– Сегодня к ней не пускают, но завтра утром я вас отведу. – Юрий кивнул. – Вы видели, что случилось? Вы были там? Полагаю, Элиф спровоцировала Алисию? – Не знаю. – Медбрат вздохнул и пожал плечами. – Известно лишь, что Элиф крутилась возле мастерской Алисии. А потом, скорее всего, разгорелся конфликт – в той или иной форме. Понятия не имею, из-за чего они подрались. – У вас есть ключ от того кабинета? Пойдемте туда, может, обнаружим хоть какие-то зацепки… Мы направились в кабинет, отданный под мастерскую для Алисии. Юрий открыл дверь и щелкнул выключателем. Одного взгляда на мольберт было достаточно, чтобы все понять. Картина Алисии, изображавшая пылающий Гроув, оказалась испорчена. Посередине холста виднелась надпись, выведенная огромными красными буквами: «ШЛЮХА». – Ну вот и ответ. – Я мотнул головой в сторону мольберта. – Думаете, это сделала Элиф? – А кто же еще? * * * Следующим утром я навестил Элиф. Она лежала, плотно зафиксированная в кровати; к руке тянулась прозрачная трубка капельницы. Голову и раненый глаз окутывали многочисленные слои бинтов. Элиф была расстроена, злилась и страдала от боли. – Пошел на хрен! – просипела она, увидев меня. Я придвинул к кровати стул, уселся и спокойно и уважительно начал: – Прошу прощения, Элиф. Мне правда очень жаль. То, что случилось, поистине ужасно. – Полностью согласна, мать твою. А теперь вали. – Элиф, расскажите, что случилось? – Чертова сука проткнула мне глаз. Вот что случилось! – Почему она это сделала? Вы с ней поругались? – Хочешь выставить меня крайней? Я ничего не сделала! – Я вас не обвиняю. Просто хочу понять причину. – Да у нее башню сорвало окончательно! – То есть ссора не имела отношения к картине Алисии? Я видел, что вы сделали. Вы испортили холст, не так ли? Элиф сузила оставшийся глаз, а потом закрыла его. – Это очень плохой поступок. Он, конечно, не оправдывает нападение Алисии, и все же… – Она не поэтому напала. – Глаз Элиф с презрением уставился на меня. Я недоумевал. – Нет? Тогда почему же? Губы Элиф искривились в некоем подобии улыбки. Она молчала. Так прошло несколько минут. Я уже собирался уйти, когда неожиданно раздалось: – Я сказала ей правду. – Какую правду? – Что ты на нее запал. Я был поражен ее ответом. Пока я в изумлении переваривал услышанное, Элиф продолжила со злорадством: – Ты втрескался в Алисию по уши, парень. Я ей так и заявила. «Он в тебя влюбился! Тили-тили тесто, жених и невеста! Поехали купаться – стали целоваться!» Вот что я сказала. – Она залилась жутким визгливым смехом. Дальнейшее я представил без труда. Алисия впала в ярость и с размаху всадила кисть в глазницу Элиф. – Психопатка хренова! Маньячка! – Страдающая и измотанная, она чуть не плакала. «А может, Элиф не так уж далека от истины?» – мысленно задал я себе вопрос, глядя на ее забинтованную голову. 33 Внеочередное собрание проходило в кабинете Диомидиса, однако инициативу с самого начала взяла в свои руки Стефани. Произошедший инцидент уже не относился к абстрактной сфере психологии – напротив, он затрагивал вполне ощутимые понятия безопасности и здоровья. Здесь начиналась территория Стефани Кларк, и она это прекрасно знала. Судя по мрачному молчанию профессора, он тоже. Стефани стояла посреди кабинета со скрещенными на груди руками. Очевидно, она вошла в раж. Я подумал, что власть и право решающего голоса буквально опьянили управляющую Гроува. Как же долго копила Стефани свою ненависть – ведь мы постоянно решали вопросы через ее голову, объединялись в группки против нее… И вот теперь она предвкушала сладкую месть. – То, что случилось вчера утром, совершенно недопустимо, – заговорила