он не умер! Бишоп внимательно за мной наблюдает.