А напоследок генерал от инфантерии пообещал включить в рапорт подробное описание всех этих новинок, в самом выгодном свете. Отдельным приложением, разумеется. И не далее, чем утром положить его на стол Императору. Следующим утром. А потом провожал. Не только к дверям кабинета. Но и далее. Прямо до автомобиля. И стоял еще несколько минут на брусчатке, бледный и взволнованный, смотря вслед удалившемуся кортежу… Казенная квартира лейб-гвардии ротмистра Меншикова. Стук в дверь. Слуга, подволакивая ногу, пошаркал к ней. Открыл. Охнул. И затих. Максим сразу же выхватил пистолет и, как можно тише, сместился в сторону от двери. Так, чтобы входящий сразу его не заметил. Мало ли? Покушение уже было. Может слугу уже прирезали или «взяли на ствол». Однако, когда открылась внутренняя дверь, в комнату вошел Император. Странный и какой-то необычный. Ротмистр выдохнул с облегчением и, щелкнув каблуками, гаркнул: - Здравие желаю Ваше Императорское Величество! Николай Александрович повернулся на голос и удивленно вскинул брови, увидев пистолет в руке парня. - Простая предосторожность, - пожав плечами, ответил тот и убрал его в кобуру. – Слуга затих. Всякое могло случиться. После покушения я стараюсь быть осторожным. - Понимаю, - кивнул Николай Александрович. - Я польщен вашим визитом. И смущен. Вы же могли вызвать меня. - Максим Иванович, - после небольшой паузы, произнес Государь. – Я не могу принять вашей отставки. - Понял, - резко посуровев всем своим видом, ответил ротмистр. - Завтра мне принесут на подпись рапорт о маневрах отдельного эскадрона. Михневич все сделает правильно. - Вы же понимаете, что это тут не при чем… - Понимаю, - перебил его Император. - Но нужно с чего-то начинать. - Начинать? – Не понял его Максим. - Что это у вас? – Поинтересовался Николай Александрович, кивнул на бумаги и какие-то чертежи с эскизами, разложенные на столе. Продолжать обсуждать этот вопрос он пока был не готов. - Я переписываюсь с Игорем Ивановичем Сикорским. Он прислал мне описание результатов испытаний, предложенных мною мелочей. Вот – читаю и смотрю его пометки на эскизах и чертежах. - И что это за мелочи? - Авиационная бомба, переделанная из старых снарядов. Укладка и сбрасыватель, позволяющие на «Илье Муромце» унести сразу большое количество бомб. И прицел для точного бомбометания из горизонтального полета. Их сочетание позволит налетом одного «Ильи» ударить по позициям противника не хуже, чем целым дивизионом, а то и полком артиллерии. Да концентрировано и весьма точно. Очень простой, механический прицел. В нем вручную вводится поправка на высоту и скорость аэроплана. Игорю Ивановичу удалось его изготовить и откалибровать. - Какие снаряды вы предложили переделывать в бомбы? - 87-мм и 107-мм чугунные гранаты от артиллерийских систем 1877 года. При массированном налете самолетов типа «Илья Муромец», например, сразу десяти аппаратов, можно обрушить в самые сжатые сроки на противника около четырехсот бомб, переделанных из 87-мм фугасов. Их все можно будет сбросить за минуту-две. Например, накрывая позиции окопавшегося пехотного полка… - Понятно, - кивнул Император, разглядывая эскизы и чертежи. - Массирование бомбовых авиаударов в полосе наступления, в сочетании с артиллерийской подготовкой, позволяет достичь выдающихся успехов. Пока орудия будут работать по первой линии обороны противника, авиации сможет ударить по второй. А в случае хорошей координации и достаточного количества самолетов – оказывать непосредственную поддержку в бою. Вы читали отчет о десанте на Пиллау? Там в этой роли оказывались корабли огневой поддержки. - Николай Петрович показал мне ваши поделки, - перевел Император разговор в другую плоскость. – Почему вы сделали егерский карабин на основе маузера, а не нашей трехлинейной винтовки ? - Можно матом? - Вы о ней настолько невысокой оценки? - В ней плохо все. И архаичный, никуда не годный патрон с закраиной, и полет инженерно-технической мысли французов образца 1870-х годов. Казалось бы – простая в производстве. Ведь деталей мало. Но они все сложные и требуют продолжительных фрезеровальных работ. Из-за чего винтовка получается существенно дороже и сложнее в производстве, чем маузер. А большие допуски, вызванные недостатком квалифицированных рабочих, делают ее ненадежной. Она слишком легко засоряется и клинит, требуя более тщательного ухода, чем маузер. Из плюсов, разве что, вывешенный ствол. Но и тут не обошлось без идиотизма. К нему зачем-то крепится штык, сводя это преимущество к нулю. В карабине это не критично, но все равно. - Мне кажется, что вы нагнетаете. - Ваше Императорское Величество, вы же не хуже меня знаете о том, что ее приняли на вооружение не потому, что она была хороша, а потому что Леон Наган передавал России технологии для ее производства. Станки, патенты, технологические карты и так далее. То есть, ситуация в полной мере повторяет ту, что имелась с винтовкой