Стефани. – Я высказывала свои опасения касательно поблажки для Алисии в виде персональной мастерской, но мой голос не был услышан. Неодинаковое отношение к пациентам – благодатная почва для зависти и конфликтов. Я знала, что рано или поздно случится нечто подобное. Отныне во главу угла будет поставлена забота о безопасности. – И поэтому вы поместили Алисию в изолятор? – не выдержал я. – Из соображений безопасности? – Алисия представляет угрозу и для самой себя, и для окружающих, – отрезала Стефани. – Она совершила нападение на Элиф и могла убить ее. – Алисию спровоцировали. – Никакая провокация не оправдывает нападение на другого человека, – качая головой, вмешался Диомидис. – Вот именно. – Стефани кивнула. – Но это единичный случай, – не унимался я. – Поместить Алисию в изолятор не просто бесчеловечно, это варварство! Еще в Бродмуре я видел пациентов, которых помещали в изолятор – запирали в крошечную комнату без окон, где едва хватало места на одну кровать. Собственно, это была вся мебель. Дни и даже часы, проведенные там, и здорового человека могли превратить в безумца; что уж говорить о тех, чья психика и так нестабильна… – Как управляющий Гроува я вправе принимать любые меры, которые сочту необходимыми, – процедила Стефани. – Я посоветовалась с Кристианом, и он согласился с моим предложением. – Еще бы! – раздраженно выпалил я. Из противоположного конца комнаты мне издевательски улыбнулся Кристиан. Диомидис пристально посмотрел на меня. Я прекрасно понимал, о чем они думали: якобы я потерял контроль, позволив себе относиться к Алисии слишком лично. Но мне было все равно. – Изолятор – не решение. Мы должны поддерживать с Алисией контакт, говорить с ней. Необходимо понять… – Я уже понял одну важную вещь. Дело в тебе, Тео, – перебил Кристиан. Он говорил обвиняющим тоном, словно родитель, обращающийся к провинившемуся ребенку. – Во мне? – Именно. Ты – тот, кто все здесь взбаламутил! – Что именно я «взбаламутил»? – Разве не ты втихаря подзуживал, чтобы Алисии снизили дозировку? – Ну уж нет! Я не «подзуживал», а открыто вмешался! Алисию накачивали седативными по самую маковку! Она напоминала ходячего мертвеца! – Чушь! – Вы серьезно хотите обвинить во всем меня? – Я взглянул Диомидису прямо в глаза. – Вот истинная цель собрания? Профессор отрицательно покачал головой, хотя его глаза смотрели куда-то в сторону. – Конечно, нет. Тем не менее совершенно очевидно, что именно изменение подхода в терапии сделало Алисию нестабильной. Вы требуете слишком многого и слишком рано. И в этом я усматриваю причину вчерашнего печального события. – Не согласен. – Возможно, вам стоит посмотреть на ситуацию более отвлеченно, так сказать, со стороны. – Диомидис со вздохом вскинул руки, будто устав спорить. – Мы не имеем права на очередную ошибку, особенно учитывая нынешнее критическое состояние, в котором находится клиника. На карту поставлена судьба Гроува. И каждый наш промах дает управляющей компании очередной аргумент в пользу ее закрытия. Видя пораженческое настроение Диомидиса, его вынужденное соглашательство, я почувствовал, как внутри меня все забурлило от возмущения. – Поймите, накачать Алисию до потери сознания и навсегда запереть в изоляторе – не лечение. Мы врачи, а не тюремщики! – Поддерживаю! – вступила Индира, наградив меня ободряющей улыбкой. – Проблема в том, что мы стали слишком всего бояться: лучше увеличить дозу седации, чем рисковать стабильностью пациента… Нужно иметь смелость взглянуть безумию в лицо, сдержать его, а не запирать его на три замка. Кристиан раздраженно закатил глаза, приготовившись спорить, однако его опередил Диомидис: