– Это нечто! – воскликнула она, убедившись, что следователь отложил бумаги в сторону и слушает только её. – Там такая шикарная квартира, вы такой наверняка никогда не видели! – Лучше, чем у Зосимовой или Ивановой? – Ну, фотографии квартиры Зосимовой, – она помахала перед лицом снимками, взятыми из досье, – я рассматривала, конечно. Но там особого изыска-то не было, только большая площадь и особые окна и люстры… А у Матвеевых квартира действительно великолепна! Правда, она не такая просторная, но они, так поняла, соединили её с дополнительными выкупленными – смежной квартирой и двумя верхними, так что теперь у них большая двухуровневая. – Отличная информация! – похвалил Костя. – И как давно они это сделали? – Да я этого не спрашивала! Но ведь это и не важно? Главное то, что у них есть деньги, а значит, им не было нужды ни от кого избавляться, будь то Бердников или кто-то ещё. – Так ли? А вдруг деньги у них появились как раз после гибели Зосимовой, но они по какой-то причине решили солгать, что их не получали? А Бердников, например, об этом знал, и они ему заплатили, чтобы он забыл эту информацию? А когда вернулся, чтобы ещё их шантажировать, его убили? – Не может такого быть, – буркнула она, сразу недовольно надувшись. Он усмехнулся. – Всё бы вам шутить! – отметила она, покачав головой и глядя на него с укоризной как на неразумного ребёнка. – А вот не знаете просто, что Бердников был их роднёй, а значит, не могли они его убить. Она тут же гордо улыбнулась, увидев, какое впечатление произвела на Мадаева: его лицо изменилось, он напрягся и даже подался чуть вперёд. – С чего ты взяла? Матвеева сама об этом сказала? – Нет, конечно! – демонстративно равнодушно пожала она плечами, однако ж, ощущая радость от того, как удалось его изумить. – К ней постучались соседи, и она ненадолго отлучилась из квартиры, а я быстренько заглянула в комнату её дочери Анны и поговорила с ней минутку. – И что же ты спросила? Да и почему девочка так быстро тебе всё выложила? – с таким удивлением посмотрел на Кузьмину Костя, будто видел её впервые. – Я показала ей фотографию Бердникова и спросила, приходил ли он когда-нибудь к ним домой – Иванова же говорила, что приходил?.. А Аня засмеялась, как будто я сказала глупость, и ответила, что это её дядя и что у них есть много фотографий гораздо лучших, чем моя. – Ты видела их в квартире? – Да, у девочки спросить больше ничего не успела, а снимки нашла на полках – там у Матвеевых стоит много фотографий, в том числе и с Бердниковым. Во время разговора я обратила внимание Лидии Павловны на них и спросила, кто этот мужчина. Она ответила, что это друг Екатерины Зосимовой. – Интересно… И про то, что родственник?.. – Нет, я пыталась подвести её к этому, но она ни разу не сказала, что он имеет хоть какое-то отношение к их семье. Только так – приятель Зосимовой, которая их с ним и познакомила. – Так, ещё что-то было? – сосредоточенный Костя сделал пару пометок на листке. – Ну… вроде нет. Я разузнала всё, как вы просили: про квартиру и финансовое состояние Матвеевых, про Бердникова и Зосимову… Только информация эта, получается, не особо важная: Бердников приходил в гости вместе с Зосимовой, причём так редко, что подробностей их личной жизни Матвеевы не знают. Собственно, как не знают и о том, с кем, где и когда общался Бердников, – скучно закончила она, растеряв уже весь свой энтузиазм и, кажется, даже устав от такого длинного рассказа, и напоследок зевнула. – В общем, это всё… – Что ж, молодчина! – задумавшись, Костя чуть задержался с похвалой и заметил, как Света успела насупиться, недовольная не сразу оцененной работой. – А контакты-то взяла? – Конечно! – она быстро протянула ему подготовленный листок и, как только он отошёл, крутанулась на своём кресле от радости, что можно, наконец, отдохнуть. А Костя, поразмышляв над полученной информацией, решил сам посетить Матвеевых. Кузьминой он говорить ничего об этом не стал, и вскоре в одиночестве отправился по указанному адресу. – Вы – Матвеева Лидия Павловна? – спросил он, когда на его звонок дверь открыла женщина лет сорока, одетая весьма нарядно, так, будто ожидала гостей. – А вы кто? – вопросом ответила она. Голос её был немного груб, а интонация достаточно жёсткой. Мадаев протянул удостоверение. – И что вам ещё нужно? От вас приходила сотрудница, мы обо всём уже поговорили, – она почти захлопнула дверь, но он успел подставить носок чёрной, немного потрёпанной туфли. – Так и есть, но по неопытности она забыла уточнить пару мелочей, – вежливо сказал он, цепко держа рукой дверь. – Так что мне нужно ещё кое-что узнать. Всматриваясь в неё, ожидая ответа, Костя видел, как в острых холодных глазах Лидии Павловны рождалось решение: запускать или выгнать. – Хорошо, – сдалась она всё же и чуть отступила в сторону, пропуская, но выражение её лица было весьма недружелюбным. – Нет, не туда! – остановила она его, когда он, было, повернул в сторону кухни, и резким движением, как провинившейся собаке, указала на дверь, ведущую в зал. Костя прошёл туда и остановился, чтобы неторопливо