— И что же он должен определять? — мадам Лефу не давало покоя, что она никак не может угадать назначение устройства. Тамплиер ответил не словами, а действием. Он энергично повернул ручку, и машина с тихим гудением ожила. К ней была прицеплена маленькая палочка на длинном проводе. На палочку была надета резиновая пробка, закупоривавшая стеклянную банку, в которую был погружен конец палочки. Настоятель открыл пробку и вытащил палочку из банки на воздух. Маленький аппарат принялся издавать металлические тикающие звуки. Мадам Лефу со скептическим видом скрестила руки на груди. — Это детектор кислорода? Тамплиер покачал головой. — Детектор метана? Ответом на эту догадку был все тот же отрицательный жест. — Но не эфира же? Это ведь невозможно? — Невозможно? Мадам Лефу была потрясена. — И в самом деле, удивительное изобретение! Он резонирует с альфа- или с бета-частицами? — изобретательница придерживалась новейшей немецкой теории, согласно которой нижняя атмосфера состоит из различных газов, пригодных для дыхания, а верхняя и ее течения — из кислорода и двух типов эфирных частиц. — К сожалению, он не столь точен. Или, вернее сказать, нам это неизвестно. — Как бы то ни было, любой прибор для измерения эфира по праву может считаться огромным прорывом в науке. Мадам Лефу вновь с восхищенным видом склонилась над прибором. — О нет, всё не настолько серьезно, — охладил ее восторги настоятель. — Это устройство пригодно скорее для регистрации отсутствия эфирных частиц, чем для измерения их наличия и количества. На лице мадам Лефу отразилось разочарование. Тамплиер продолжал: — Господин Ланге-Вильсдорф назвал его счетчиком поглощения эфира. Вы позволите мне продемонстрировать его в действии? — Пожалуйста! Без лишних слов настоятель, сунув палочку в рот, зажал в губах резиновую пробку. Ничего не произошло. Машина издавала все то же металлическое пощелкивание. — Он подтверждает наличие. Настоятель, вынув изо рта палочку и аккуратно протирая ее кусочком ткани, смоченным в каком-то желтом спиртовом растворе, подтвердил: — Совершенно верно! А теперь, моя бездушная, не будете ли вы так любезны? От любопытства изогнув брови, Алексия взяла палочку и сделала то же, что и настоятель: сомкнула вокруг нее губы. У палочки был приятный вкус сладкого лимонного ликера. То, чем протирал ее настоятель, оказалось замечательно вкусной штукой! Это отвлекло Алексию, и она даже не сразу заметила, что тиканье смолкло. — Боже правый! — воскликнула мадам Лефу — надо сказать, довольно бестактно. Не следовало упоминать имя Божье всуе в храме самых набожных воинов Христовых. — Чуф! — с жаром выпалила Алексия. — Но это значит, что он не регистрирует наличие эфира. Эфир присутствует везде и во всем — возможно, на земле в меньших количествах, чем наверху, в эфирно-атмосферном слое, но все равно он есть. Чтобы прибор замолчал, Алексия должна быть мертва. — Чуф, — согласилась Алексия. — Так мы полагали ранее. Алексии не терпелось вернуть себе способность к речи, и она вынула палочку изо рта. Устройство вновь затикало. — Вы хотите сказать, душа состоит из эфира? Это едва ли не кощунство. Алексия так же, как и настоятель, тщательно протерла кончик палочки желтым спиртовым раствором и передала ее мадам Лефу. Мадам Лефу перевернула палочку, несколько секунд с интересом разглядывала и только затем сунула в рот. Прибор продолжал тикать. — Чушь! — убежденно заявила она. Пустые, ничего не выражающие глаза настоятеля неотрывно глядели на Алексию. — Не совсем. Дело в том, что отсутствие души характеризуется усиленным поглощением частиц эфира из внешней среды кожей — очень похоже на то, как вакуум всасывает воздух, стремясь заполнить пустоту. Господин Ланге-Вильсдорф годами разрабатывал теорию, что запредельные способности являются результатом недостатка эфира, производимого внутри организма, и в качестве компенсации тело бездушного стремится поглощать окружающий