Бердана. Только «берданку», после получения желаемого, переделали, превратив в не самое плохое оружие. А тут… даже не знаю. Поленились, что ли? Максим, как человек, увлекавшийся военно-исторической реконструкцией Первой Мировой войны, был немало начитан и наслышан о том, как принимали на вооружение «трехлинейку». И прекрасно знал, что Мосина «обидели» крошечной премией не просто так. Генеалогия «трехлинейки» выглядела довольно замысловато и любопытно. Сначала в 1870 году во Франции была принята винтовка Гра – погодка «берданки». Потом, в 1887 году ее сменила винтовка Лебеля . То есть, к старой-доброй винтовке Гра прилепили подствольный магазин, словно у помпового ружья. Леон Наган же, взял уже хорошо отработанную систему Лебеля , прошелся по ней напильником, сменил подствольный магазин на срединный и представил на конкурс в Санкт-Петербург. Мосин же, по сути, внес только ряд небольших правок в эту архаичную конструкцию. И не все из них были полезны. Например, обойма Нагана была более совершенна, чем вариант Мосина. Так на вооружение Русской Императорской армии попала магазинная винтовка, отвечающая технологическому уровню образца 1870-х годов. Но вот беда – у французов имелись производственные мощности и большое количество квалифицированных рабочих. Так что для них такая проблема, как крайне низкое технологическое совершенство оружия, была некритична. А вот для России стала бедой, резко затруднив обеспечение оружием личного состава и неслабо ударив по жидкой казне. Но, к сожалению, у Империи выбора особенного и не было. Ей требовалось не столько современное оружие, сколько технология его производства, ради чего Россия оказалась готова мириться со всеми недостатками довольно бестолкового образца вооружения. Ну и нахваливать его, формируя легенду. Чего уж тут? Сказок про «трехлинейку» придумали великое множество… Глава 5 1915 год, 2 июня. Петроград Столичная возня шла своим чередом. Возбужденный и испуганный Император оказался достаточно умен для того, чтобы не наломать дров. Никаких резких движений. Нет. Он просто начал аккуратное кадровое движение, выбивая из-под ног своего дяди всякую почву. Единственным острым моментом стал рапорт Михневича. Великий князь оценил визу Государя на бумаге и затеял с ним перебранку. Но очень непродолжительную. Ему успели донести, что Император на взводе. И что нужно быть осторожнее. Но это было единственным острым эпизодом. В остальном же Николай Александрович старался избегать скандалов, ведя больше кулуарную и подпольную работу. Просто потому, что не был уверен в людях, на которых привык опираться и боялся за жизнь своих близких, если, вдруг, он спровоцирует заговорщиков. А тем временем на полях сражений Первой Мировой войны происходили грандиозные изменения. 25 марта 1915 года Рим, уступив сладким обещаниям Берлина и Вены, подписал с ними секретный договор и объявил мобилизацию. Да, у Италии были территориальные претензии к Австро-Венгрии, но Вена оказалась готова добровольно передать Риму спорную территорию в южном Тироле и Рагузу. В случае, если Итальянское королевство вступит в войну на стороне Центральных держав. Вкусно? Очень. Это ведь большая часть того, что Рим хотел заполучить по итогам войны от своих восточных соседей. Сверху же Германия и Австро-Венгрия гарантировали передачу Италии Савойи, Прованс и острова Корсика, а также французских колонии в Алжире и Тунисе. То есть, фактически, обещали реализовать мечту итальянского реваншизма тех лет. Даже Бенито Муссолини, еще недавно выводивший на улицу толпы в поддержку Антанты, переметнулся на сторону австро-германского союза. Однако Рим, несмотря на подписание договора и начало мобилизации, вел до самого конца активные переговоры с Парижем и Лондоном. И всеми силами давал им понять, что склоняется на их сторону, и даже готов воевать, но ему для этого не хватает денег. Мерзко? Может быть. Но только дождавшись доставки золота англо-французского кредита Италия 12 мая объявила войну Франции. Ну и остальным участникам Антанты. К этому моменту Рим располагал тридцатью пятью мобилизованными дивизиями, приведенными в полную боевую готовность. Ну и пятнадцатью австро-венгерскими дивизиями, что стояли на границе с Италией, всеми силами имитируя подготовку к тяжелой обороне. В Вене ведь прекрасно понимали, что делает Рим. И вот эта орда в полсотни австро-итальянских дивизий обрушилась на восемь французских, что затыкали брешь на юге. Быстро смяла их. И начала масштабное наступление. Тут надо сказать, что части, размещенные на итальянской границе, оказались далеко не самые боеспособные. Фактически, туда отводили соединения на отдых с Рейна. Ведь Италия всем своим видом показывала, за кого она вступит в войну. Вон, и кредит взяла огромный. И поднятые по мобилизации войска держала на австрийской границе. Так что, решительный рывок австро-итальянских сил оказался для французов полным сюрпризом.