оглядеться. Как и говорила Света, здесь действительно было на что посмотреть: повсюду находились шикарные, явно дорогие предметы – шкатулки, вазы, картины, изысканные серебряные приборы и хрустальная посуда. – А это – особый китайский фарфор, – чем-то напомнив Косте Дмитрия Зверева, гордо кивнула Лидия Павловна, указав на одну из полок. – У вас очень красиво, – отметил он, и на лице её разгорелось ещё большее самодовольство. – Ещё бы! Сама всё вот это выбирала, по штучке в разных местах находила, выкупала!.. – А это?.. – удивился он, заметив на полке раскрытую, выставленную напоказ книжицу, в которой вполне откровенно лежали фотоснимки монет. – Да, – гордо кивнула она, – старинные золотые монеты, то есть фотографии тех, что у меня есть, – сами они, конечно, хранятся в моём сейфе в банке. Их собирала семья первого мужа, а потом они достались мне. Пока что я их не продала, но обязательно найду покупателя, который даст мне за них столько, сколько я хочу. Ничего, я умею ждать!.. – её глаза ярко блестели. – Ясно, а муж, дети дома? – уточнил Костя, надеясь поговорить сегодня и с девочкой – та, возможно, смогла бы рассказать что-то интересное. «А, может, и нет…», – тут же передумал он, когда увидел ответ на лице Лидии Павловны. – Нет никого, и вам тоже стоило бы уйти, – холодно отметила она, усаживаясь на дорогой диван, – так что давайте скорее закончим наш разговор. Что вас интересует? – Скажите, Екатерина Зосимова была вашей подругой или родственницей? – он протянул ей фотографию, но она возмутилась. – Не тратьте моё время! – все эти вопросы мне уже давно задавались. В вашей конторе всё записано, вам осталось открыть и прочитать… – Успокойтесь, Лидия Павловна, успокойтесь! Даже если я задаю те же вопросы, что раньше задавал вам следователь, который вёл это дело, я знаю, что вам не трудно заново на них ответить. И согласитесь: лучше сейчас всё это решить, чем присылать вам повестку, чтобы явились в отделение, верно? Она недовольно помолчала, но после ответила. – Она была и подругой, и роднёй. – А кто именно она вам? Сестра родная, двоюродная или, может, племянница, или?.. Этой информации у нас в отчётах не зафиксировано, – он занёс ручку над листком бумаги, ожидая ответа. – Она крёстная мать моей дочери. Стала ей несколько лет назад. – Но вы ведь понимаете, что в этом случае по закону она не является вашим родственником? – Это вы так думаете, но сами небеса записали мне её в родные люди! – воскликнула Матвеева. – Я её считала сестрой, а она даже написала завещание на имя крестницы, моей дочери. Это также доказывает, что мы были не просто кумовьями, но и настоящей семьёй. А то, что не хватало пары капель одинаковой крови, так это не беда – я не привередлива. Костя понимающе кивнул, сделав вид, что поверил произнесённым словам. – А вы с ней когда-нибудь ссорились? – Что вы имеете в виду?.. А даже если бы и были какие-то конфликты, так они у всех бывают! – Имею в виду, были ли когда-нибудь серьёзные проблемы в общении с ней? – уточнил он, не обращая внимания на её возмущение. – Нет, не было. – То есть она вам доверяла? На миг она смутилась, не поняв вопроса, но потом снова усмехнулась. – Наверняка! – кто ж лучше всех поможет в какой-нибудь беде, если не семья? – Не знаю, не знаю… Бывали случаи… – теперь уж нерадостно усмехнулся он. – Но, раз она вам доверяла, скажите: а не просила ли она у вас какого-нибудь совета? Например, куда потратить деньги или как вести себя с молодыми людьми? Произнеся это и будто давая немного подумать над ответом, он снова отошёл к стеллажам и окинул полки внимательным взором. Но Лидия Павловна особо не вспоминала. – Бывали случаи… – ответила она его словами. – Но Катя была умной девушкой, ей не нужны были какие-то уроки. Слышали, у неё и так были отношения с молодым человеком? – едко приподняла она левую бровь. – Конечно, но также слышал, что они постоянно ругались. Кстати, – он ткнул в один из снимков, – это как раз он? Лидии Павловне пришлось подняться с дивана и подойти. На фотографии была компания из нескольких человек. Обстановка была праздничной, и комната, эта самая, в которой находился сейчас сам Костя, была украшена цветами и воздушными шарами. Кроме членов семьи Матвеевых и нескольких неизвестных Мадаеву людей на снимке были Зосимова и Бердников. – Да, он, – равнодушно пожала она плечами. – А есть ещё снимки? – Нет, конечно. Он ведь был просто парнем Кати, – усмехнулась она с таким выражением, будто он сказал явную глупость. – Понятно… – Костя вежливо улыбнулся, мысленно отметив, что других снимков Бердникова здесь теперь больше не наблюдалось. «А Света расписывала, что видела тут так много фотографий с ним… Похоже, после её прихода их быстро убрали с виду». – И как часто он у вас появлялся? – Нечасто – несколько раз он приходил за Катей, чтобы проводить её домой, когда она хотела ещё прогуляться по улице, а не ехать сразу на такси. – А вам он нравился? – С чего это он должен был мне нравиться или не нравиться? Это Катин выбор, не мой, – парировала она вопрос, снова присаживаясь на дорогой диван.