эфир извне. Наш немецкий друг изобрел эту машину именно для того, чтобы проверить свою теорию. Флут, стоявший в своей обычной позе у двери, слегка шевельнулся и снова замер. — То есть он ничего не обнаруживает, когда находится у меня во рту, потому что ему нечего обнаруживать? Потому что я впитываю эфир через кожу? — Совершенно верно. Мадам Лефу с живостью спросила: — А обнаружить излишек души это устройство позволяет? — К сожалению, нет. Только отсутствие. А поскольку запредельные в большинстве своем уже зарегистрированы в местных органах власти или по меньшей мере выявлены, такой инструмент в сущности бесполезен и годится разве что для подтверждения личности. Что я сейчас и проделал с вами, моя бездушная. Должен сказать, ваше присутствие здесь представляет для меня некоторую сложность. Настоятель забрал палочку у мадам Лефу, еще раз протер ее и выключил машину. Она издала легкий хрип, и металлическое тиканье прекратилось. Алексия наблюдала, как палочку помещают в стеклянную банку, как устройство скрывается под белой льняной тканью. Странно было видеть инструмент, существующий для одной-единственной цели — сообщить миру, что она не такая, как все. — И как же вы, тамплиеры, называете это устройство? — полюбопытствовала Алексия, поскольку настоятель упомянул, что господин Ланге-Вильсдорф называет его «счетчиком поглощения эфира». В лице настоятеля не дрогнул ни один мускул. — Детектором демонов, разумеется. Алексия по-настоящему растерялась. — Так вот кто я, по-вашему? — она бросила недовольный взгляд на мадам Лефу. — Если у меня вдруг вырастет красный раздвоенный хвост, вы же мне скажете, верно? Мадам Лефу с лукавым видом поджала губы. — Хотите, чтобы я проверила у вас под юбками? Алексия пошла на попятную: — Впрочем, думаю, если что-то такое будет там торчать, я и сама замечу. Флут сморщил уголок рта в необычайно сдержанной усмешке. — Для них вы самый настоящий демон, мадам. — О нет, джентльмены, — мадам Лефу откинулась на спинку кресла, скрестила руки на груди и одарила всех ослепительной улыбкой с ямочками. — Будем точны. До сих пор я слышала, что церковь называет запредельных порождениями дьявола. Алексия была совершенно сбита с толку. — Но вы дали мне постель… и эту фривольную ночную рубашку… и халат. С дьявольским отродьем обычно обращаются иначе. — Да, но теперь вы понимаете, почему никто из братьев не сказал вам ни слова, — мадам Лефу явно забавлял этот разговор. — И понимаете, почему ваше присутствие среди нас создает определенные трудности? — настоятелю это, судя по всему, представлялось достаточно очевидным. — Раньше вы не гнушались использовать таких, как она, сэр, — резко вмешался Флут. — В прошлом, — ответил настоятель, — нам редко приходилось иметь дело с женщинами. К тому же мы следили за демонами и изолировали их от остального ордена. У Флута был такой вид, будто тамплиер только что неосторожно проговорился о чем-то важном. — В прошлом, сэр? Выходит, вы отказались от своей программы разведения? Настоятель задумчиво посмотрел на бывшего камердинера Алессандро Таработти и закусил губу, словно желая вернуть свои слова обратно. — Вы давно не бывали в Италии, мистер Флут. У меня сложилось впечатление, что сэр Фрэнсис Гальтон из Англии заинтересован в расширении наших первоначальных исследований. Он называет это направление «евгеникой». Рискну предположить, что для этого ему прежде всего понадобится методика измерения количества души. Мадам Лефу ахнула: — Гальтон — пурист? А я-то считала его сторонником прогресса. Тамплиер только пренебрежительно моргнул. — Пожалуй, на этом нам лучше пока прерваться. Хотите осмотреть город? Флоренция очень красива даже в это время года, пусть и немного… — он взглянул на Алексию, — апельсиновая. Рекомендую прогуляться вдоль Арно. Или предпочитаете вздремнуть? Завтра у меня запланирована для вас небольшая увеселительная прогулка. Думаю, вам понравится.